Дулянь теперь носил новый титул, дарованный ему первым императором Суй, а когда на трон взошел его известный преемник Янди (604), два монарха встретились у Великой стены в Северной Шэньси. (Нужно отметить, что истинным титулом Дуляня был Цзиминь, однако после того, как на смену династии Суй пришла династия Тан, слово «минь» (народ) во всех источниках было заменено на «жэнь» (человек) из уважения к императору Ли Шиминю.) Следуя прецеденту с Хуханье, второй император Суй даровал тюрку титул и статус, выше которого стоял лишь император, освободил его от унизительных процедур, которыми сопровождалась аудиенция у императора, – теперь Дуляню не нужно было снимать туфли, пояс с мечом и произносить вслух свое личное имя (Яньгань). Всем присутствовавшим вождям племен, числом около двух с половиной тысяч, было роздано 200 000 кусков шелка. Затем император проследовал на лодке в резиденцию тюрка в Северной Шаньси, где Дулянь, стоя на коленях, выпил кубок вина за здоровье императора. На следующий год Дуляню была дарована еще одна аудиенция, и обращение императора со своим тюркским «братом» было еще более сердечным.

В 599 году на смену Дуляню пришел его сын Дуж, больше известный как Шибир-хан (Шиби-каган). К этому времени тюрки настолько окрепли и обрели такое могущество, что Китай вынужден был прибегнуть к прежней политике междоусобиц, предложив одному из братьев Дуж, владыке племени, отдельный титул и принцессу. Возмущение Дужа было столь велико, что он неожиданно напал на императора, когда тот наслаждался прохладой в своей резиденции (чуть южнее того места, где за 800 лет до этого Модэ окружил первого императора династии Хань), и захватил бы его в плен, если бы не подоспели пограничные части китайской армии. Этот инцидент произошел осенью 616 года. В период анархии и бедствий, предшествовавших угасанию династии Суй, многие китайцы искали пристанища у Шибира, чье могущество теперь стало представлять угрозу самому существованию Китая. Шибир предоставил убежище императрице Суй, и каждый претендент на императорский трон теперь «смотрел на север и объявлял себя его вассалом». Судя по всему, растущее могущество катаев еще не было сломлено тюрками, империя которых простиралась от страны кумоси и катаев на востоке до владений их сяньбийских родичей тугухуней на западе. Государства Караходжо и Пиджан признали сюзеренитет Шибира; теперь в его распоряжении было около миллиона лучников. Однако, судя по всему, его власть не распространялась на Персию, где в то время влиянием пользовались лишь западные тюрки.

Среди претендентов на китайский императорский трон был некий Ли Юань, чей отец взял в жены тюркскую женщину из семьи Дуку. Один европейский автор упомянул, что она была христианкой. Даже если это и неправда, вероятность такая существовала, поскольку в 635 году сюда прибыл несторианин Олопен, это произошло во время правления ее внука, Ли Шиминя, издавшего эдикт в защиту христианства. Ли Юань направил послов, чтобы заручиться помощью Шибира, и тюркский каган послал своего тегина из канкали с табуном лошадей и трехтысячным войском к основателю династии Тан, сражавшемуся тогда в провинции Восточная Ганьсу. После того как династия Суй прекратила свое существование, Шибиру были направлены щедрые дары, а он отправил тегина кутлука в качестве посла в метрополию («кутлук» на тюркском означает «счастливый», как уже говорилось выше). Однако год спустя Шибир уже вступает в заговор с двумя претендетами на китайский трон и снова принимается совершать набеги, как в старые добрые времена. После смерти Шибира его сына сочли слишком юным для вождя ханства, поэтому титул Чулохана достался его брату, а сын получил ханство на востоке. Одной из жен Чулохана стала вторая принцесса Суй, посланная к его дяде Дуляню: предполагается, что принцесса служила в том же качестве и Шибиру. В ответ на ее недоумение император Суй сказал лишь: «Следуй обычаям страны, в которой живешь». Получив известие о смерти Шибира, император Тан почтил его память, объявив при своем дворе трехдневный траур. Он также приказал всем своим приближенным отправиться к резиденции тюркского посла и выразить ему свои соболезнования. К Чулохану был направлен особый посол. Выразив сочувствие, он от лица китайского императора преподнес хану 30 000 кусков шелка.

По-видимому, беглая императрица Суй и один из юных принцев попали в руки претендента на китайский престол, обосновавшегося на плато Ордос или близ него. В 621 году он потерпел поражение и пал от руки Ли Шиминя. Чулохан оказал беглецам радушный прием в своем ханстве и даровал высокий чин юному принцу.

