Позже я поняла ее точку зрения. В некоторых случаях коррупцию сложно определить как таковую. Коррупция ли — подбросить хоть какие-нибудь дополнительные деньги врачу с высшим образованием, который зарабатывает копейки в муниципальной больнице (хотя мог бы заколачивать раз в десять больше в частной клинике)?
Разумеется, коррупция. Но иногда бывает полезно взглянуть на дело под другим углом.
Как бы то ни было, Макс поправился, отделавшись только испугом. Подозреваю, что так было бы и без дополнительно потраченных четырнадцати евро. Эти деньги — что-то вроде страховой суммы, которую решила внести жена Макса.
Есть в России некая рутинная коррупция, которая жива только потому, что люди привыкли к ней. Моя подруга, которая собралась сдавать экзамен на водительские права, сетовала, как трудно уследить за пешеходами, «которые перебегают дорогу, где им вздумается».
«Это придет с опытом, — сказала я. — Поездишь достаточно долго и привыкнешь постоянно обращать внимание на транспорт и пешеходов».
«Ну да, как же. Хорошо, что можно заплатить инструктору перед экзаменом! У него связи в милиции», — сказала Лена с довольным видом.
«Ты уверена, что нельзя получить права, просто научившись водить как следует?» — поинтересовалась я.
Об этом Лена даже не подумала. Она считала, что надежнее заплатить триста евро инструктору, который разделит добычу со своими контактерами в милиции и таким образом обеспечит Лене водительские права. Ей и в голову не пришло, что можно получить права, просто научившись водить, — гораздо проще проплатить экзамен.
Я сверилась с опытом других моих приятелей, недавно получивших права. Оказалось, что в России вполне реально получить права, просто научившись водить машину.
Одна из тем, из-за которых я постоянно ссорюсь со своими русскими друзьями, — насколько допустимо жульничать на экзамене. Две подружки гордо рассказали о разнообразных методах, которые они применяли в университете. Рекорд принадлежал Лиде, которая наговаривала ответы на экзаменационные вопросы в свой «айпод», скотчем приклеивала наушник-пуговку к ладони, ладонь обматывала бинтом и потом сидела на экзамене, прижав ладонь к уху. Изобретение, которым, по мнению Лиды и Веры, можно гордиться.
Обычно я стараюсь не давать своим друзьям повода говорить плохо о России, но в тот раз я возмутилась. Неужели вы не понимаете, что это неправильно — мухлевать на экзаменах, вопрошала я. Это несправедливо по отношению к тем, кто подготовился и не хочет жульничать.
«Анечка! Это делают все. Всё совершенно нормально. Это же не значит, что никто ничего не учит — просто у тебя будет маленькая возможность чувствовать себя поувереннее, если вдруг занервничаешь и не сможешь чего-то вспомнить», — объяснила Лида.
«Я никогда не жульничала на экзаменах. Если подготовишься как следует, жульничать не понадобится», — ответила я, не по-фински взволновавшись.
«Аня, какая ты формалистка», — успокаивающе сказала Лида.
Я никак не могла понять, почему мои подруги тратят столько времени и энергии на всякие хитроумные приспособления, чтобы обмануть экзаменатора. Не проще ли было бы подготовиться к экзамену, поинтересовалась я.
Лида и Вера абсолютно не поняли, с чего я так взвилась. Ну да, они, конечно, занимаются, но надо же иметь запасные пути на случай непредвиденных обстоятельств. И потом, жульничают все. Правила существуют для того, чтобы их нарушать и обходить.
Увы, это вечные кружные пути зачастую приводят к неуверенности в себе и бесправию. Один мой добрый московский приятель купил дачный участок под городом. Цена дошла
Мой приятель Данила заплатил задаток в несколько тысяч долларов по соглашению. Но продавец вдруг пошел на попятный, усомнившись, что получит оговоренную сумму. Менеджер умыл руки. И посредник по продаже недвижимости привлек к суду — Данилу. Посредник желал получить свои деньги, и его не волновало, кому придется раскошеливаться. Данила оказался в тяжелейшей ситуации, в которую никогда бы не попал, если бы с самого начала все делалось по
Феномен непотизма тесно связан с коррупцией. Я не знаю, можно ли применительно к России говорить о кумовстве в финском смысле слова, ибо что есть кумовство в обществе, где все построено на личных связях?
В российском обществе без связей не проживешь. Особенно они нужны, когда ищешь место. Получить хорошую высокооплачиваемую работ, не имея связей, практически невозможно. Система держится на том, что кто-то знает кого-то, кто знает подходящего кандидата. По существу, все строится на личном доверии. Если речь идет о сколько-нибудь высокой должности, работодателю важно найти человека, который был бы лично обязан ему.
Мой хороший петербургский приятель Глеб — один из руководителей процветающего предприятия, которое занимается утилизацией отходов. За последние два года он устроил на работу двух своих близких друзей, а также тестя. Сейчас Глеб пытается уговорить своего лучшего друга Женю переехать в Москву, чтобы открыть там филиал фирмы. Заняться московским филиалом должен именно Женя, его лучший друг — человек, на которого он может положиться как на самого себя.
Предполагается, что Женя должен иметь образование и опыт, подходящие для такой работы. Но не это главное. Личная верность важнее каких-то условных знаний. Вести бизнес в Москве очень рискованно, и человек, которого ты не знаешь лично, может в один прекрасный момент сбежать со всей клиентской базой, основать собственную фирму и загрести прибыль себе.
В России мне приходилось встречать классных специалистов, например сотрудников пресс-служб некоторых предприятий и учреждений. А еще мне случалось натыкаться на работников настолько непрофессиональных, что не знаешь, смеяться или плакать. Первое место после упорной борьбы разделили 22-летняя Лена из пресс-службы «Газпрома» и Ирина — вероятно, еще более юная дама, — из российского Министерства иностранных дел.
Лена отправилась в командировку, организованную «Газпромом», в Ноябрьск. Она была очень красивой блондинкой, но понятия не имела ни о газе, ни о нефти, ни даже о «Газпроме» как о предприятии. Ее вклад в общее дело заключался в бесконечных телефонных разговорах с мужем, которые она вела все два дня командировки. Оказалось, что ее муж — просто удивительно! — тоже работает в «Газпроме».
С Ириной из российского МИДа я имела дело во время поездки в Калининград. У нее была дорожная сумка «Луи Вюиттон» (около тысячи евро) и еще дамская сумочка «Гуччи», поменьше (около трехсот евро). Ирина должна была руководить нашим журналистским пулом. Она не напечатала программу конференции, не знала ни куда мы поедем, ни кто будет принимать участие в конференции, Она понятия не имела, о чем пойдет речь на конференции и почему нас вообще на нее пригласили. Я дар речи потеряла от того, что такую личность могут принять на работу в Министерство иностранных дел и поручить ей журналистов. «Дорогая Анна-Лена, в министерстве работает ее папа, только и всего», — объяснил мне оператор, когда я выразила удивление.
Так что российская система набора персонала дает очень разные результаты. Журналисты довольно часто натыкаются на профи. Просто никогда не знаешь наперед, с кем придется иметь дело. Уровень повышается и понижается совершенно непредсказуемо.
По существу, речь идет об очень старой российской проблеме — невозможности опереться на закон. Общество функционирует не по каким-то общепринятым принципам, которые защищает независимое правосудие. Все построено на связях. Все может в любой момент повернуться как угодно. В таком обществе ни на что нельзя полагаться — только на собственные связи.
