– Да свершится вирус, – прошептал он и вышел на солнечную улицу.

– Что это такое? – Ягарек, держа в руке чертеж, совсем по-птичьи наклонил голову набок.

Айзек взял у него лист бумаги и перевернул как надо.

– Это, старина, проводник кризисной энергии, – важно произнес он. – Или по крайней мере его прототип. Долбаная победа прикладной физико-философии кризиса.

– Что это? Для чего это?

– Смотри. Кладем то, откуда мы хотим извлечь энергию, вот сюда. – Айзек показал загогулину, обозначавшую стеклянную колбу. – Затем... так, ну, есть научные тонкости, но смысл всего этого... дай подумать. – Он забарабанил пальцами по столу. – Бойлер поддерживается очень горячим и приводит в движение вот эту цепочку агрегатов. А вот здесь куча сенсоров, которые определяют различные типы энергетических полей – тепловых, электростатических, статических, магических излучений – и представляют их в виде математических формул. Итак, если я прав насчет единой теории поля, а я прав, то все эти энергетические формы являются различными проявлениями кризисной энергии. А задача вот этой аналитической машины в том, чтобы просчитать, какой тип поля кризисной энергии мы имеем, исходя из имеющихся у нас других различных полей. – Айзек почесал макушку. – Кризисная математика, старина, чертовски сложная штука. Полагаю, это будет самая трудная часть. Идея в том, чтобы создать программу, которая сможет сказать: «Мы имеем столько-то статической энергии, столько-то магической, столько-то еще какой-нибудь, и это означает, что лежащая в основе кризисная ситуация должна быть такой-то и такой-то». Программа будет пытаться перевести... Э-э-э... земное в кризисную форму. Затем – и тут еще одна закавыка – полученный результат также необходимо перевести в математическую форму, в некое кризисное уравнение, которое загружаем вот в этот вычислитель. Затем предстоит использовать вот эту штуковину, которая приводится в действие соединением пара, то есть химии, и магии. Это основная проблема: создать преобразователь, который бы извлекал кризисную энергию и представлял ее в «сыром» виде. Затем ее можно будет направить на какой-либо объект.

Рассказывая о своем проекте, Айзек все больше возбуждался.

– Мы должны научиться изменять форму объекта так, чтобы выделение его кризисного поля фактически увеличивало его кризисное состояние. Другими словами, кризисное поле растет благодаря его перекачке. – Айзек широко улыбнулся, глядя на Ягарека, слушавшего с открытым ртом. – Понимаешь, о чем я говорю? О вечном движении! Если нам удастся стабилизировать этот процесс, мы получим бесконечно повторяющееся петлевое вращение, то есть беспрерывный источник энергии! Не беспокойся, Яг. Ты получишь то, что хочешь. Если у меня все получится, я превращу тебя в ходячую и летучую динамо-машину. Чем больше ты будешь летать, чем больше кризисной энергии ты будешь выделять, тем лучше ты сможешь летать. Усталость крыльев уже не будет для тебя проблемой.

После этих слов наступило напряженное молчание. К облегчению Айзека, Ягарек, похоже, не заметил неудачной оговорки. Гаруда с удивлением и страстью поглаживал лист бумаги. Ягарек что-то пробормотал на своем языке – это был мягкий гортанный клекот. Наконец он поднял голову:

– Когда ты построишь эту машину, Гримнебулин?

– Сначала нужно сделать и испытать рабочую модель, вывести математические формулы и все такое. Думаю, чтобы собрать машину, понадобится около недели. Но это только начало, не забывай. – Ягарек быстро кивнул. – Ты уверен, что не хочешь переночевать здесь? Опять собираешься бродить, как вампир, и набросишься на меня в тот момент, когда я этого меньше всего ожидаю? – иронически спросил Айзек.

– Сообщи мне, пожалуйста, Гримнебулин, когда продвинешься в своей работе, – попросил Ягарек.

Айзек улыбнулся в ответ на эту банальную просьбу:

– Конечно, приятель, даю честное слово.

Ягарек пошел к лестнице. Обернувшись, чтобы попрощаться, он вдруг что-то заметил. На мгновение замер, а затем пошел в дальний конец восточного края галереи. Он указал на клетку, в которой лежала огромная гусеница.

– Гримнебулин, – сказал он, – что делает твоя гусеница?

– Да, она чертовски вымахала, – сказал Айзек, подходя поближе. – Жуткого вида жучара, да?

Ягарек, указывая на клетку, вопросительно посмотрел на Айзека.

– Да, – сказал он. – Но что она делает?

Айзек нахмурился и заглянул в деревянный ящик.

Громадная тварь забилась в дальний угол и каким-то образом умудрилась вползти на деревянную стенку. Затем с помощью органического клея, выделяемого из заднего конца, гусеница прикрепилась к потолку. Теперь она висела, тяжело покачиваясь, слегка подрагивая и извиваясь, словно набитый грязью чулок.

Айзек присвистнул, просунув язык между зубов. Гусеница плотно прижала к подбрюшью неуклюжие лапки. Прямо на глазах Айзека и Ягарека она сложилась пополам, словно пытаясь укусить себя за кончик хвоста, затем медленно разогнулась и снова беспомощно повисла. Процесс повторился.

– Смотри, – сказал Айзек, – она чем-то обмазывается.

Там, где гусеница прикасалась ртом к своему телу, она оставляла тончайшие сверкающие нити, упруго растягивающиеся по мере того, как она отодвигала мордочку, и прилипавшие к телу. Волоски на кончике хвоста этого создания были прижаты к телу и казались мокрыми. Огромная личинка не спеша окутывала себя прозрачным шелком, начиная снизу.

Айзек медленно выпрямился. Он поймал взгляд Ягарека.

– Ну... – сказал он, – лучше поздно, чем никогда. Наконец-то. Это то, ради чего прежде всего я ее купил. Эта тварь окукливается.

Некоторое время спустя Ягарек медленно покачал головой.

– Скоро она сможет летать, – тихо произнес он.