10
Стиснув трубку радиотелефона, Лоррейн выскочила из шезлонга, промчалась по настилу, едва не споткнувшись об Альфи, влетела из дворика в дом, глубоко утопая ногами в мягком белом ковре, тряся пышной грудью и золотой цепочкой на щиколотке.
– Он там… – дрожащим голосом шепнула она сестре в телефон. – Сейчас как раз должен быть там…
Схватила пульт дистанционного управления, нажала кнопку, включив первый канал Би-би-си. Сразу узнала на картинке, снятой дергавшейся ручной камерой оператора, высокие серебристые башни-близнецы Всемирного торгового центра. Густой черный дым практически заволакивал верхние этажи одного небоскреба, над которым высилась, вонзаясь в голубое безоблачное небо, черно-белая мачта.
Она едва слышала возбужденный голос американского комментатора, который тараторил, захлебываясь:
– Не легкий, а большой самолет! О боже… Господи помилуй…
– Я тебе перезвоню, Мо, – пробормотала Лоррейн. – Сейчас же. – Настучала номер мобильника Ронни. Через пару секунду раздались короткие гудки. Занято. Она опять набрала. И опять, и опять.
Услышала в телевизоре вой сирен. Увидела людей, смотревших вверх. Повсюду застыли в причудливых позах толпы мужчин и женщин в нарядных костюмах, в рабочей одежде, одни прикрывают ладонью глаза, другие нацеливают фотокамеры. Вновь появились башни-близнецы. Одна изрыгает черный дым, пачкающий голубое прекрасное небо.
Лоррейн задрожала, замерла на месте.
Сирены взвыли громче.
Почти никто не двигался. Лишь несколько человек бежали к башням. Показалась пожарная машина с длинной лестницей, послышался пронзительный рев сирен, раздирающий воздух.
Она снова попробовала набрать номер Ронни. Занято. Еще раз. Занято. Без конца занято.
Перезвонила сестре, прокричала в слезах:
– Не могу дозвониться!..
– Лори, все будет хорошо. Ронни молодец, ничего с ним не случится.
– Как… это могло произойти? Как самолет мог врезаться в башню? – вопила Лоррейн. – Я имею в виду…
– С ним все в полном порядке. Ужас, просто невозможно поверить. Знаешь, вроде какой-нибудь катастрофы в кино…
– Я кладу трубку. Вдруг он позвонит. Сама сейчас буду дозваниваться.
– Сразу мне сообщи.
– Конечно.
– Обещаешь?
– Угу.
– Уверяю тебя, дорогая, что с ним все в порядке.
Лоррейн разъединилась, завороженная картинкой на телевизионном экране. Снова принялась набирать номер Ронни. Набрала только до половины.
11
– Я величайшая любовь в твоей жизни? – спрашивала она. – Да? Правда?
– Правда, – отвечал Грейс.
– Не врешь? – усмехалась она.
Они обедали и выпивали в кафе «Куполь» в парижском квартале Сен-Жермен, а перед возвращением в гостиницу брели изумительным июньским днем по берегу Сены.
Кажется, что, пока они были вместе, всегда стояла прекрасная погода. Как сейчас.
Сэнди сидела перед ним в очаровательной спальне, загораживая солнечный свет, лившийся сквозь оконные жалюзи. Пряди светлых волос падали на веснушчатые щеки. Встряхнув головой, она рассыпала их по лицу, как бы его припудрив.
– Эй, слушай, мне надо прочитать сообщение…
– Как мне это надоело, Грейс! Тебе вечно надо что-нибудь читать… Мы в Париже! У нас романтические каникулы! Я тебя больше не привлекаю? – Чмокнула его в лоб. – Читать, читать, читать… Работать, работать, работать… – Снова поцеловала. – Тоска, тоска, тоска!
Отодвинулась, уклонившись от объятий, дразня и маня. Груди почти вываливались из крошечного купального лифчика. Он взглянул на длинные загорелые ноги и вдруг загорелся желанием.
Она придвинулась, ощупала член.
– Это что, для меня? С ума сойти! Я бы сказала, кое-что настоящее.
Внезапно лицо ее стало невидимым в ослепительном солнечном свете, черты полностью растворились, он смотрел в слепой темный овал, окруженный сияющими золотом волосами, похожий на луну, затмившую солнце. Накатила паника – на долю секунды забылось, как она выглядит.
Потом снова увидел и пробормотал:
– Никого и ничего на свете не любил так, как тебя…
Солнце как бы накрыла туча, температура понизилась, с ее лица схлынула кровь, как у больной, умирающей.
Он обнял ее за шею, притянул к себе, окликнул:
– Сэнди! Милая…
От нее шел незнакомый запах. Кожа вдруг стала другой, жесткой. Разнесся резкий запах гнили, земли и кислых лимонов.
Свет погас полностью, словно кто-то внезапно щелкнул выключателем.
Рой услышал эхо собственного голоса в пустом сыром воздухе.
– Сэнди! – Крик застрял в горле.
Опять вспыхнул свет. Пронзительный свет прозекторской. Он снова посмотрел ей в глаза. И вскрикнул.
Это глазницы черепа. В его объятиях скелет.
– Сэнди!.. Сэнди!..
Свет изменился, пожелтел, смягчился. Скрипнули пружины кровати. Послышался голос:
– Рой?
Голос Клио.
– Рой! Не спишь?
Он затрясся.
– Я… я…
Уставился в потолок, растерявшись, моргая, обливаясь потом.
– Ты так громко кричал…
– Извини… Прости, пожалуйста.
Клио приподнялась, длинные светлые волосы завесили лицо, побледневшее от сна и испуга. Опираясь
