– На княжне? – Огнеяр насмешливо свистнул. – Да я в жизни ни одной княжны не видал, не знаю, какие они и бывают-то.

– Ну, на боярской дочери, – не сдавалась Милава. – Или на воеводской.

– А воеводские дочери меня боятся. Говорят, не человек я.

Милава обернулась и посмотрела наконец ему в лицо. Огнеяр старался сохранить веселый вид, но это оказалось нелегко. В самое сердце его вдруг уколола тревога – а вдруг она сейчас скажет, что тоже боится его за это?

А Милава смотрела ему в глаза, как будто старалась заглянуть поглубже и понять, правда ли это все. Взгляд Огнеяра показался ей напряженным, он не вязался с веселым голосом, и в глазах его была тревога. Милаве вдруг стало жалко его – кто он ни есть на самом деле, а живется ему, как видно, нелегко.

Милава опустила глаза, ничего не решив, а потом сама поднесла руку к руке Огнеяра, державшую поводья, и прикоснулась к ней своим браслетом. Огнеяр усмехнулся – он понял ее. Его собственные серебряные браслеты, бляшки пояса, оклады оружия всю жизнь помогали ему убедить окружающих, что он не принадлежит к нечисти, боящейся серебра. Он – оборотень, но не зверь в человеческом теле, а бог!

– А мои-то – или не видишь? – Он улыбнулся и встряхнул рукой, показывая тяжелый, старинной работы – из ларей деда Гордеслава – браслет у себя на запястье.

– Вижу, – ответила Милава, немного смущенная своей проверкой. – Твои-то – я не знаю какие, а мой –  настоящий, из чистого серебра.

– Так не будешь меня бояться? – тихо и весело спросил Огнеяр, чувствуя, что еще немного – и последний лед между ними будет сломан.

– Не буду.

Милава подняла глаза к его лицу и наконец-то улыбнулась. Она окончательно решила не бояться его, и видно было, что это решение доставило ей самой большое удовольствие. Огнеяру хотелось смеяться от радости, вместо багрового Подземного Пламени в нем вдруг вспыхнула яркая невесомая радуга. Милава отчаянно нравилась ему, и небывалым нежданным счастьем казалось то, что он тоже нравится ей и она его не боится. Она согласилась посчитать его человеком, поверила ему! Среди зябнущей осени она была ярким, свежим весенним цветком, и в самое сердце Огнеяра вдруг повеяло весной.

Но путь оказался недолгим, Брезь впереди уже придержал коня и ждал на перекрестье набитых троп, пока подтянутся все чуроборцы. Одна тропа отсюда вела прямо к займищу Вешничей, а вторая уводила к берегу Белезени, к охотничьим угодьям.

– Вам туда, княжич! – завидев подъезжающего Огнеяра, Брезь махнул рукой к реке. – Спасибо за коня, нам теперь в другую сторону.

Огнеяр соскочил на землю и снял Милаву с коня, не дожидаясь, пока подойдет ее брат. На прощание она как будто искала его взгляда, как будто хотела еще что-то спросить, сказать, но, ступив на землю, молча отвернулась и пошла навстречу Брезю.

– Спасибо и вам, что путь указали, – безучастно ответил парню Огнеяр, с трудом оторвав взгляд от Милавы. Ему вдруг стало скучно, предстоящий лов утратил привлекательность, но, не желая этого показывать, он отвернулся и вскочил в седло.

Попрощавшись, брат и сестра пошли прочь по неширокой тропинке, а отряд из трех десятков всадников стоял неподвижно. Огнеяр смотрел вслед удаляющейся девушке, так похожей на маленького зайчонка в своем сером полушубочке, и совсем не думал о кабанах. Чего ему еще искать, кого ловить? Ему вдруг показалось, что на всем свете нет дороже и желаннее добычи, чем эта невысокая сероглазая девушка с тяжелой светло-русой косой; она уходила, а ему вдруг стало неуютно, словно с ней уходило от него что-то очень хорошее, незаменимое. Что-то хорошее в нем самом, разбуженное ее приветливым взглядом, чего и сам он еще не понимал.

Тряхнув волосами, Огнеяр развернул коня и поскакал в обход ельника, высматривая следы. Хватит Ладе* над ним потешаться, он не за тем ехал. В стылом воздухе Огнеяр чуял запах кабанов, наевшихся за ночь и устроившихся на дневную лежку где-то неподалеку. Стая растянулась вслед за ним, а Тополь догнал Огнеяра.

– А зря мы Трещагу там бросили, – сказал он на скаку. – Надо бы сразу порасспросить. Не верю я, чтобы он за сестру больше года зло таил и молчал. С тех пор двадцать раз мог бы попытаться.

