– Правильно! – засмеялся мичман. – Откуда тебе, салаге, знать, что такое квадратные яйца? Квадратные яйца только морякам выдают.

– Это точно, – серьезно подтвердил сержант. – По два на брата. Меняют, так сказать, на непромокаемые. Ха-ха-ха! По мне так лучше макароны с мусором .

Они закурили и даже чуть отвернулись, как бы уединились.

– Говорят, у тебя к сулейману подход есть?..

– Ну есть. А что ты хочешь?..

Сержант что-то забубнил мичману в ухо.

– А я что буду иметь?..

– Ну а я тебе… – сержант снова наклонился к мичману. – Бу-бу-бу…

– Бежать надо… – вдруг услышал Костя.

– Не могу, – прошептал он, покосившись на Бараско. – Сил нет…

– Бежим, иначе будет поздно. Сейчас они затянутся, и бежим.

Сержант с мичманом действительно затянулись и окутались клубами сизого дыма. Костя стоял, уткнувшись лбом в холодную, подрагивающую стену бронепоезда, и не мог шевельнуться. Не то чтобы он испугался, просто силы кончились. Сердце билось где-то в горле, а желудок все сильнее сводило спазмой. Умру, подумал он, безмерно жалея себя. Упаду и умру. И ведь никто не узнает. Кинут меня в кусты собакам на обед. И пропал я, пропал.

Сержант с мичманом снова затянулись и снова окутались клубами сизого дыма. Они перешли на флотский юмор и травили анекдоты.

Бараско понял, что с Костей творится неладное, крикнул:

– Бежим! – и толкнул его что есть силы в спину.

Только после этого он словно очнулся и сделал первые два неуверенных шага. Ноги, как во сне, были ватными, тяжелыми, как пудовые гири, и не гнулись.

Но недаром они полчаса бегали по всему бронепоезду: в седьмом вагоне, за третьим поворотом направо была дверь, перед которой старшина Жора Червень ни разу не прокричал заветное слово «Чичвакин». На двери было написано: ЗКП . Вот туда-то и подталкивал Бараско Костю. Два раза он упал, на третий раз силы окончательно оставили его, и он с ужасом оглянулся: мичман и сержант как стояли возле купе старшины Русанова, так и остались стоять, вылупившись на них, только мичман-балагур призывно махнул рукой и крикнул:

– Эй, салаги, куда? Куда вы денетесь с подводной лодки-то?!

И оба засмеялись, довольные и сытые. Твари, подумал Костя. Настоящие твари! Так я вам и дался. Сейчас только с силами соберусь.

– Вставай! – твердил Бараско, выпучив от ужаса глаза. – Вставай!

И тянул за рукав, тянул.

Костя еле поднялся. Его мотало, как пьяного. Прислонившись к шершавой металлической стене и пошел вдоль нее, сдирая со лба кожу.

– Ребятки, так не шутят! – вдруг сообразил сержант. – Всему есть предел! Назад, кому сказал! Назад! – и оскалился, как испуганная собака.

В этот момент Бараско уже отворил дверь в соседний тамбур и перепрыгнул через порог. Косте оставалось сделать всего-то три шага. Но эти три шага были непреодолимыми, как расстояние до северного полюса. Костя шел и шел, шел и шел, твердя: «Я всегда твердил, что судьба игра, что зачем нам рыба, коль есть икра». Однажды он услышал эти стихи по радио, и они ему очень понравились. Он запомнил только первую строчку, но не знал, кто их автор .

К ним уже бежали сержант и мичман – лениво и с достоинством, выставив перед собой животы. И наверное, он так и не дошел бы, если бы не Бараско, который в последний момент схватил его за шиворот и рывком перетащил в соседний вагон. Костя больно ударился обо что-то головой и на какое-то мгновение отключился, а когда пришел в себя, то увидел, как Бараско захлопывает дверь перед носами возмущенных преследователей и блокирует ее механизмом стопора. И только потом, секунд через десять услышал, как в дверь дубасят кулаками:

– Откройте, сволочи! Откройте! Ох, мы доберемся до вас! Ох, доберемся. Открывайте, подлюки, по- хорошему!

– Бежим! – приказал Бараско.

И только тогда у Кости появились хоть какие-то силы. Восьмой вагон был чисто пулеметным. Расчеты сидели на высоких металлических сидениях и глядели в амбразуры, поэтому ни на Костю, ни на Бараско никто не обратил внимания – тем более, что они уже примелькались, бегая за старшиной Русановым.

Они беспрепятственно попали в седьмой вагон, ввалились в ЗКП и рухнули на пол. Бараско сел и, не зная что делать, с состраданием на лице принялся глядеть на Костю.

– Думаешь, я умер? – спросил Костя и поднялся.

По лицу текла кровь. Левое плечо разламывалось от боли. Его почти не качало, только помещение, в котором они находились, пару раз брыкнулось, как лошадь, – так что Костя едва устоял на ногах. Но это уже была сущая ерунда. Силы возвращались к нему, а в голове прояснялось.

– Нет, теперь думаю, что не умер, – обрадовался Бараско. – Ты меня напугал. А что здесь такое?!

И тогда они увидели: пульты управления, связь, рации, круглые экраны, мониторы, в которых можно было разглядеть все, что делается в любом вагоне славного бронепоезда. И между прочим – ноутбук, как раз остановленный на игре «Авто Зона», в том самом месте, где надо было из Зоны проникнуть в Дыру.

– Смотри, смотри! – воскликнул Костя, – здесь кто-то играл в «Авто Зону».

– Он еще не убил стрелка, – со знанием дела сказал Бараско. – Осталось совсем немного. Впрочем, я не уверен, здесь другой вариант развития. А он поперся в туннель. А там ему кранты.

– Вилы в бок, – согласился Костя.

Вдруг они услышали звук спускаемой в унитазе воды. Дверь в туалетную комнату стремительно распахнулась, и оттуда, ни на кого не глядя и сверкая Звездой Героя России, вышел сам командир Березин, застегивая гульфик. Он сказал загадочное: «Ага!» и уселся за ноутбук.

Вдруг он закричал диким голосом:

– Где здесь наше спец-БЧ?

Если бы кто-нибудь сказал Косте, что спец-БЧ – это блестящий металлический цилиндр, он бы не поверил. Но тем не менее, такой цилиндр возник у героя игры, а на экране появилась дверь с надписью: «Дыра».

– Ну что делать, уничтожать? – спросил командир Березин. – Или войти?

– Уничтожайте, уничтожайте, товарищ Березин, – в один голос стали подсказывать Костя и Бараско. – На фиг нам эта Дыра!

– И уничтожу! – сказал товарищ Березин. – Милитарист я или не милитарист? Говорят, что милитарист. Только вопрос, можно ли после этого вернуться назад? – он почесал лысину.

– Этого мы не знаем, – сознались Костя и Бараско. – Кто его знает? Может, оно так пыхнет, что вместе с Зоной полпланеты сожжет?

– Но я же милитарист! – уперся командир Березин.

– Милитарист… – с вздохом признали Костя и Бараско.

– Тогда не обессудьте! – крикнул во весь свой громовой голос товарищ Березин и со всего маху да еще капсюлем ударил спец-БЧ по железобетонному полу.

На экран появилась известная картинка термоядерного взрыва и надпись: «Один из вариантов концовки игры».

Словно в подтверждении этого бронепоезд качнуло, ЗКП встал дыбом, свет погас, и Костя, и Бараско покатились куда-то в бездну.

Война! – понял Костя. Война!