Наступила напряженная тишина. Затем Джон произнес совершенно изменившимся голосом:

– Значит, ты уже жена? – Его глаза ощупали ее всю.– Сэр Саймон ведь не молод. Я полагаю, ты не очень довольна выбором короля.

– Нет, напротив, я очень довольна, – произнесла Элинор негодующе.– Я давно знаю и люблю сэра Саймона. Король только исполнил мое заветное желание.

Джон громко рассмеялся:– Ну что ж, тем лучше. Я не выношу этого честного идиота. Тем приятнее будет наставить ему рога, и тем меньше опасности, что ты, как любящая жена, расскажешь ему об этом.

Элинор не могла произнести ни слова. Она только так сжала рамку для вышивания, что у нее побелели костяшки пальцев, но Джон не смотрел на ее руки.

– Я бы не стал срывать бутон, предназначенный для Вильяма, – начал он вкрадчиво, – но, поскольку его уже сорвали, и цветок распустился, нет препятствий для того, чтобы насладиться нектаром. И он покажется мне еще слаще от того, что я лишаю этой возможности несносного праведника Саймона.

Он приближался к Элинор, не сводя с нее глаз. Ее глаза были так широко открыты, что, казалось, это одни белки. Он тоже видел это, но не видел холодного огня в них. Ее глаза метали зеленые и золотые искры, которые он принял за отражение света факела. Он не видел плотно сжатых зубов, готовых укусить.

– Маленькая испуганная птичка, – бормотал он, наклоняясь над рамкой и протягивая руку, чтобы поднять подбородок Элинор.

Элинор уперлась в спинку стула и со всей силой толкнула тяжелую раму вперед, на Джона. Удар пришелся ниже пояса, Джон охнул и присел, затем, шатаясь и держась за стену, сделал несколько шагов, рыча от гнева и боли, но это помогло Элинор выиграть время. Когда он выпрямился, Элинор стояла перед ним с ножом в правой руке, с горящим факелом – в левой.

– Сука! – зарычал Джон и направился к ней. Элинор немного опустила факел. Раздалось шипение льющейся смолы. Джон перевел взгляд с факела на нож, который Элинор держала как оружие для защиты, так, как учил ее Саймон. Джон мог справиться с ножом, но не с факелом. Горящая смола, попадая на кожу, оставляет ожоги.

– Глупая сука, – прорычал он.– Я бы оставил своего мужа живым, если бы ты подчинилась мне. А сейчас он умрет, и когда ты будешь рыдать над его окровавленным телом, ты будешь винить себя в его смерти. Да, ты будешь выть, и этим доставишь мне удовольствие.

Саймон сидел в доме Вильяма Маршала в Лондоне, кипя от негодования.

– Зачем я ей здесь нужен? – ворчал он.

Вильям взглянул на жену. Она промолчала, выразительно подняв брови. Бедный Вильям уже три раза отвечал на этот вопрос. Он предположил, что королева серьезно обеспокоена тем, что от Ричарда нет вестей, и ищет утешения в компании Саймона. Саймон и сам беспокоился о Ричарде. Он знал, что король намеревался отправиться в путь следом за ними через несколько дней. Те крестоносцы, которые уже вернулись, подтвердили, что король действительно отплыл десять дней спустя, но больше не было никаких известий ни о короле, ни о корабле.

Несмотря на это, Саймон знал, что королева не нуждается в его обществе. Наоборот, она чувствовала себя заметно неловко в его присутствии и была подозрительно ласкова с ним. Вильям предположил еще парочку причин, почему королева не разрешает Саймону вернуться домой, но Саймон. тут же отмел их. Теперь Изабель попробовала новую тактику.

– Саймон, почему бы тебе не перестать жаловаться Вильяму, может быть, тебе стоит открыть дом Элинор и послать за ней?

Изабель сохранила серьезное выражение лица, по глаза ее искрились смехом:– Тогда тяготы придворной жизни не будут такими уж невыносимыми.