– И двадцать раз шею о кулак свернуть! – бросил Кречет, расслышав его слова.

Огнеяр не ответил, но слова Тополя напомнили ему о том, о чем он не забыл бы и сам, если бы не девушка. Видит Мудрый Велес, ему и без нее есть о чем тревожиться!

Заметив наконец свежие следы, Огнеяр пересчитал их взглядом – где-то в ельнике устроились на лежку две взрослые свиньи с шестью подросшими поросятами и молодой кабан. Взмахом руки он послал кметей в обход ельника, оставшиеся спешились, стали привязывать лошадей, готовить рогатины.

– А ты чего хотел? – вдруг ответил Огнеяр на последние слова Тополя, когда больше никого рядом с ними не осталось. – О чем его спросить? Что князь-батюшка на меня нож наточил? Это я и сам знаю!

В голосе его была злоба и горечь. И даже Тополь, хорошо его знавший, не понял, кто говорит сейчас в Огнеяре – человек ли, зверь ли?

Поздно ночью у ворот Чуробора раздался знакомый вой трех десятков голосов. Стая вернулась с охоты. Она не стала бы так выть, если бы потеряла вожака. Но она его не потеряла. Издалека, через весь посад и детинец, сквозь плотно задвинутые заслонки окон, сквозь толстые бревенчатые стены терема*, князь Неизмир различал в хоре Стаи голос Огнеяра. В последние года мало выезжая из Чуробора, Неизмир разучился отличать зяблика от зимородка, но голос Огнеяра узнал бы среди сотни волчьих голосов.

Княгиня Добровзора тоже его узнала – ее слух был обострен материнской любовью так же сильно, как у ее мужа – ненавистью и боязнью. Мигом приподнявшись, она поспешно выбралась из-под теплого беличьего одеяла, стала натягивать верхнюю рубаху, зовя сенных девок.

– Куда ты, не ходи! – пытался остановить ее Неизмир, но больше ничем не выдал своего разочарования. – Завтра бы повидалась, никуда за ночь не денется твое сокровище…

Однако княгиня его не слушала, а вбежавшие девки уже подбирали ей волосы под повой*, подали башмаки, тащили шубу. Княгиня порывалась бежать, мешала девкам одевать ее, стремясь скорее встретить сына. Сама не зная почему, она беспокоилась о нем все эти десять дней, и в этот раз его отлучка показалась ей особенно долгой. Не надев даже шубу в рукава, а просто запахнув ее и придерживая на груди, она с девичьей стремительностью вылетела из теплой опочивальни. Обе девки козами побежали за ней, возбужденно стрекоча. Из плохо прикрытой двери на князя потянуло холодом. Он встал и тоже стал одеваться, медленно, будто нехотя. Провожал – придется и встречать.

Княгиня уже стояла на крыльце, когда ворота двора растворились, впуская Стаю. Выбежавшая челядь светила факелами, и Добровзора сразу увидела сына, влетевшего первым, как всегда. Огнеяр тоже увидел мать и мгновенно скатился с седла.

– Мама! – с детским ликованьем крикнул он и взлетел на крыльцо. Княгиня обняла его, прижала к себе его голову с холодными от ветра густыми волосами, пахнущими лесом и дымом костров.

– Волчонок мой! – нежно прошептала она, целуя его горячий лоб. – Что же ты долго в этот раз!

– Разве долго? – с радостной беспечностью отвечал Огнеяр. – Всего ничего! Сказал – к первому снегу, так даже раньше обернулся!

Не выпуская мать из объятий, Огнеяр поднял голову. Князь Неизмир стоял на забороле стены, окружавшей княжий двор, и смотрел на них. И даже издали князю почудился злобный красный блеск в глазах Огнеяра. Он вернулся. И он все знает, Неизмир был уверен в этом. Трещагу Неизмир даже не искал среди Стаи, понимая, что в случае неудачи тому не уйти живым. Провожая их в лес, князь знал, что одного из них он видит в последний раз. И пока Морена* взяла не того.

На дворе стоял гомон, неприличный позднему часу, но Дивий все переворачивал вверх дном. Челядь вела коней в конюшню, волокла к хоромам двух туров, забитых в последний день, кмети шумной гурьбой устремились в гридницу*, требуя еды и пива.

Огнеяр увел мать. Один князь Неизмир остался стоять на забороле, глядя, как челядь затворяет на ночь ворота, как постепенно стихает суета. Гридница, напротив, осветилась, до заборола стали долетать звуки шумного пиршества. Неизмиру было холодно, но он не мог заставить себя вернуться в хоромы, глянуть в лицо пасынку. Князь не ждал гласного обвинения – едва ли Трещага успел рассказать о его участии. Но этот

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату