Джордж Ханна, наблюдавший с непроницаемым видом, как Мелба принимает беспрерывные звонки, вдруг позволил себе снисходительно улыбнуться:
– Мы расходимся с тобой, Элеонор, лишь в малом...
– Это малое для меня и есть главное. Я пекусь о безопасности Саманты.
– Я тоже. Но не могу не признать, что рейтинг ее передачи меня радует.
– Ее последний разговор с «Джоном» никто не слышал. Он не был в эфире и не мог повлиять на рейтинг.
– Все равно нам следует пустить его в дело. Как, пока не знаю, но советую сообща подумать...
Он одарил Саманту сияющей, как тысячеваттная лампа, улыбкой. При всех недостатках Джорджа Ханна обаяния ему было не занимать. И умения сыграть на тщеславии подчиненных и на их чувстве товарищества – тоже.
– Мы давно уже одна команда. Ты, я, Элеонор... Еще с Хьюстона.
– Это старая история, и незачем ее ворошить сейчас. Я не вижу тут никакой связи.
Однако его улыбка поблекла при напоминании о трагедии девятилетней давности, которая чуть не погубила карьеру Саманты.
– О чем это вы толкуете? – загорелась любопытством Мелба. Никто из троих ей не ответил, а тут подоспел и новый звонок. Разговаривая с абонентом, Мелба с откровенным интересом поглядывала на Саманту.
– Как бы мы не заигрались с этим типом... Я не думаю, что он шутит, – мрачно предупредила Элеонор. – Он по настоящему чокнутый. Маньяк, вроде как в фильме «Крик».
– Пока он работает на нас, стоит ли его останавливать? – спросил Джордж.
– А как ты его остановишь? Интересно... Или ты знаешь про него больше, чем мы? – накинулась на него Элеонор.
– Попридержи язык, дорогая, – поморщился Джордж. – Я знаю ровно столько же, сколько и вы, но считаю, что в той истории есть как свои минусы, так и плюсы.
Саманта решила вмешаться:
– Боюсь, что все минусы выпадут на мою долю. Вы тут разговариваете так, будто меня не существует, а ведь это, между прочим, моя проблема и мой «персональный маньяк», как его уже окрестили.
– А что сказали в полиции? – всполошилась Элеонор. – Ты звонила им?
– Люди там очень занятые, поэтому мне следует самой явиться туда, заполнить разные бланки, а уж потом кто-нибудь подъедет ко мне домой. Договорились на завтра.
– Почему завтра? – Элеонор возмущенно всплеснула руками.
– Проблема с юрисдикцией. Я живу в пригороде Кембрей, и там по месту жительства получила письмо с угрозами, а звонками на радиостанцию должна заниматься городская полиция Нового Орлеана.
– Боже, они что, заблудились в трех соснах? Ты, Джордж, должен на них надавить от лица радиостанции, черт подери! – обратилась Элеонор к владельцу «Р-1».
Тот в ответ лишь неопределенно пожал плечами.
Если бы Саманта стала читать всю электронную почту, отправленную ей сегодня, то это заняло бы часа два, не меньше. Ее популярность резко выросла. Поэтому она быстро пробегала взглядом по строчкам, улавливая лишь общий смысл. На самом деле она, может неосознанно, искала среди этих посланий то, что совсем не хотела найти.
К счастью (или к сожалению), зловещий «Джон», на этот раз ничем не напомнил о себе, но Саманта ощутила легкий укол совести, обнаружив повторное обращение из Боучеровского центра с настоятельной просьбой провести там занятие с группой девушек-подростков. Она делала это регулярно, раз в неделю, но из-за поездки в Мексику и последующих неурядиц пренебрегала добровольно взятыми на себя обязанностями почти месяц. Саманта тотчас набрала на клавиатуре ответ, что ближайшее занятие непременно состоится.
У нее подобралась интересная группа. Все девочки испытывали в той или иной степени психологический дискомфорт. У всех были сложности в семье, и все страстно желали вновь обрести себя. Саманта жалела их, как всегда жалеют заблудившихся детей, но понимала, что имеет дело хоть и с милыми внешне, но хитрыми, подчас коварными созданиями. Они тянулись к ней за лаской и за помощью, но упорно отказывались раскрываться до конца.
Такой же скрытной и настырной одновременно была и Лианн Жаквиллар. Староста группы, которая постоянно теребила Саманту, даже помимо сеансов, и за каждым ее звонком ощущалась какая-то неопределенность, словно она балансирует на грани душевного срыва. Улица научила ее многому такому, чему не учат в школе. Она была прирожденным лидером, без стеснения пользовалась своим умением подчинять себе других, бравировала своей опытностью и бесстрашием, но за личиной циничной девицы пряталась насмерть перепуганная девчонка, сознающая, что ее неумолимо тянет в пропасть.
Саманта невольно проводила параллель между Лианн и собой в том же возрасте. В чем-то по характеру они были похожи, но только Саманте повезло в жизни несоизмеримо больше. У нее были любящие и обеспеченные родители. Любая ее выходка, любой срыв или юношеский бунт приводили не к конфликту родителей с непутевой дочкой, а, наоборот, к лучшему пониманию ее проблем и тревог. Лианн была обделена этим в полной мере, как и другие девочки в группе. Саманта воспринимала их как «своих девочек», не имея собственных детей.
«Пока», – поправила себя Саманта. Когда-нибудь у нее обязательно будет ребенок. И неважно, что она не замужем. Ей не хотелось думать, что время неумолимо уходит или уже ушло. Ей скоро тридцать шесть, а сейчас женщины, которым и за сорок, благополучно рожают. Но ее биологические часы не давали ей покоя. Иногда они тикали так навязчиво и громко, что заглушали все иные мысли.
Ее бывший муж не желал заводить детей, а вот Дэвид Росс – наоборот. В этом, пожалуй, была его самая привлекательная для Саманты черта, и вот почему она так долго и упорно заставляла себя полюбить его. Но
