— Что там происходит? — заорала Цармина Беде.

Тот тяжело дышал, опираясь о стену:

— Они нас заперли здесь. Погоди немного. Худохвост!

Тощий лис подбежал к командиру:

— Здесь!

— Посмотри, как там обстоят дела. Определи местонахождение противника и доложи мне.

Прижавшись брюхом к земле, Худохвост выскользнул из дверей и зигзагами пополз по плацу. Достигнув середины двора, он начал время от времени приподнимать голову, пытаясь рассмотреть, что происходит на деревьях и в невысоких кустах, которые были видны в распахнутые ворота.

— Что видишь? — раздался над плацем голос Беды.

Распластавшись по земле, Худохвост приподнял голову и крикнул:

— Белок и выдр. Они открыли ворота и стреляют с де…

Метко пущенный дротик навсегда заткнул лису пасть.

Беда высунул голову из-за двери. В притолоку с рассерженным жужжанием тут же вонзилась стрела. Лис поспешно скрылся внутрь замка: вслед за первой еще две стрелы воткнулись остриями точно туда, где мгновение назад была его голова.

Командор присел на корточки за кустом и помахал лапой госпоже Янтарь, стоявшей на одной из нижних ветвей дуба.

— Одиннадцать готовы, и еще не одного проткнем! — доложил он.

Белка натянула тетиву и спустила стрелу:

— Дойди уж до полной дюжины, Командор!

С выражением мрачной решимости на мордах бойцы сжали в лапах луки, пращи и дротики, приготовившись обрушить шквальный огонь на первую же голову, что покажется из дверей Котира.

А в крепости первоначальная паника сменилась полной растерянностью. Цармина помчалась по лестнице в свою комнату, но тут же устремилась обратно: наверху ее встретила туча стрел, летевших в распахнутое окно. Беда сидел внизу у лестницы.

— Военное счастье переменчиво, — философски заметил он.

— Значит, жги деревья, бей без пощады, я все это сам проделывал, издевательски передразнила его Цармина. — Ну, лис, что ты теперь собираешься предпринять?

— Есть отсюда другой выход?

— С северной стороны есть дверь из кухни и кладовой, но она очень узкая.

— Придется протискиваться. Надо попробовать.

Вход в кухню и кладовую был заперт ржавыми засовами, отодвинуть которые удалось совсем не сразу. Когда проход наконец открылся, солдаты перед дверью затоптались на месте. Никто не выказывал особого рвения выскочить наружу и вступить в бой. Беда ткнул саблей одного из солдат Котира:

— Давай вперед. У вас ведь есть щиты. Ну, шевелись!

Горностай упрямо повернулся к Броггу:

— Какое он имеет право мне приказывать? Я здесь уже шесть лет служу. А он со своей командой только вчера явился!

Цармина рванулась по коридору, расталкивая солдат.

— Выходи ты и ты, — приказала она. — Постройте заслон из щитов, как вас учили!

Это был смертный приговор, но спорить с Повелительницей Тысячи Глаз никак не приходилось.

Трое солдат осторожно выбрались наружу, держа перед собой щиты. Хорька, который стал посредине, пущенный из пращи камень ударил по лапе. Он взвыл от боли и невольно выпустил щит. Тут же послышалось жужжание подлетавших стрел, и армия Цармины потеряла еще трех солдат.

Сидевший высоко на смоковнице Сын Коры выпустил стрелу и спросил у товарища:

— Как думаешь, Груша, долго мы еще сможем поддерживать такой огонь?

Груша навощил тетиву своего лука и только потом ответил:

— Госпожа Янтарь говорит, что до полудня. Тогда уже будет слишком поздно, чтобы начинать рейд по Лесу Цветущих Мхов. Мое мнение такое: мы должны выманить их в лес в полдень. Тогда мы пойдем за ними по пятам и вечером начнем отстреливать по одному.

Сквозь переплетение ветвей к ним прискакала еще одна белка.

— У вас достаточно стрел? — спросила она, переводя дух. — Вот вам еще полный колчан. Дайте сигнал, когда стрелы начнут кончаться.

И она побежала на соседнее дерево со следующей порцией боеприпасов.

Беда перепробовал всевозможные хитрости, но каждая новая попытка кончалась ничем из-за смертельной точности, с которой вели огонь лесные жители. Каждый раз, как солдаты пробовали выбраться наружу через дверь или даже через окно, армия Цармины несла потери. Летнее утро уже начинало переходить в день. Высоко поднявшееся солнце равнодушно освещало тела погибших, которые так и остались лежать во дворе крепости.

Наконец Цармина высказала самое разумное мнение, какое только было возможно в их положении:

— Наверное, нам стоит попросту запереть все двери и не обращать внимания на противника. Если им не в кого будет стрелять, они в конце концов уйдут.

Беда с радостью присоединился к такому решению. Он сам предложил бы его еще раньше, если бы не слепое бешенство Цармины.

Командор неплохо умел лазать по деревьям. Он взобрался на нижнюю ветку дуба, на которой стояла госпожа Янтарь. Вместе они принялись раздумывать о том, что можно предпринять, когда двери в крепости запираются на засовы, а открытые окна закрываются деревянными столешницами.

— Похоже, ничья?

Госпожа Янтарь выпустила стрелу, которая вонзилась в запертую дверь.

— Трусы! У них хватает смелости нападать на беззащитных лесных жителей и убивать безоружных зверей, а против настоящих бойцов им не пойти, когда дело доходит до боя.

Командор взглянул вверх, на ясное голубое небо:

— Ну и ладно. Сегодня уже второй день лета, и все идет как надо, милая моя древолазка. Пошли, давай отступим и вернемся в Барсучий Дом.

Злорадная улыбка заиграла на мордочке белки.

— Ты прав, Командор. Но прежде я оставлю им знак своего глубокого уважения…

Цармина с Бедой сидели за столом в комнате без окон и ели лесного голубя. В дверь комнаты кто-то постучал.

— Войди! — крикнула дикая кошка.

Вошел Крысобок:

— Госпожа, Брогг приказал доложить тебе, что лесные жители поджигают замок!

— Что?!

— Да, госпожа. Огненными стрелами. Они стреляют ими в двери и ставни. Правда, Брогг говорит, что ничего страшного не случится: здание ведь каменное. Сгорят только деревянные части.

Цармина подскочила, опрокинув стол:

— Моя комната! Беда, подумай, может, ты сумеешь что-нибудь предпринять. Организуй передачу ведер с водой по цепочке. Погаси огонь. Если только они подожгли мою комнату, я… я… ууууууу!

Она бросилась вон из комнаты и помчалась по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

Драпировки на стенах превратились в дымящиеся выгоревшие тряпки, а дверь еще догорала в весело плясавшем пламени. Лучники госпожи Янтарь целились сюда с особой тщательностью.

— Ведра с водой сюда! Воды! — завизжала Цармина в пролет лестницы.

— Но мы ведь заняты тушением входной двери, госпожа, — раздался снизу дрожащий от ужаса голос.

— Мне плевать, что вы там тушите! Чтобы вода была здесь в два счета!

— А как же входная дверь, повелительница?

— Бросьте ее! Мне все равно! Это моя комната — комната Повелительницы Тысячи Глаз горит! Скорее, придурок!