безразличию. — Прямо сейчас мне нужно сделать несколько звонков в Штаты. — С этими словами он достал из кармана мобильный телефон и открыл его элегантным жестом. — Дайте шоферу ваш адрес, — распорядился он, затем набрал номер.

В течение нескольких секунд Лисса неуверенно смотрела на него, затем отвернулась и уставилась в окно. Они обогнули памятник королеве Виктории, проехали мимо великолепного Букингемского дворца, построенного в стиле викторианского барокко.

Приложив трубку к уху, Ксавье Лоран начал говорить по-французски. Его речь была слишком беглой, и Лисса даже не пыталась к ней прислушиваться. Она позволила себе насладиться красивым тембром его голоса.

— Позвольте узнать ваш адрес, mademoiselle? — обратился к ней шофер. Он тоже говорил с французским акцентом, но его голос не взволновал ее так, как голос его босса.

Лисса сдалась. Ей явно ничего не угрожало. Вряд ли глава престижной международной компании станет рисковать своей репутацией. Назвав шоферу адрес, она снова откинулась на спинку сиденья. Они уже ехали в сторону Парламентской площади и Темзы. Сидящий рядом мужчина обращал на нее не больше внимания, чем если бы она была мебелью. Его сладкозвучный голос убаюкивал. За окном мелькали разноцветные огни витрин. Лисса закрыла глаза. Она так устала, что, наверное, проспала бы тысячу лет.

В салоне автомобиля было тепло, кожаное сиденье было мягким и уютным. Ее дыхание замедлилось.

Она уснула.

Ксавье сделал паузу в разговоре со своим нью-йоркским коммерческим директором и пристально посмотрел на нее.

Его чувства были смешанными. Противоречивыми.

Даже во сне она казалась измотанной. Длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки. У него возник вопрос, почему она так устала, у нее же был целый день на то, чтобы выспаться, и еще один вопрос, гораздо более тревожный.

Почему усталость делала ее лицо еще красивее и почему ему стало ее жаль?

Ему хотелось смотреть на нее. Просто смотреть.

В его мысли ворвался раздраженный голос коммерческого директора, и Ксавье одновременно с неохотой и облегчением отвернулся и продолжил разговор.

Однако, к его неудовольствию, в его душе продолжал бушевать ураган эмоций, тогда как все, что ему было необходимо, это трезвый, холодный расчет.

— Полагаю, мы приехали.

Эти слова, произнесенные безразличным тоном, разбудили Лиссу. Она была словно пьяная, ее взор был затуманен. Испытывая легкую дрожь, она слегка наклонилась вперед и окончательно проснулась. Машина остановилась возле обветшалого дома в викторианском стиле, построенного в девятнадцатом веке специально для рабочей бедноты. В отличие от большинства районов южной части Лондона, этот не был престижным, благодаря чему она могла себе позволить снимать однокомнатную квартиру. Последнее, что ей было нужно, — это тратиться на жилье.

Она моргнула.

— Спасибо. Это было очень мило с вашей стороны.

Ее голос бы немного хрипловат после сна, но она заставила себя посмотреть на мужчину, сидящего рядом. Ее взгляд упал на его лицо, и у нее перехватило дыхание — как в тот момент, когда она впервые его увидела. На мгновение ей показалось невероятным, что она находится с ним в одной машине. Он сидел к ней вполоборота, глядя в окно. Его лицо напряглось, или ей это только показалось? Она знала наверняка лишь одно: в тусклом свете фонарей, проникающем в салон автомобиля, его черты казались еще выразительнее.

Затем он повернул голову, и их взгляды встретились.

У нее засосало под ложечкой. В полусонном состоянии она не могла отвести от него глаз. Между ними словно проскочил электрический разряд.

— Mademoiselle?

Голос шофера и дуновение холодного ветра заставили ее осознать, что пассажирская дверца открыта. Ксавье Лоран и его шофер ждали, когда она покинет салон.

Отведя взгляд, Лисса вылезла из машины.

— Спасибо, что подвезли. Это было очень мило с вашей стороны, — повторила она неестественным тоном. Достав ключ, она позволила себе обернуться. Дорогой черный автомобиль все еще стоял у обочины. Она не смогла разглядеть мужчину, сидящего внутри, и у нее кольнуло в груди. Вот и все. Больше она никогда его не увидит. Шофёр уже сел за руль, и она, отвернувшись, отперла дверь и вошла внутрь.

За ее спиной послышался шум отъезжающего автомобиля.

Ксавье невидящим взором уставился перед собой. Дорога была разбитой, повсюду валялся мусор. Каждый предмет нес на себе отпечаток нищеты и безнадежности. Неудивительно, что Лиссе Стивенс так хочется отсюда убраться.

Его глаза потемнели.

Только не за счет моего брата.

Он ждал нового приступа гнева, но вместо этого в очередной раз удивился произошедшей с ней перемене.

Если она так хорошо выглядела в повседневной одежде и без макияжа, что же будет, если с ней поработают стилисты?

В тот же момент перед его внутренним взором предстал образ Лиссы Стивенс. Яркий, живой, заманчивый. Длинные светлые волосы, собранные в хвост, юное свежее лицо без макияжа, стройная фигура…

Нет, он не должен интересоваться этой женщиной. Он встретился с ней лишь для того, чтобы узнать, подходит ли она его брату. Увидев ее собственными глазами в казино, он убедился в обратном. Встреча с ней на улице должна была подкрепить его подозрения, но, напротив, заставила ею усомниться в собственных выводах. Вместо того чтобы уцепиться за отличную возможность и попытаться заинтересовать богатого мужчину, она долго сопротивлялась, прежде чем сесть к нему в машину.

Ксавье нахмурился. Лисса Стивенс в казино и Лисса Стивенс, спящая в его машине, — это два совершенно разных человека.

Ксавье понял лишь одно: он не может быть полностью уверен насчет Лиссы Стивенс.

Он был вынужден признать: до конца его расследования еще далеко.

Но что мне предпринять дальше?

Ксавье опустил плечи, чтобы снять напряжение.

Я должен все обдумать.

Лисса лежала без сна, тупо уставившись в потолок и прислушиваясь к стуку колес поездов по железнодорожным путям, проходящим за ее домом.

Со второй половины двуспальной кровати доносилось ритмичное дыхание. Пахло лекарствами. Несмотря на усталость, Лисса не могла заснуть, даже зная, что ей скоро вставать. Она думала. Вспоминала. И. что еще хуже, мечтала. Об одном единственном мужчине. Лисса отчаянно пыталась выбросить из головы его образ. Какой смысл продолжать о нем думать?

Но больше ни о чем она думать не могла — даже о том единственном деле, ставшем смыслом ее жизни. О самом близком ей человеке.

Ее захлестнуло чувство вины. Она взглянула на человека, лежащего рядом, и ее затопила волна любви и жалости.

Если бы только у меня была волшебная палочка. Если бы я только могла все исправить. Если бы только…

Но она не могла. К горлу подступил комок. Волшебной палочки не было. Только тоненькая соломинка надежды. Схватиться за нее означало посвятить все ближайшие несколько лет своей жизни только одному — зарабатыванию и постепенному накоплению денег.

Если только Арман…