Реакция Хамфри меня, признаться, искренне удивила. Он резко остановился посреди длинного темного коридора, бросил на меня пристальный взгляд, а затем одарил улыбкой, которую иначе как экстатической не назовешь. И почему-то умиротворенным тоном прожурчал:

– Но это же просто чудовищно!

Я передал ему папку с соответствующими бумагами, поступившими в МОН из министерства занятости. Поскольку факт кражи был обнаружен не на производстве, а в школе, они толком не знали, кому, собственно, надлежит возбуждать дело.

Ничего не поделаешь, пришлось извиниться за то, что побеспокоил секретаря Кабинета по столь пустячному поводу. В тот момент я даже не подозревал, сколь значимыми будут последствия моей маленькой просьбы, хотя не более чем через пять минут стало ясно – я фактически помог сбросить атомную бомбу на гениальную реформу Хэкера в области национального образования!»

День грусти и печали. Потому что именно в этот день мне пришлось навсегда распрощаться с самой великой и самой многообещающей реформой последнего десятилетия! И дело совсем не в том, что МОН наиболее значимое министерство Уайт-холла. Нет-нет, конечно же нет, но лично для меня оно стало воплощением махровой бюрократии в ее чистейшем и наиболее концентрированном виде – абсолютно никому не нужное ведомство, которое не только «шагает не в ногу», но и самим своим существованием создает досадные преграды на пути прогрессивных реформ.

Обычная утренняя «летучка» началась вовремя и проходила достаточно гладко. Не обещая особых проблем. На повестке был всего один вопрос: упразднение министерства образования и науки.

Мне сразу же бросилось в глаза, что секретарь Кабинета при этом был в куда лучшем настроении, чем следовало бы от него ожидать.

– Если он всего один, значит, это не вопрос, а «пункт», – слегка скривив рот, поправил он меня, присаживаясь напротив.

Мой верный главный личный секретарь поспешил прийти мне на помощь.

– Наверное, господин премьер-министр решил не отклоняться от принятых им правил, – рассудительно заметил он. Тоже мне, помог!..

Так или иначе, но в этот день я все равно ощущал в себе готовность проявлять ко всему крайнюю терпимость и даже милосердие.

– Ваши попытки «набрать очки» в споре со мной меня, признаться, нисколько не трогают, – произнес я. – Тем более, что битву за свой драгоценный МОН вы уже проиграли. Окончательно и бесповоротно!

– Да, господин премьер-министр, МОН будет крайне огорчен, – равнодушно пожав плечами, ответил Хамфри неожиданно спокойным тоном. Что, естественно, не могло не вызвать у меня смутных опасений.

– А какое, скажите, это может иметь значение, раз оно фактически уже прекратило свое существование? – на всякий случай поинтересовался я.

Хотя Хамфри вроде бы дал мне неплохую возможность вовремя отступить и тем самым спасти лицо, но при этом скрыл самую важную информацию, обладателем которой, судя по всему, стал совершенно случайно. Я, конечно, догадывался, что он прячет в рукаве какой-то туз, вот только не знал, козырной или нет…

Впрочем, пока что мы занимались тем, что в боксе называется «спаррингом», или, иначе говоря, переливали из пустого в порожнее. Например, он заявил, что сам процесс упразднения займет по меньшей мере год или даже два, причем сражаться все это время они будут не на жизнь, а на смерть.

Ну и что, интересно, они могут мне сделать? Секретарь Кабинета тут же принял загадочный вид.

– Это, поверьте, просто ужасное министерство, господин премьер-министр, – туманно намекнул он.

– Ужасное? Что ж, в таком случае мне придется быть еще более ужасным премьер-министром!

– Да-да, само собой разумеется, – с подозрительной легкостью согласился он. – Но, боюсь, вам все равно потребуется их помощь и сотрудничество.

Тогда все это показалось мне на редкость забавным. Сотрудничество правительства с МОН? Сама мысль об этом звучит полнейшим абсурдом! Но пока я, покачивая головой, беззвучно смеялся над ней, топор палача упал…

– Пре-крас-но, – угрожающе протянул Хамфри. Без какого-либо намека на улыбку на лице. – Раз вы не хотите соглашаться на сотрудничество, мне придется дать им отмашку приступить к казни.

Сначала мне показалось, что я чего-то не расслышал. Или не совсем так расслышал.

– Казни? Какой казни? Чьей казни? – Что он, собственно, имеет в виду? Я бросил выразительный взгляд на Бернарда, но тот молча сидел, пристально разглядывая шнурки своих начищенных до блеска черных туфель. У меня не оставалось иного выхода, кроме как спросить самого Хамфри, что, собственно, он имеет в виду.

Секретарь Кабинета снова улыбнулся, хотя теперь у меня уже не оставалось сомнений – жди беды!

– Видите ли, господин премьер-министр, в принципе дело, как говорят, яйца выеденного не стоит, но… Короче говоря, та самая школа с торгово-производственным предприятием, которую вы недавно посетили и где дали столь широко разрекламированное телеинтервью… – Он сделал еще одну слишком затянувшуюся паузу. Не сомневаюсь, чтобы заставить меня понервничать.

– Ну и? – нетерпеливо подтолкнул я его.

– Показала достойный пример британскому образованию, – не скрывая удовольствия, процитировал он фразу из моего выступления.

– Ну и?! – еще более нетерпеливо потребовал я, чувствуя, как по моей спине поползли отвратительные мурашки. Мурашки страха!