это позволяло хоть отчасти сознавать себя не жалкой жертвой, а Дораном, делателем королей и цареубийцей, движением бровей сметающим с подиума любую знаменитость.

— Вы, кажется, не поняли меня, — выговорил он сквозь оскал, взглядом впиваясь в невидимые глаза противника. — Я — Доран. Если мне доверяют, я не выдаю своих информаторов. Аааа, я догадываюсь — вас послал Хиллари Хармон? Я угадал? Ну конечно, Кто же еще! Теперь уж вам не отвертеться — и хозяин ваш тоже свое получит. Прячете лица? Ничего, я их увижу — в суде, на процессе. Там вы узнаете, что нажим на независимое телевидение даром не проходит! Наша свобода — это…

Один молчащий без предупреждения протянул к Дорану руку, до того спрятанную за спиной, и тихий писк шокера слился с воплем; резкая мучительная судорога попавших под разряд мышц заставила его дернуться и выгнуться на полу; слюна во рту стала соленой, а глаза обожгло слезами. Он не успел перевести дыхание, когда второй разряд встряхнул его, словно щенка за шкирку, и Доран подавился своим криком.

— Вашей свободой являются ложь и провокация, — спокойно, будто из иного мира, доносился ровный, властный голос. — Все три дня, что я наблюдаю за вами, вы лжете, не переставая, Доран. Вы выдумали войну киборгов, спровоцировав стресс и приступ киборгофобии в Городе — только ради своего рейтинга. Вы оболгали проект «Антикибер», который поймал больше баншеров, чем полиция — маньяков. Вы дали эфир кукле с дефектным мышлением, чтобы она пропагандировала террористические взгляды — лишь бы ваше «NOW» смотрели как можно чаще…

Доран со стоном корчился, косясь на ствол шокера, похожий на стилет. Еще? О нееет!..

— …а теперь вы ссылаетесь на свою свободу, чтобы скрыть ваши контакты с Банш. Неубедительно. Но мы вас вылечим. Пожалуйста, еще раз, посильней, — кивнул он палачу с шокером.

Конвульсии волной прошли по телу, руку скрючило и свело. Кумира публики от боли вырвало, и он с минуту мотал прядями липкой слюны, пытаясь вдохнуть и думая, что это — конец. Сначала газ, потом шокер — это слишком даже для здоровяка, а Доран им не был. Но пока он оставался собой. Едва к нему вернулось дыхание, он выдавил:

— Все… вы все… от… ветите за это… я никогда…

— Героизм неуместен, — монстр присел на корточки, с холодным любопытством изучая лицо Дорана. — Вам надо осознать, что ваша деятельность — блеф и пустота. Ваша работа ирреальна, это мыльный пузырь, мираж, обман слуха и зрения. Вы делаете деньги из воздуха, сотрясая его языком и убеждая людей в том, чего не было, нет и быть не может. Нет никакой войны киборгов. Нет баншеров. Нет даже вчерашнего дня, и завтрашнего дня не будет. Есть только СЕЙЧАС, есть вы и я. Вы думаете, что у вас есть почитатели, зрители, поклонники — но их нет, никого. И вас самого нет. Разве вы — Доран? Вы живое мясо, возомнившее о себе невесть что. Мой долг — убедить вас в том, что жизнь, будущее, сама реальность существования зависят только от нас. Каждую минуту, которая и есть СЕЙЧАС.

— Черт… черт вас возьми!.. Откуда вы? — Доран не выговаривал, а выплевывал слова вместе с набившейся в рот кислой слизью.

— Мы — Система. Мы детали государственной машины, — безликий встал. — Наше дело — служить и защищать. Сегодня вы вообразили, что ради своего успеха можете наплевать на покой и интересы общества. Это пройдет, как и любой бред. Взгляните — вот небольшой прибор, акустический генератор. Он испускает инфразвук. В принципе это безвредно, но, говорят, создает впечатление приближающейся смерти и иллюстрирует непрочность бытия. Мы включим его и продолжим беседу… Нет, мы останемся здесь, — предупредительно ответил он на взгляд Дорана. — Нам это не страшно. Мы — киборги.

— Врешь… — Доран подергал головой. — Вы не можете…

— Нет, врать — это по вашей части.

— Первый Закон! — взвизгнул Доран. — Подчиняйтесь мне! Немедленно!.. Прекратите все это!

— Закон, — назидательно заметил собеседник, — не оговаривает пределы допустимого вреда. Критерии вреда вводятся дополнительно. Ради блага многих мы МОЖЕМ причинить одному временные неудобства. Разве вы не видели, как кибер-полисмены проводят захват? Преступнику бывает больно…

— Но я не… — тут Доран внезапно воспрял духом. Они НЕ В СОСТОЯНИИ его убить! — Ну, погодите! Я выведу вас на чистую воду! Я все это расскажу с экрана!!

— Не советую. В Системе есть люди — они будут стрелять на поражение. А мы не отвечаем за их действия. Мне будет очень жаль вас, Доран, но… Итак — музыка.

Инфразвук не слышим. Но он проникает внутрь тела и, войдя в резонанс с колебаниями органов, вызывает такие ощущения, что хочется выпрыгнуть из кожи и бежать далеко-далеко, лучше всего на край света. Через полчаса Доран неожиданно для себя ясно понял, что вся его работа и его деньги — чушь и шелуха, не стоящая ничего, а трое молча наблюдали, изредка пресекая его порывы пробиться к единственной двери — окон здесь почему-то не было. Потом — к тому моменту Доран уже почти утратил представление о времени — им пришлось сводить его в туалет и ванну. Жуткий, неописуемый, цепенящий ужас, казалось, разрывает голову и парализует сердце. После отключения генератора Доран не сразу отвык чувствовать себя на пороге агонии и лишь минут через десять смог понимать обращенные к нему вопросы; они были все те же — когда, где, какой был уговор на будущее. Кое-что он рассказал, но этого им показалось мало, и генератор снова запел свою песню, а Доран подпевал ему прерывистым воем. В какой-то очередной паузе его наконец прорвало на искреннюю откровенность — но им захотелось большего! Впрочем, ведь это пустяк — молчать, если спросят, где он пропадал, но сразу позвонить, если Маска назначит свидание. Напоследок генератор сыграл ему еще, но слабей, чем раньше, — просто на память, а тот, что говорил с ним, сказал под музыку:

— Врать — ваша профессия, Доран. Полагаю, вы будете врать и далее. Но чтобы вас не заносило, мы иногда будем напоминать о себе. Потому что мы — в отличие от ваших зрителей — ВСЕ помним и сопоставляем, и врать НАМ — опасное занятие.

Из полиции Хиллари летел в Баканар размякшим и счастливым; штурвал он доверил Денщику, которого, переодетого в штатское, Габар и принял за второго следователя — а тот был ходячим диктофоном и видеокамерой. День выдался сегодня напряженный, утомительный — но и не без успеха; удалось в очередной раз сломить упрямство генерала, затем — выручить Тито Гердзи, отдать кассету с компроматом Дереку; показания Габара пополнили информотеку, и саму добровольную сдачу мохнатого можно смело записать в актив.

Блестящий распорядок уходящего дня портил один Доран со своими крикливыми разоблачениями, да еще неизвестно чем закончившаяся пресс-конференция Дерека. Наверное, прав Этикет — телевидение не приносит пользы, один вред. Вместо новостей там — только сплетни, скандалы и катастрофы, впустую будоражащие публику. Полагаться на массмедиа можно не больше, чем сумасшедшему — на собственные