домов и больниц, которые нуждаются в медицинских препаратах, ремонте и прочей помощи, вот мы и раскошелим наших заказчиков, заставив оказывать их помощь нуждающимся.

— Благородное дело, — ответил он и задумался. — Значит так, с твоего контракта он заработал шестьдесят миллионов, потом удачно вложил эти деньги и заработал ещё приблизительно столько же. В общей сложности за последний год его состояние увеличилось приблизительно на сто семьдесят пять миллионов, так что сумма в миллион долларов вполне нормальна.

— А может тогда больше взять?

— Ты не представляешь, какой наш господин Кольцов жадный. Зарабатывая десятки миллионов в год, он удавиться за пару тысяч, так что сумма в миллион здорово его огорчит, — весело сказал Сева.

— Вот и хорошо! Завтра подберу пару больниц и детских домов, куда он должен будет перечислить деньги и выставлю ему счёт, а если он начнёт выкаблучиваться, упрусь рогом и откажусь ему помогать.

— Чем ты упрёшься? Рогом? И кто же его тебе наставил? Я точно этого не делал, — смеясь, произнёс Сева.

— Я найду, чем упереться, — с улыбкой заверила я, и поцеловала его.

Засыпая в крепких объятиях Севы, я старалась не думать о плохом, и с улыбкой представляла вытянутое лицо Михаила от суммы в счёте.

Но лицо у Михаила не просто вытянулось, когда я предоставила ему расчётные счета трёх больниц и одного детского дома, озвучив сумму, а исказилось такой злобой, что я даже подумала, что у него пена изо рта пойдёт. Не сдерживая ехидной улыбки, я напомнила ему, что наши отношения изначально предусматривали оплату, и пригрозила, что откажусь помогать лично ему, если он не заплатит. Поняв, что его партнёры могут спокойно выбросить его из группы, если я объявлю, что он отказался платить и я больше не желаю с ним работать он, скрипя зубами, перечислил деньги.

Ложась вечером спать, я чувствовала такое удовлетворение, от того что, вполне возможно, эти деньги спасут не одного человека, что с удивлением подумала: 'А почему я раньше этого не делала?'. Но больше всего меня радовало то, что уже через три дня я стану женой Севы.

Шестнадцатого февраля мы тихо расписались. Моей свидетельницей была Нина, потому что я решительно не желала видеть кого-либо из моей прошлой жизни, а Алекс планировался свидетелем на большое торжество летом. А у Севы был свидетелем его друг Кирилл, который сейчас проживал в Германии.

Он прилетел накануне свадьбы, и мы сразу нашли с ним общий язык, потому что он оказался приятным и весёлым человеком. Я пыталась выпроводить их на какой-нибудь мальчишник, но Сева наотрез отказался покидать дом, и я решила просто дать им возможность пообщаться вдвоем, уйдя спать, чтобы на следующий день прилично выглядеть.

После Загса мы проехались по городу и фотограф, нанятый Севой, сделал серию снимков, потому что Сева хотел иметь фотографии и с этого торжества, а потом поехали в ресторан, где к нам присоединился ещё и Алекс.

Вечером, сидя в гостиной, перед камином и слушая разговор Севы с Кириллом, я улыбалась, вспоминая как нам было весело в этот день и, пытаясь привыкнуть к тому, что Сева теперь мне муж и чувствовала от этого гордость и удовлетворение.

К началу марта животик округлился очень прилично, и я уже начала себя чувствовать действительно бегемотиком, потому что становилась неповоротливой, да и спина под вечер начинала болеть, поэтому восьмое марта мы отметили в домашней обстановке, отказавшись от поездки в ресторан.

От сюрприза Севы я растрогалась и начала лить слёзы, обнимая его, потому что никак не ожидала такого подарка. Вернее — двух, и каждый из них по-отдельности был уже очень приятным.

Сначала он преподнёс мне сертификат о том, что теперь моим именем названа звезда и сказал:

— Этот подарок не планировался, но меня расстроила одна вещь и я решил, что если у меня не получается сделать это на Земле, то я могу сделать это на небе.

— А что не получилось сделать на Земле? — спросила я, хлюпая носом от радости, и рассматривая сертификат.

