кровотечения. Которая видела, как терзается Брайенна, ожидая ночами прихода Донала, и как измучена, унижена, раздавлена она бывает после этих ночных набегов. Бриджет слышала, как муж Брайенны похваляется своими мужскими достоинствами, не понимая, что ведет себя с женой в постели, словно грубая скотина. И Бриджет умоляла Брайенну покинуть мужа и укрыться у своего брата Килруна, который бы ее, конечно, принял.

Но Брайенна не решалась на это из-за ложного стыда и ложно понятого чувства супружеского долга. А если бы она решилась уйти от мужа, Донал был бы жив, и Бриджет тоже. Во всяком случае жива была бы Бриджет. Донала, наверное, узнав об унижении своей любимой младшей сестры, убил бы на дуэли Килрун, брат Брайенны.

Донал в эту ночь напился и стал ломиться в закрытую на задвижку спальню Брайенны, которая лежала в постели с приступом мигрени, – Бриджет ухаживала за ней. Служанке пришлось открыть. Он ворвался в комнату, отпихнул от кровати Бриджет, которая поила свою госпожу настоем из трав. Он выставил служанку из комнаты и снова запер дверь на задвижку. Брайенна молила мужа не трогать ее сегодня, но он только пьяно ухмылялся, расстегивая штаны. Когда он вошел в нее, Брайенна закричала от боли. Она слышала, как Бриджет мечется за дверью, но Донал промычал, не отрываясь от жены: «Уйди, старая ворона, не то я тебе шею сверну. Не смей мешать, я хочу вволю побаловаться с женой!»

Когда он, наконец, кончил, то рыгнул, встал и, качаясь, забормотал: «Еще вина! Хочу еще вина!» Это были последние слова мужа, которые слышала Брайенна.

Он отодвинул задвижку и вышел в холл; в комнату вбежала Бриджет. Она увидела Брайенну в растерзанной сорочке, с бессильно раскинутыми ногами, залитыми спермой. Бриджет гневно воскликнула: «Ну, больше он не будет обращаться с вами, как со шлюхой, хватит!» – и выбежала из комнаты.

Решительное выражение лица Бриджет испугало Брайенну, она с трудом встала с постели и, цепляясь за, стены, вышла за дверь… И замерла, увидев на верху. лестницы за спиной Донала Бриджет с протянутыми к нему руками. Но было поздно – через миг он рухнул от сильного толчка старой женщины, и она сама, не – удержавшись за перила, упала вслед за ним.

– Нет… – прошептала Брайенна. Никогда не забудет она страшное зрелище – два скорченных, покрытых кровью тела у подножья лестницы. Брайенну вырвало; схватившись за перила она хотела спуститься с лестницы, но смогла только слабо крикнуть, призывая на помощь, и потеряла сознание. Очнувшись через несколько часов, Брайенна рассказала историю, которая могла бы быть правдой: что пьяный Донал пошатнулся на лестнице, а Бриджет хотела его удержать, и оба упали вниз. Оказалось, что Донал сломал шею, а Бриджет умерла от разрыва сердца, Брайенна знала – от ужаса, что совершила убийство. Она солгала не ради Донала – ради Бриджет, которую священник отказался бы похоронить в освященной земле, если бы узнал, что она – убийца.

Брайенна снова залюбовалась платьем, которое подарила ей для бала кузина. Тафта блестела в мягком свете свечей; ткань была золотисто – коричневой с красноватым отливом. Корсаж отделан белым кружевом, на кресле приготовлена кружевная белая нижняя юбка и длинные кружевные белые перчатки, которые должны были виднеться из-под пышных рукавов до локтей. Мариза послала Брайенне через Чарити знаменитое рубиновое ожерелье О'Нилов; густо – красные камни засветились в вырезе платье, оттеняя белоснежную кожу Брайенны. Чарити искусно причесала Брайенну, – ее новая служанка, Эдит, молодая деревенская девушка с румяными щеками, еще многого не умела.

Брайенна вспомнила, как она в юности любила танцевать, особенно гальярду. И Мариза училась танцам у того же учителя – француза, которого нанял для Брайенны ее брат Килрун.

Послышался легкий стук в дверь. Брайенна подошла и открыла, думая, что служанка принесла еду – закусить перед званым обедом и балом, который продлится всю ночь. Но она увидела незнакомую женщину и придержала дверь.

– Кто вы? – спросила Брайенна.

– Я – миссис Бак.

– Я ведь передала через, кузину, чтобы вы не заходили ко мне.

– Но мне надо поговорить с вами, миледи. И вы увидите, что этот разговор важен для вас.

– Нет, – сказала Брайенна, и уже почти закрыла дверь, но вдруг отпустила ее и, направившись к письменному столу, сказала своим нежным голосом с ирландским акцентом:

– Можете войти. – Миссис Бак вошла и, опустив руки, стояла молча, пока Брайенна не села за свой письменный стол и не спросила незваную гостью:

– Так чего же вы от меня хотите, миссис Бак? Та, глядя в золотистые глаза молодой женщины, охваченной какой-то глубокой печалью, сказала проникновенно и убедительно:

– Хочу облегчить вашу боль. Если смогу. Брайенна опустила ресницы, сделав вид, что читает какую-то записку, лежащую на письменном столе.

– Я не понимаю, о чем вы говорите… Какая боль?

– Чувство вины.

Брайенна вздрогнула, но постаралась, чтобы голос ее по-прежнему звучал спокойно:

– Какую же вину я по-вашему чувствую? Миссис Бак приблизилась к Брайенне и тихо сказала:

– Смерть вашего мужа и смерть вашей служанки.

– Откуда вы знаете?!.. – Брайенна не отпиралась, и маска притворного спокойствия слетела с ее лица.

– Я говорила вашей кузине, что я – ясновидящая. Мои видения иногда неполны. Несколько ночей подряд я видела в своих снах Темную Леди на верху лестницы, залитой кровью. В последнем сне я различила внизу, на последней ступени лестницы изуродованные тела молодого человека и старой женщины. Когда я впервые увидела вас вместе с графиней, я поняла, что вы – Темная Леди из моего сна.

Брайенна сложила руки на коленях и еле слышным голосом спросила:

– Вы собираетесь кому-то рассказать об убийстве?

– О, нет. Это меня не касается. Я пришла сюда ради вас.

– Но зачем?

– Сказать вам, что вы должны изгнать из своей души чувство вины, не то оно помешает вам начать новую жизнь.

Золотистые глаза наполнились слезами.

– Но это невозможно!

– Это не ваша вина. Случилось так, как было предначертано судьбой.

– Нет, вы не понимаете, – сказала Брайенна, захлебываясь слезами. – Я могла предотвратить это, но у меня не хватило мужества. – Она почему-то полностью доверилась незнакомке и чувствовала облегчение, словно на исповеди.

– Нет, миледи. Каждый из них выбрал свою судьбу. Сейчас это должны сделать вы. – Миссис Бак встала. – Мы платим дорогой ценой за уроки жизни, – сказала она. Потом посмотрела на разложенное на кресле платье и подумала о том, что оно понравится мужчине, который с нетерпением ожидает встречи с Брайенной на балу. – Вас ждет счастье, миледи, если у вас хватит сил изгнать прошлое.

За окном уже стемнело.

– Теперь я должна уйти, – сказала миссис Бак Брайенне, которая ответила ей благодарным взглядом, увлажненным слезами.

Как только закрылась дверь, Брайенна разразилась неудержимыми рыданиями. Она плакала долго, но на душе ее стало легче.

Всадник увидел на тропе одинокую женскую фигуру. Вдруг она свернула в улочку, которой скакал Кэм верхом на Ромуле, и огромный жеребец сшиб ее. Кэм поднял Ромула на дыбы, свернул в сторону, соскочил с коня, подбежал к упавшей и нагнулся над ней. Женщина открыла глаза и увидела его обезображенное лицо. Кэму почудился испуг в ее взгляде, и он извинился с иронической улыбкой:

– Простите, что навожу на вас ужас.

Его голос проник в ее душу… теперь она узнала его… Это голос человека, который кричал в агонии в ее снах.

– Не беспокойтесь, милорд! Вы меня вовсе не привели в ужас. И я сама виновата – задумалась и не увидела вас.