Саймон не мог не улыбнуться ей. Изабель разительно переменилась к лучшему после замужества. Это была уже не стройная хрупкая девушка: она подарила Вильяму одного ребенка, и сейчас ее фигура округлилась и ожидании второго. Но самая важная перемена была в другом: с ее лица исчез взгляд загнанной лани, его украшала улыбка – у Изабель развилось довольно тонкое чувство юмора. В ней, конечно, не было того задора, который делал Элинор такой неотразимой в глазах Саймона, но не было и капли сомнения н том, что Вильям был счастливым мужем.

– Не знаю, – ответил Саймон Изабель.– Дело не только в том, что я скучаю по Элинор, – продолжал он, и вдруг от души рассмеялся, увидев изумленно неверящие глаза своих друзей.– Нет, в самом деле. Я еще не был в Сассексе и не знаю, как вел там дела мой заместитель, и совершенно необходимо, чтобы Элинор поехала в свои владения со мной, чтобы я мог принять присягу на верность от ее людей. Некоторых из них я даже никогда не встречал, так как королева призвала нас ко двору раньше, чем мы успели объехать все земли Элинор.

Вильям заулыбался, когда Саймон произнес «Элинор должна поехать со мной», но теперь его лицо было серьезно;– Да, это действительно необходимо. Ты говорил об этом с королевой? Что она сказала?

– Она сказала, что поместья никуда не денутся.

– Что?

– То, что слышал! Я же говорю тебе, что существует какая-то причина, по которой меня задерживают здесь.

– Это, наверное, как-то связано с королем, – сказала Изабель.– Королева с ума сходит от беспокойства.

– Но что я могу сделать? – простонал Саймон.– Зачем нужно держать меня здесь? Если есть плохие новости и нужны воины, чтобы сражаться, я должен собрать их. И мне бы удалось это сделать намного быстрее, будь я на своих землях, зная своих людей.

– Тебе и в самом деле следует узнать своих людей. Ты же знаешь, против кого нам придется сражаться, если мы будем сражаться за короля. Мне удалось не вмешиваться в дела канцлера и лорда Джона, а твой сэр Андрэ сказал, что ты думаешь так же, как я, по этому поводу, но если Ричард вскоре не объявится, я имею в виду, через одну-две недели, нам придется принять чью-то сторону.

– Я знаю, – бросил Саймон.

– Неужели нет надежды на то, что король оставит наследника?

Саймон отвернулся, не желая отвечать, но это было глупо. Он взглянул на Вильяма.

– Нет, никакой, – его слова были лишены какого-либо выражения.

– Лорд Джон – это не Ричард, – прокомментировал Вильям, кривя губы.– Если мы выступим против него, он никогда не простит и не забудет этого – в нем нет чувства благородства.

– Я каждую ночь молюсь о том, чтобы он умер от кровавого поноса.

Вильям ухмыльнулся:

– В этом мы с тобой расходимся. Я молюсь, чтобы его доконал гнойный сифилис.– Он покачал головой.– Да, иногда я хочу этого, но, честно говоря, я не молю Господа о смерти Джона. Если бы я был уверен, что Ричард жив и останется в живых, то все было бы по-другому. Но я бы предпочел скорее Джона, чем Артура. Ты знаешь, что ожидает нас, если престол займет ребенок! Я молюсь о здоровье Ричарда, но если он умрет, мой выбор – Джон.

Саймон был вначале несколько озадачен. Однако, наконец, он согласно кивнул.

– Да, я понимаю. Он будет так ненавистен всем, что бароны объединятся против него. Вильям, в этом есть смысл: все вместе мы могли бы обуздать его. Я думаю, в нем нет безрассудства Ричарда. Я думаю…

В эту минуту появился запыхавшийся паж, который сообщил, что прибыл посыльный с сообщением для Саймона. Он собирался уже встать, но леди Изабель сказала:

– Пусть он поднимется сюда, Саймон, если только ты не захочешь говорить с ним наедине.

И Саймон снова опустился в кресло.

К их удивлению, посыльный оказался не королевским пажем, а был одет в незнакомую им ливрею. Но он знал Саймона, судя по тому, что именно ему он вручил послание. Саймон взглянул на печать и посмотрел на посыльного.

– От кого ты прибыл?