— Да, — он улыбнулся. — Если будешь высказывать ей свои претензии, то не забудь тогда высказать их и Алексу, который должен был тебя вымотать, чтобы ты поспала днём, и тебя не клонило вечером в сон.

— Стукачь. А ты и рад его сдать! Подлый. Сначала воспользовался его услугами, а потом подставил, — весело ответила я. — Не буду никого ругать. Мне нравиться, как вы меня обманули, — снисходительно закончила я.

Обиды ни на кого я действительно не держала и, удобно устроившись на подушках, потянулась к печёночному тортику, который обожала. Сева тем временем открыл бутылку красного вина и разлил его по бокалам. Я удивлённо посмотрела на него, а он сказал:

— Врач сказал, что бокал хорошего красного вина тебе можно выпить и вреда от него не будет. Но сначала ты должна поесть.

Взяв мою тарелку, он положил в ней пару кусочков запеченного мяса, салат и ещё кусочек печёночного тортика. Но вместо того, чтобы отдать тарелку мне, он потянул меня за руку и усадил к себе на колени.

— Сам буду тебя кормить.

— У нас романтический вечер? — с улыбкой спросила я.

— Да, а за ним будет романтическая ночь, — ответил он. — Но сначала я тебя накормлю, затем напою, а потом буду долго и нежно любить.

— То есть, сегодня я увижу только эту комнату и спальню? Я думала, что сначала ты покажешь мне весь дом.

— Завтра с утра всё осмотришь. Сегодня у нас многое запланировано, — сказав это, он зацепил вилкой маленький кусочек мяса и поднёс его к моему рту. — Открой ротик, солнышко.

Послушно выполнив его просьбу, я принялась жевать мясо, которое буквально таило во рту. Проглотив его, я ехидно спросила:

— Тренируешься на мне, чтобы потом кормить ребёнка?

— Да.

— Спасибо хоть, что не манной кашей кормишь, или вообще, детской смесью, — колко ответила я, наслаждаясь чувством близости к Севе и романтической обстановкой.

Огонь из камина создавал причудливые тени на стенах, и давал ощущение уюта. Я вдруг словила себя на мысли, что уже люблю этот дом и буду здесь счастлива. 'Так странно. Ни моя московская квартира, ни дом на Алтае, ни квартира Севы не вызывали у меня таких ощущений, а здесь я сразу почувствовала себя по настоящему дома. Здесь я проживу до конца своих дней' — уверенно подумала я.

Сева продолжал меня кормить, всячески поддевая, и я в тон отвечала ему, наслаждаясь нашей безобидной перепалкой. Когда, наконец, я наелась, он протянул мне бокал вина и торжественно произнёс:

— За наше семейное гнездо, где уже через три с половиной месяца будет раздаваться требовательный плач нашей первой малышки, и где мы будет жить вместе долго и счастливо.

— Обязательно давить на мои сентиментальные струны души? — спросила я, чувствуя, как на глаза, от счастья, наворачиваются слёзы.

— Обязательно, — с мягкой улыбкой сказал он, и пригубил вино.

Сделав то же самое, я почувствовала, как по телу стало разливаться тепло, а через пять минут голова приятно закружилась от выпитого. Когда же вино было допито, Сева забрал у меня бокал и нежно прошептал:

— А теперь самое главное, — усадив меня на подушки, он поднялся на ноги, и хитро посмотрев на меня. — Нет, встань, пожалуйста, — подумав, сказал он, помогая подняться мне. А потом неожиданно встал передо мной на одно колено и серьёзно сказал: — Айрина, я часто влюблялся, но никогда по-настоящему не любил. У меня было много женщин, но ни одна из них надолго не могла заинтересовать меня. Однажды я даже отчаялся, подумав, что моё сердце огрубело и встретить ту единственную, предназначенную мне, уже не суждено. Но, в тот момент, когда я окончательно потерял веру, ты встретилась на моём пути. Уже на четвёртые сутки нашего знакомства я понял, что ты та единственная, с кем я хочу провести всю оставшуюся жизнь и от которой хочу иметь детей. Ты станешь моей женой? — и полез в карман брюк. Достав оттуда коробочку и открыв её, он продолжил: — Обещаю, что буду любить тебя, холить и лелеять, стойко выносить твой капризный характер, а также баловать, любить и оберегать наших детей.