Он с хитрым видом подтолкнул ко мне перевязанную праздничным бантом папку, и сказал:

— Открой! — я с интересом раскрыла её и увидела какие-то документы, а Сева тут же пояснил: — Я купил тебе небольшой, но очень живописный островок в Средиземном море, и хотел его переименовать, назвав 'Рай Рины', но оказалось, что сделать это нельзя, потому что у него уже есть официальное название. Поэтому я решил купить тебе ещё и звезду.

Сказать, что я изумилась, это вообще ничего не сказать, потому что я минут пять сидела с открытым ртом и недоверчиво смотрела то на Севу, то на документы.

— Жаль, конечно, что пока мы не можем полететь туда, но я попросил сделать небольшой фильм, чтобы ты знала, чем теперь владеешь, — с улыбкой произнёс он и достал диск. — А как только наша кроха родится и окрепнет, мы обязательно туда поедем.

Уже через десять минут после начала просмотра диска я влюбилась в островок и, прижимаясь к Севе, мечтала, как мы втроём поедем туда и будем, бродит по берегу моря, наслаждаясь закатом солнца и окружающей нас природой.

Жизнь снова стала казаться прекрасной сказкой, потому что Сева с каждым днём все бережнее ко мне относиться и с каждым днём уделял мне всё больше времени, стараясь не уезжать из дома надолго, потому что срок уже был почти восемь месяцев, а наши дражайшие заказчики нас не беспокоили. Но гром грянул как всегда неожиданно.

Поздним вечером двадцать четвёртого марта, когда мы уже лежали в кровати, раздался звонок и нас, тоном, не терпящим возражения, срочно попросили приехать домой к господину Завадскому. Сева точно таким же тоном сказал, что пока я беременна, ничего писать больше не буду и положил трубку.

У меня внутри всё сжалось от страха, потому что я поняла, что в любой момент нам могут объявить войну и со страхом посмотрела на него. Он ободряюще улыбнулся и, поцеловав меня, сказал:

— Ну, чего ты переполошилась? Давай-ка закрывай глаза и спи.

— Сева, а может, узнаем, чего он хочет?

— Ничего мы узнавать не будем. Пусть сами разгребают свои проблемы, — твёрдо ответил он. — Я сейчас сделаю пару звонков и вернусь к тебе, договорились? Только не волнуйся, пожалуйста.

Я кивнула и он, одевшись, вышел из спальни. О том, чтобы заснуть не могло быть и речи, поэтому я, лежа в кровати, с замиранием сердца прислушивалась к звукам на первом этаже.

'Неужели так трудно дать мне спокойно родить? Жили же как-то без моих способностей долгие годы, а сейчас им прямо невтерпёж использовать меня и Севе приходиться идти на крайние меры. Если бы я не была беременная, то устроила бы им весёленькую жизнь, чтобы знали, как опасно доставать ведьму и её близких' — поглаживая себя по животу, я старалась не нервничать, потому что меня опять начала разбирать злость.

Когда раздался звонок в двери, я села в кровати и со страхом посмотрела на окно, боясь даже представить, кто может стоять у наших ворот. Не выдержав неизвестности, я встала и, набросив халат, спустилась вниз.

Возле входа, с оружием в руках стоял охранник, и я сразу спросила:

— Где мой муж?

— На улице, — коротко бросил он.

— Кто там приехал? — сердце пропустило удар, и меня охватил страх за Севу. Охранник промолчал и я, поняв, что это не подкрепление, ринулась к двери.

— Вам нельзя выходить, — твёрдо сказал он и перегородил мне выход.

— Да неужели? — с сарказмом спросила я и исподлобья посмотрела на него. — Уйди, а то потом всю жизнь будешь жалеть, что встал на моём пути! — меня пугало, что Сева там сейчас на улице разбирается с моими проблемами и всё что я хотела — это быть рядом с ним, поэтому готова была на всё, чтобы выйти из дома. — Прокляну, если не выпустишь, — пообещала я и двинулась на охранника.

— Я не имею права вас выпускать, — растерянно ответил он.

— Дай выйти! — зло сказала я. — Иначе исполню своё обещание!

Он громко сглотнул и затравленно посмотрел на меня, а потом сказал: