– Пока не обнаружил, что я слепая.

– Значит, он уезжает. – Рэнди сникла от разочарования. Есть мужчины, которые встречаются только раз в жизни. Второго Патрика не сыскать. Возможно, все кончилось бы ничем, но в глубине сердца Рэнди не сомневалась, что он гоняется не за сексом. Негритянка была слишком скептичной, чтобы верить в любовь с первого взгляда. Но с первого или не с первого, все равно любовь с чего-то да начинается. И пылкое увлечение Патрика вполне могло стать таким началом.

– Патрик не уезжает. И я, кажется, сделала самую большую ошибку в своей жизни.

– Ошибку? – возрадовалась Рэнди.

– Я была зла, раздражена, выбита из колеи. Джордана пожала плечами, предоставив воображению подруги дорисовать картину. – Ты знаешь, как я ненавижу, когда люди обращаются со мной, словно я стеклянная.

– И что? Что же ты сделала, Джордана?

– А что мы знаем о Патрике наверняка? Только то, что он обожает вызов. Я с самого начала была для него вызовом. – Джордана невесело рассмеялась. – В этом и состояло мое пресловутое загадочное обаяние.

– Он принял вызов и разыскал тебя. – Рэнди следовала за мыслями Джорданы и понимала, куда та клонит. – Он не уезжает, потому что ты бросила ему еще один вызов, чем и вынудила его остаться.

– В точку! Одна моя половина желает преподать ему урок, зато другая…, просто хочет, чтобы он остался.

– Так в чем же ошибка?

Джордана подтянула ноги, обхватила их руками и положила подбородок на колени.

– Он меня поцеловал.

– И?…

– Я испугалась.

– Есть два способа пугаться. Один – от восторга.

Другой – от отвращения, допустим…, к подлости. Патрик Маккэлем, возможно, слишком высокомерен, даже властен, возможно, ему стоило бы поумерить свое 'я', но говорить о подлости?… Клянусь, уж этого в нем ни капли нет. – Рэнди вдруг напряглась, глаза ее сверкнули. – Если бы я хоть на минуту подумала…

– Нет, Рэнди, – на полуслове прервала ее Джордана. – Не скажу, чтобы он был так уж нежен, но он меня не обидел. Я вообще не думаю, что он способен обидеть меня физически.

– Тогда что же?

– Я испугалась, потому что мне понравилось. Мне хотелось, чтобы он поцеловал меня снова. Никогда в жизни не испытывала ничего подобного. – Ее голос звучал тихо, сдавленно. – Что-то невероятно теплое поднималось изнутри и окутывало меня так плотно, что я уже не могла ни дышать, ни думать.

– Солнышко, именно таким и бывает поцелуй с мужчиной.

– Меня и раньше целовали.

– Но не Патрик.

– Нет. – Ее голос упал еще на тон, превратившись в шепот. – Не Патрик.

– Ты и сама прекрасно понимаешь, Джордана, что ситуация складывается двусмысленная. Ты соблазнительная женщина, он – темпераментный мужчина, к тому же влюбленный по уши. Тебе придется сказать 'да' или 'нет'. Подумай хорошенько. Ты хочешь его?

– Я не знаю.

– Узнаешь. В свое время. – Рэнди пригладила сверкающий водопад волос Джорданы. Ее пальцы, как расческа из черного дерева, прошлись по жемчужным волнам. – Только будь осторожна.

В смехе Джорданы не было веселья.

– Поздновато заботиться об осторожности, тебе не кажется?

– Об осторожности заботиться никогда не поздно. Рэнди потрепала ее по плечу, гадая, есть ли в аду особое отделение для грешниц, подбрасывающих беспомощных котят под лапы льву и при этом беспечно советующих быть поосторожнее. Может ли котенок приручить льва? В мире случаются странные вещи. – Когда ты его снова увидишь?

– Он сказал – сегодня, а еще сказал, что ему необходимо кое-что обдумать.

– Еще бы, – пробормотала Рэнди, но, заметив несчастное выражение на лице Джорданы, весело добавила:

– У меня идея. Давайте-ка устроим сегодня ее.

– С чего это?

– А что, нужна причина? С того, что сегодня пятница! И к тому же – не мой день рождения! А на холодильнике приклеен слоник по имени Хамфри!

Джордана расцвела.

– Будем праздновать день рождения Хамфри.

– Хамфри так Хамфри! Слоны заслуживают того, чтобы в их честь приоделись. Ты уже давно не надевала свое голубое платье, да и у меня найдется кое-что хорошенькое, давно мечтающее, чтобы его проветрили!

Могу даже приготовить специальный десерт. Так… Кэсси сегодня может лечь спать попозже, поэтому назначим и время особенное. В восемь, у бассейна?

– Прекрасно, в восемь.

Рэнди поднялась и одернула слаксы.

– Похоже, у Кэсси проблемы с купальником. Пойду помогу.

Джордана осталась в саду одна с мыслями о Патрике.

Он не хотел этого. Он понимал, что это сумасшествие. Рейф без малейшего колебания присоединился бы к такому мнению. Патрик знал, что, будь у него хоть капля разума, он к восходу солнца уже сидел бы в салоне самолета, улетающего в Шотландию.

Он пообещал ей – завтра. И завтра пришло.

Дернувшись на сиденье, он ударился коленом и чертыхнулся. 'Родстер' Рейфа был слишком низок для его шести с гаком футов, однако не это неудобство было истинной причиной его отвратительного настроения.

– Дурак! – процедил он. Все, что он узнал о Джордане, только подтверждало, что ему не место в ее жизни.

Все, что он узнал. Так много – и так мало. Даниэль – известная фамилия, и на него обрушилась лавина информации, в основном история знаменитой семьи.

Меньше о самой Джордане, но все же достаточно, чтобы угадать между строк какую-то тайну. Те, кто знал Генри Даниэля при жизни, припоминали и ребенка. У кого-то в памяти всплыл скандал в семье, у кого- то толки о трагедии с маленькой дочкой Даниэля. Поскольку долгие годы о ней не было ни слуху ни духу, все решили, что девочка умерла. Никому и в голову не приходило связать имя семьи Даниэль с прекрасной женщиной, украшающей обложки журналов.

– Дурак! – выругал он себя еще раз, сворачивая на извилистую дорожку, ведущую к дому Джорданы.

Выйдя из машины и сунув ключи в карман, он огляделся. Единственный огонек размытым пятном виднелся позади дома. Он уже обнаружил, что она любит сад и солнце. Возможно, сумерки тоже в ее вкусе. Если только забыть, тут же вздрогнул он, что она этих сумерек не видит. Черт, голова идет кругом.

Необычное ощущение. Отвратительное.

Поверни назад, Маккэлем, шептал ему голос разума, когда он шагал по дорожке к саду. Поверни назад,