его. Мы постоянно были на взводе. Это была паранойя и клаустрофобия. Мы потеряли способность говорить по душам, это раскололо нас, и теперь, несколько лет спустя, я все еще чувствую враждебность, связанную с тем периодом. Так что, хотя я и считаю, что наркотики могут изменить отношения между людьми к лучшему, мне все же кажется, что нужно давать друг другу возможность передохнуть. Иногда стоит завязать и найти себе другую отдушину, иначе все может выйти из-под контроля, хотя это случается и в отношениях между людьми, не употребляющими наркотиков, ведь так? В частности встречаются пары, которые играют властью друг над другом, трахают друг другу мозги, и вообще неясно, почему эти люди до сих пор вместе — они причиняют друг другу столько боли, сколько не причиняет ничто другое. Так что наркотики, может быть, просто усиливают этот эффект и выводят его на первый план
Получается, высокая степень химической близости может иметь негативные стороны, если люди не будут с ней осторожны. Люди могут построить отношения, слишком сильно зависящие от наркотиков, и слишком сосредоточиться на себе самих, тогда отношения станут инерт-ными и разрушатся. Однако, как подчеркивает информантка, это может быть свойством любых отношений, а не только скрепленных наркотиками. Появление наркотиков только ускоряет ход событий и усиливает внутреннюю динамику отношений. Люди могут завязнуть в таком поведении и не осознавать, что подобная модель общения может возникнуть между людьми, которые проводят слишком много времени вместе без перерыва, даже если нет наркотиков и каких-то определенных проблем. Остальные компании, с которыми я беседовал, не жили вместе — люди встречались несколько раз в неделю и, в общем, жили собственной, не связанной друг с другом жизнью. Они собирались вместе, чтобы хорошо провести время, а не чтобы жить вместе, и расходились, если отношения начинали походить на инцест или вызывать клаустрофобию. Более важно то, что им не нужно было накачиваться наркотиками, чтобы насладиться компанией друг друга. Другая информантка рассказывает:
Все мои друзья прекрасно видят, когда мы начинаем заходить в тупик, тогда все делают паузу и на время отдаляются, отдыхают друг от друга. Сейчас все понимают, что мы изменились. Наши желания могут не совпадать, поэтому, когда мы устраиваем очередную вечеринку, это необходимо принимать во внимание, но мы меняемся и как компания, а такого изменения я раньше никогда не переживала, поэтому приходится что-то менять в себе, вместо того чтобы покинуть компанию и двигаться дальше. И это совместное развитие прекрасно
Чувственная мораль
Понимаете, если человек не ходит в клубы, у него другие представления о морали. В каком-то смысле у клабберов собственная этика, которая имеет такое же право на существование, как и любая другая; люди более непредвзяты и толерантны, они дают другим быть самими собой
В сущности, мораль клаббинга не является набором каких-то идей. Эта мораль происходит от чувственно-социальной практики клаббинга. Это скорее моральная чувственность, чем моральная философия. Некоторые моральные принципы, существующие в повседневном мире, такие так отношение людей к сексу и наркотикам, постепенно изменяются практикой клаббинга. Протестантско-христианская мораль, до сих пор пронизывающая взгляд нашей культуры на удовольствия, может только осудить клаббинг. И все же клаббинг настолько социален и приятен, что это осуждение кажется клабберам совершенно смешным. Они постепенно освобождаются от этой морали и находят ей альтернативы. Несмотря на это, клабберы редко во всеуслышание заявляют о своей оппозиции повседневным моральным правилам, вместо этого они выражают свой протест через практику.
Напряжение между повседневным миром и миром клубов находит самое яркое выражение в прессе. Какая-нибудь знаменитость попадается за нюханьем кокаина, и пресса пытается рассматривать эту историю с точки зрения морали, несмотря на то что кокаин — это не-отъемлемая часть жизни знаменитостей. Клаббер посмеялся бы над этой историей и добавил, что удивился бы, если бы встретил знаменитость, которая не нюхает кокаин. Наркотики — это мейнстрим, но они вне закона, вследствие этого появляется моральное лицемерие. (В этом нет ничего нового.) Мы отказываемся признать, что во многих отношениях превратились в нацию наркоманов, не важно, идет ли речь о выпивке или о кокаине, и это желание спрятать голову в песок создает новые проблемы, так как применяет устаревшие взгляды на мораль к социальной реальности, существующей в Британии сегодня. Мы — культура досуга, и наши взгляды и опыт, относящийся к удовольствию, вышли за рамки традиционно окружающих его моральных директив, давно ставших атавизмом. Люди создают собственные системы моральных принципов, так как отвергают мораль, которая лишает их опыт какой-либо ценности. В основном они чертовски хорошо с этим справляются, и если бы мне нужно было подытожить сказанное информантами, я бы выразил это так: люди могут делать все, что им заблагорассудится, если это не вредит другим.
Мы говорим о процессе чувственной депроблематизации и создания контрморали. Так, например, в повсе-дневном мире секс все еще связан моральными пра- вилами прошлого (если не верите, посмотрите утренние ток-шоу), в то время как мои информанты относятся к нему как к чувственному приключению. Моя информантка приводит пример:
Мой парень и я сели и составили список вещей, которые мы хотели бы попробовать в сексе, включив туда даже то, в чем были не совсем уверены, например водный спорт 1, чтобы дать выход своим желаниям и выполнить их. Это было здорово, мы многое узнали друг о друге. Существование такого списка, доверие друг другу и просто честность в отношении своего опыта открывают целый мир. Речь идет об опыте, и этот список дает мне огромную свободу. Это как получить разрешение на эксперимент, и я ищу, в сексуальном плане я двигаюсь вперед, просто чтобы понять, как далеко я могу зайти, как многое могу почувствовать
Эта информантка перешагнула через сексуальную мораль повседневного мира в рамках связи, имеющей высокую степень доверия и честности в отношении секса. Секс больше не очернен аморальностью, он является всего лишь видом чувственного знания, а эксперименты с наркотиками могут использоваться для усиления и изменения чувственных параметров сексуальной практики пары. Водный спорт больше не проблема, в нем нет ничего аморального, он просто чувственный эксперимент, который может оказаться приятным или неприятным, но узнать об этом можно, только попробовав. Отно-шение людей к сексу постоянно менялось, сейчас о сексе говорят иначе, чем двадцать лет назад, но, как отмечает Фуко (1977), все эти разговоры о сексе позволяют ему оправдать себя. Отношения этой пары не были основаны на разговорах о сексе — они скорее соответствовали взглядам Элизабет Гросс, высказанным в книге
Дело скорее всего в неприятии связи между сексуальным удовольствием и борьбой за свободу, неприятием оценки сексуальности в терминах высоких целей или великих устремлений (политических, духовных или репродуктивных), в желании получать удовольствие, переживать, искать наслаждения ради наслаждения, ибо оно изменяет и наполняет нас, оно — единственная траектория и направление в жизни тела, имеющего пол
Мои информанты не обсуждают секс, они просто занимаются им, не рассуждая, погрузившись в мир непо-средственной чувственной практики. Они бросили вызов морали, посредством которой повседневный мир пытается классифицировать все сексуальные практики, обозначив их как плохие или хорошие, но сексуальные акты, играющие роль чувственных переживаний, становятся «моральными», если им присуща взаимность, честность и доверие, которыми наполнены отношения этой пары. Представление моих
