В голосе Ягарека звучала странная нерешительность.

– Давай, старина, выкладывай.

Айзек сел и посмотрел на гостя. Он уже знал, что Ягарек садиться не станет.

Ягарек снял плащ и фальшивые крылья, а затем повернулся к Айзеку, сложив на груди руки. Айзек понял, что гость демонстрирует наивысшую степень доверия, стоя перед ним вот так, во всем своем уродстве, и не пытаясь прикрыться. «Наверное, я должен чувствовать себя польщенным» – подумал Айзек.

Ягарек наблюдал за ним искоса.

– В ночном городе, Гримнебулин, где я живу, есть весьма разнообразные люди. Прятаться вынуждены не только отбросы общества.

– Я вовсе не имел в виду, что... – начал было Айзек, но Ягарек нетерпеливо мотнул головой, и Айзек замолчал.

– Много ночей я провел в молчании, но бывали моменты, когда я разговаривал с теми, чей разум сохранил ясность под налетом алкоголя, одиночества и наркотиков.

Айзеку хотелось сказать: «Я же говорил, мы можем найти тебе жилье», – но он смолчал. Он хотел узнать, куда клонит гость.

– Есть один человек: образованный, но пьяница. Не знаю, верит ли он, что я действительно существую. Может быть, он считает меня навязчивой галлюцинацией. – Ягарек глубоко вздохнул. – Я поведал ему о твоих теориях, об энергии кризиса. И тогда человек сказал мне... Он сказал: «Почему бы не пройти этот путь до конца? Почему бы не использовать Вихревой поток?»

Наступило долгое молчание. Айзек раздраженно качал головой.

– Я пришел, чтобы задать тебе вопрос, Гримнебулин, – продолжал Ягарек. – Почему бы нам не воспользоваться Вихревым потоком? Ты, Гримнебулин, пытаешься с нуля создать новую науку, но энергия Вихревого потока существует, способы ее применения известны... Я спрашиваю как дилетант, Гримнебулин. Почему бы тебе не использовать Вихревой поток?

Айзек глубоко вздохнул и почесал лоб. Он был немного раздосадован тем, что не может немедленно прекратить этот разговор. Повернувшись лицом к гаруде, он поднял руку.

– Ягарек... – начал он, и тут в дверь постучали.

– Есть кто-нибудь? – раздался веселый голос.

Ягарек напрягся всем телом. Айзек вскочил на ноги.

– Кто там? – крикнул Айзек, опрометью сбегая по лестнице.

В дверь просунулась голова какого-то человека. Выглядел он приветливо, почти до абсурдности любезно.

– Здорово, приятель. Я по поводу конструкции.

Айзек недоуменно покачал головой. Он понятия не имел, о чем речь. Оглянулся – Ягарек исчез. Должно быть, отошел от края подвесной площадки, чтобы его не было видно снизу. Человек, стоявший в дверях, протянул Айзеку визитную карточку.

– Натаниэль Орриабен – ремонт и замена конструкций. Качество и аккуратность по разумным ценам.

– Вчера приходил какой-то парень. Его звали...

– Серачин? – Человек заглянул в какой-то листок. – Попросил почистить модель... э-э-э... «Е-ка-вэ четыре-эс», которая что-то расшалилась. Я подумал, это, наверное, вирус. Собирался прийти завтра, но оказался в этих краях по работе, подумал: дай-ка заскочу, может, кто дома.

Человек расплылся в улыбке и сунул руки в карманы замасленного комбинезона.

– Понятно, – сказал Айзек. – Э... послушайте, сейчас не слишком подходящее время.

– Как хотите, вам решать. Только...

Прежде чем продолжить, человек огляделся, словно собирался поделиться тайной. Убедившись, что никто не подслушивает, заговорил доверительным тоном:

– Дело в том, приятель, что я вряд ли смогу зайти завтра, как договаривались... – На лице его нарисовалось самое что ни на есть притворнейшее смущение. – Я вполне могу тихонечко повозиться в уголке, я не буду мешать. Если конструкцию можно починить здесь, это займет не более часа, если же нет, придется везти в мастерскую. Через пять минут я это выясню. А если нет, то мне и за неделю будет не разобраться.

– О, святой Джаббер... Ладно... Послушайте, у меня наверху важная встреча, нас ни в коем случае нельзя отвлекать. Я серьезно. Хорошо?

– Хорошо-хорошо. Я просто поковыряюсь отверткой в этом старом пылесборнике и крикну вам, когда узнаю, в чем дело, хорошо?

– Отлично. Так я могу вас оставить?

– Точно. – Подхватив ящик с инструментом, человек уже направлялся в сторону чистильщика.

Сегодня утром Лубламай включил механизм и загрузил в него инструкцию, чтобы тот вымыл его рабочий кабинет, но надежды были напрасны. Чистильщик двадцать минут ползал кругами, а потом остановился, упершись в стену. Три часа спустя он все еще стоял там, издавая жалобное пощелкивание и судорожно подергивая тремя конечностями с насадками.

Мастер не спеша подошел к бедняге, что-то приговаривая, словно заботливый отец. Он ощупал конечности машины, ловким движением выхватил из кармана часы и замерил периодичность подергиваний. Затем что-то записал в блокнотике, перевернул конструкцию лицом к себе и вгляделся в