– Я вас прямо предупредила, что буду делать все, что мне будет угодно.

– Вы сказали, что, скорее всего, никогда не выйдете замуж, и сказали так, что я поверил.

Изабелла на секунду задумалась.

– Я сама больше всех удивлена своим решением.

– Вы сказали, – даже если я услышу, что вы выходите замуж, чтобы я этому не верил, – продолжал Каспар. – Я услышал это двадцать дней назад от вас самой. Я подумал, а может быть, здесь какая-то ошибка, потому отчасти и приехал.

– Если вы хотите услышать это из моих уст, что ж, я готова повторить. Во всяком случае, никакой ошибки здесь нет.

– Я понял это, как только вошел в комнату.

– Вам-то что за прок, если бы я никогда не вышла замуж? – спросила она с каким-то ожесточением.

– Все лучше, чем это.

– Я уже говорила вам, вы очень эгоистичны.

– Да, знаю. Эгоистичен, как железный истукан.

– Даже железо иногда плавится и мягчает. Если вы будете вести себя благоразумно, мы еще увидимся с вами.

– Разве теперь я веду себя не благоразумно?

– Не знаю, что вам и сказать, – проговорила она вдруг смиренно.

– Я не долго буду досаждать вам, – продолжал Каспар. Он сделал шаг к двери и остановился. – Другая причина, по которой я приехал, это желание услышать, как вы объясните то, что изменили свое решение.

От смирения ее вмиг не осталось и следа.

– Как объясню? Вы полагаете, я должна объяснять?

Он снова посмотрел на нее долгим молчаливым взглядом.

– Вы так твердо тогда сказали, что я поверил.

– Я тоже. Неужели вы думаете, я могла бы объяснить, даже если бы пожелала?

– Нет, не думаю. Что ж, – сказал он, – я сделал, что хотел. Повидал вас.

– Как легко вы переносите эти ужасные путешествия, – сказала она, понимая всю скудость своих слов.

– Если вы боитесь, что меня можно подобным образом сбить с ног, – пусть это вас не тревожит.

Он отвернулся, на этот раз окончательно, и направился к двери; так они и расстались, не обменявшись рукопожатием, не кивнув друг другу на прощание. Держась за ручку двери, он остановился.

– Завтра же я уеду из Флоренции, – проговорил он недрогнувшим голосом.

– Как я этому рада! – воскликнула она горячо.

Через пять минут после его ухода она разрыдалась.

Однако плакала Изабелла недолго, от ее слез не осталось и следа, когда час спустя она преподнесла свою великую новость тетушке. Сказав «преподнесла», я не оговорился. Изабелла знала наверное, что миссис Тачит будет недовольна; но не это удерживало ее, – она хотела сперва повидаться с мистером Гудвудом. По какой-то непонятной причине ей казалось неблагородным огласить свою помолвку прежде, чем она услышит, что скажет по этому поводу мистер Гудвуд. Он сказал меньше, чем она ожидала, и теперь она досадовала на то, что напрасно потеряла время. Но впредь она не намерена была терять ни минуты. Когда незадолго до второго завтрака миссис Тачит вошла в гостиную, Изабелла была уже там и сразу же обратилась к ней со словами:

– Тетя Лидия, мне надо сказать вам кое-что.

Миссис Тачит вздрогнула и посмотрела на нее чуть ли не с яростью – Можешь не говорить, я и без того знаю.

– Не знаку, каким образом вы могли это узнать.

– Таким же, как узнаю, что в комнате открыто окно – оттуда дует. Ты решила выйти замуж за этого человека.

– Кого вы имеете в виду? – спросила Изабелла с большим достоинством.

– Друга мадам Мерль – мистера Озмонда.

– Не знаю, почему вы называете его другом мадам Мерль. Разве это главное, чем он известен.

– Если он не ее друг, так должен им стать после того, что она для него сделала! – вскричала миссис Тачит. – Вот уж никак этого от нее не ожидала, я очень разочарована.

– Если вы хотите сказать, что мадам Мерль имеет какое-то отношение к моей помолвке, вы глубоко заблуждаетесь, – заявила с ледяной горячностью Изабелла.

– Ты хочешь сказать, что и без того достаточно привлекательна и этого господина не надо было подстегивать? Совершенно верно. Привлекательность твоя огромна, и он не смел бы о тебе и помыслить, если бы она его не надоумила. Он очень высокого о себе мнения, но затруднять себя не любит.