Под его властью оказались все китайцы, перешедшие к тюркам, а резиденция принца находилась где- то недалеко от современного Гуйхуачэна. У принца было около 10 000 китайских подданных, свой штат придворных, и он продолжал вести счет времени по правлению монархов династии Суй. В помощь вышеупомянутому сыну Ли Юаня Чулохан направил 2000 человек. Этим сыном был прославленный Тайцзун, тогда известный лишь как принц династии Цинь, отец-император отправил его в поход против многочисленных претендентов на трон. Позднее и сам Чулохан прибыл в один из китайских городов на границе современных провинций Шаньси и Чжили. Здесь его ждал радушный прием, чем Чулохан и его люди не преминули воспользоваться – они стали хватать всех красивых женщин, которых видели на улицах города. Вскоре Чулохан скоропостижно скончался, и его китайской супруге удалось добиться, чтобы его брат Дуби принял титул Кат Иль-хана, поскольку сын якобы был «слишком слаб и уродлив». Надо полагать, что, обеспечивая избрание Дуби, она думала не о благе тюркского государства, а о своем благополучии, поскольку, не теряя времени, вышла замуж за нового правителя. Сын Шибира получил титул кагана Дуляня (Шибоби) – не следует путать его с дедом, носившим тот же титул. Китайский двор, как принято, выразил тюркам свои соболезнования. Первоначально Кат Иль-хан пытался заигрывать с одним из претендентов на китайский трон, но император своевременными и щедрыми дарами сумел отвлечь внимание хана от нежелательного союза. Посол, направленный к хану с этой деликатной миссией, сумел заодно добиться выдачи некоего китайского военачальника, который мог представлять угрозу для императора. При дворе Кат Иль– хана было много китайских перебежчиков, всегда готовых перейти на сторону владыки более могущественного и богатого. Польщенный тем, что они предпочли его китайскому императору, Кат Иль-хан держался высокомерно и даже вынашивал планы завоевания Китая. Поскольку император еще не очень уверенно чувствовал себя на троне и не желал провоцировать внешние конфликты, он по мере сил мирился с оскорбительным высокомерием Кат Иль-хана и старался поддерживать с ним хорошие отношения, заваливая его подарками. В ответ неблагодарный Кат Иль-хан во главе 10 000 всадников присоединился к одному из китайских мятежников, под командованием которого находилось шеститысячное войско, и совместными усилиями они совершили набег на Северную Шаньси. Армия, посланная против него, нанесла ему такое сокрушительное поражение, что Кат Иль-хан сам, по своей инициативе, запросил мира и отправил императору в подарок клей как символ «прочности нового союза». В 622 году, когда на владения тюрков обрушился голод, китайцы предприняли вероломную попытку захватить «Лошадиный город» в провинции Северная Шаньси. Как мы помним, близ подобного города шаньюй Гюньчень едва не попал в ловушку. Попытка провалилась, и неудивительно, что Кат Иль-хан, позабыв о клее, при помощи Дуляня на протяжении нескольких лет совершал жестокие набеги на границы Китая. Однажды принц из династии Цинь («Черный принц» китайской истории, который своей необычайной храбростью был обязан, видимо, четверти тюркской крови) с сотней всадников явился к тюркским границам и, упрекнув Кат Иль-хана за нарушение договора, вызвал его на поединок или решительное сражение. Кат Иль-хан лишь улыбнулся и не ответил на вызов принца, поскольку не вполне понимал, что за ним кроется. Тогда принц послал одного из своих воинов с аналогичным предложением к Дуляню, однако тот тоже промолчал. Вспомнив китайскую историю, принц решил пойти по пути предков и возбудить в Дуляне зависть. Дулянь поддался на провокацию, другие члены клана Кат Иль-хана тоже стали выказывать признаки нелояльности, и Кат Иль- хан вынужден был сделать шаг навстречу императору. Однако в течение последующих двух лет он совершал регулярные набеги на китайские территории и даже угрожал метрополии, которая находилась теперь в том же месте (в Сианьфу), что и во времена прежних шаньюев. Кат Иль-хан направил к императору посла, чтобы продемонстрировать свое могущество. По словам посла, Кат Иль-хан выступил в поход на империю с миллионной армией. Принц Цинь не потерял присутствия духа. Упрекнув посла в том, что его повелитель отплатил черной неблагодарностью за все милости, которыми китайские императоры одарили его и его отца Шибира, принц сказал: «Возможно, мне следует первым делом казнить тебя!» Эта угроза заставила дерзкого тюрка прикусить язык, и он охотно позволил принцу самому вести дальнейшие переговоры. Принц же с небольшой свитой снова отправился к тюркскому войску и обратился к Кат Иль-хану. При этом их