Интуиция подсказывала мне, что вечер может закончиться этими словами, но они всё равно застали меня врасплох и я, посмотрев на Севу, не знала что сказать, потому что простое 'да' звучало банально.

Взяв у него коробочку с кольцом, я тоже опустилась перед ним на колени и тихо сказала:

— Уже то, что ты сделал мне предложение, говорит о том, что ты очень мужественный и отважный мужчина, но я знала это и раньше. Отшлёпать ведьму по пятой точке, знаешь ли, не каждый решиться. Но дело не в этом. Не знаю когда я поняла, что хочу видеть только себя рядом с собой, но когда ты уезжал, и я думала, что мы больше никогда не увидимся, мне казалось… нет, я знала, что моя жизнь потеряла смысл. Долгие три месяца после твоего отъезда силы мне предавало только то, что я беременна от тебя. И этот ребёнок был для меня уже не искуплением грехов, а частичкой тебя. Я знаю, что не заслужила это счастье, но рада, что у меня будет не только ребёнок от тебя, а и ты, — на глаза начали наворачиваться слёзы, но я продолжила. — Я буду стараться стать для тебя хорошей женой, правда, не обещаю, что это получиться…

— Оставайся сама собой, — перебив меня, ласково произнёс он. — А теперь скажи мне то, что я больше всего хочу услышать от…

— Да, — выдохнула я, и почувствовала, как по лицу побежали слёзы. 'Проклятые гормоны!' — подумала я, стараясь окончательно не расклеиться от счастья.

— Спасибо! — прошептал он и, одев мне кольцо на палец, нежно поцеловал.

А через мгновение он уже был на ногах и, подхватив меня на руки, с улыбкой произнёс:

— С торжественной часть законченно и пока ты не начала лить слёзы в три ручья, предлагаю переместиться в нашу спальню. Там мне будет намного удобнее тебя успокаивать.

— Сделай такое одолжение, — пробормотала я и, обняв его за шею, уткнулась в плечо, чувствуя себя самой счастливой женщиной на Земле.

Поднявшись на второй этаж Сева, сразу же направился к открытой двери одной из комнат, и там уложил в кровать. Но я тут же села, с интересом оглядываясь вокруг.

Спальня была отделана в нежно-голубых с серым, тонах. Через большое французское окно с улицы лился мягкий свет, и я подумала, что днём, наверное, здесь очень светло. Из мебели стояла только большая кровать на высоких ножках, две тумбы по бокам, а в углу, возле окна, столик с большим зеркалом. От входа, справа и слева были ещё две двери. 'Скорее всего, одна из них ведёт в ванную комнату, а вторая в гардеробную' — решила я. А самым главным украшением спальни был камин, отделанный в этой комнате уже серым мрамором, под цвет тяжёлых штор и коврового покрытия. 'Красота!' — довольно подумала я, глядя как блики от огня освещают комнату.

Дальше что-то рассматривать я уже не стала, потому что Сева успел раздеться, и теперь расстёгивал на мне джинсы, нетерпеливо глядя в глаза и улыбаясь. Когда вся одежда оказалась на полу, он лёг рядом и сказал:

— Договор о покупке я не решился заключать, пока мы не опробуем кровать. Я, конечно, мог бы сделать это и с риэлтором, тем более что она и сама была не против, но она не заинтересовала меня, хотя и очень красивая девушка…

— Ах ты гад! — пробормотала я, ущипнув его.

— Что есть, то есть, — согласился он и, уложив меня на спину, начал нежно целовать…

Проснувшись утром, я удивленно оглянулась по сторонам, а потом, вспомнив вечер и ночь после него, улыбнулась. Сева ещё спал, и я с любовью посмотрела на него, а потом подняла правую руку и посмотрела на кольцо в свете дня. Бриллиант переливался всеми цветами радуги в солнечном свете, и подумала: 'Красиво, но самый мой главный бриллиант лежит рядом со мной'. Повернувшись на бок, я прикоснулась к его щеке и провела пальчиком по щетине, потом по губам и, наклонившись, поцеловала в губы. 'Как же мне с ним хорошо! Теперь, на вопрос: 'Что такое счастье?' я точно знаю ответ. Счастье — вот так просыпаться рядом с ним утром, и знать, что впереди будет ещё ни одно такое утро'.