'Как же хорошо не мучиться от токсикоза' — с радостью подумала я, намазывая бутерброд красной икрой. Уже второй день я могла спокойно есть и теперь довольно потирала ручки, представляя, сколько вкусностей смогу попробовать, которые в горах мне были недоступны и, которые по приезду в Москву, я не могла есть из-за тошноты.

'Ага! Закрой рот и давись слюной! Что доктор сказал? Нельзя сейчас нагружать желудок и надо осторожно подходить к выбору блюд, пока не восстановиться нормальная работа кишечника' — мерзкий противный головок изнутри тут же испортил всю радость. 'Вот сходишь сегодня на приём, тебе пропишут очередную диету, и будешь радоваться какой-нибудь брокколи или вареной морковке!'. Я поморщилась, точно зная, что не смогу это есть.

'Ну уж нет! Я беременна и мне необходима еда и пусть только попробуют порекомендовать мне какую-то дрянь, вместо полноценной пищи!' — решительно подумала я.

Но через три часа от боевого настроя уже не было и следа, и я, как китайский болванчик, кивала головой, слушая доктора, и с тоской смотрела на листок с рекомендациями. Пока мне разрешили есть только приготовленную на пару пищу, и от этого хотелось почему-то плакать. 'Хорошо хоть, что мясо и рыбу можно. Уже легче. Да и йогурты с творогом я люблю. Ничего, как-нибудь проживём, пока всё не войдёт в норму' — успокаивала я себя, отмечая, что из продуктов может меня утешить первое время.

Выйдя из клиники, я решила сразу направиться в магазин и купить пароварку, чтобы поменьше возиться с едой. Холодильник я успела заполнить ещё вчера, когда поняла, что могу нормально питаться, не обнимая после этого унитаз, и еле дотащилась до такси после похода в супермаркет.

Вспомнив о магазине бытовой техники недалеко от дома, я поймала такси и, назвав адрес, стала мечтать, что уже через пару недель смогу действительно есть то, что мне хочется, а не то, что доктор навязал, пугая остановкой пищеварения и в деталях расписывая, какие унизительные процедуры мне придётся выдержать, если я не прислушаюсь к его мнению.

Приехав к торговому центру, я сразу поднялась на второй этаж и стала искать нужный мне отдел с кухонной техникой. Подошедший продавец проводил меня к витрине, после чего долго и нудно рассказывал о преимуществах той или иной модели. Не выдержав мелких подробностей, я ткнула в первую приглянувшуюся мне пароварку, и уже через десять минут, довольная покидала магазин.

— Айрина?! — неожиданно за спиной раздался до боли знакомый голос и я замерла. — Ты в Москве?

Медленно повернувшись и убедившись, что это не галлюцинация, и передо мной действительно Всеволод, я растерялась.

— Эээ… Да, вот решила переехать на время.

— А почему ты мне не позвонила? — спросил он с улыбкой, но глаза смотрели на меня настороженно.

— Ну, почему же, я тебе звонила. Но решила тебя не палить перед твоей дражайшей Светочкой, — сказала я, пытаясь подавить сарказм в голосе, и говорить как бы в шутку. — Она кстати в курсе, что есть ещё и Инга? Или произошла смена игроков в твоей кровати?

Лицо Всеволода менялось каждую секунду, и я с удивлением смотрела на него. Сначала он как-то нахмурился, потом зло сжал зубы и, прищурившись, посмотрел на меня, а затем улыбнулся и произнёс:

— Ну, Светочка же не постоянно рядом со мной была, и ты могла ещё раз перезвонить.

— Ой, прости, запамятовала. Вся в делах, вся в заботах, аки пчёлка, — ответив, я показала покупку.

Он посмотрел на коробку с пароваркой, а потом перевёл взгляд на меня.

— Кстати, ты беременна?

— Да, через шесть месяцев буду счастливой мамашей.

— Да неужели? — зло спросил он, и я открыла рот от изумления. — Ты чем вообще думаешь? Решила фигуру поберечь и перейти на диетическое питание? Ты себя в зеркало видела? У тебя круги под глазами и щёки уже ввалились. Ты освенцим ходящий, а не беременная женщина! — я в конец растерялась от его тона и почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. А Всеволод тем временем продолжал меня распекать: — Всё! Хватит! Наигралась в самостоятельность и независимость! Я не собираюсь смотреть, как ты гробишь здоровье моего ребёнка. В конце концов, я старался, чтобы его сделать и не позволю тебе издеваться таким образом над ним, — вырвав из моих рук пароварку, он взял меня за руку и потянул к выходу.

От обиды я даже не знала что сказать, и послушно семенила за ним, чувствуя, как по лицу текут слёзы. Подведя меня к машине, он открыл дверь и, усадив меня, положил на заднее сиденье мою проклятую покупку.

— И нечего тут слёзы лить. Тебе уже ничего не поможет, — садясь за руль, произнёс он. — Тебя нельзя оставлять одну. Где ты живёшь? — шмыгая носом, я назвала адрес и достала из сумки носовой платок. — Сейчас соберёшь свои вещи, и сегодня же переедешь ко мне. Я сам буду контролировать тебя и следить, чтобы ты не делала глупостей.

— Я не виновата, — стараясь прекратить поток слёз, ответила я. — Так получилось…

— О да! Ты у нас всегда не виновата. Только мне плевать на твои оправдания, и ты в любом случаи переешь ко мне. Это даже не обсуждается, — твёрдо ответил он.

В этот момент мы подъехали к воротам комплекса и я, достав пропуск из сумочки, передала его Всеволоду. Охранник, увидев меня, тут же кивнул и пропустил нас во двор. Показывая как заехать на подземную парковку, я глотала слёзы и во мне начала подниматься волна злости на то, что он ничего не выяснив, разговаривает со мной таким мерзким и приказным тоном. Как только машина остановилась, я выскочила из неё и специально громко хлопнула дверью.

— Может ещё пять раз так сделать, — произнёс Сева. — Только тебе это не поможет.

Забрав пароварку, он повёл меня к лифту и уже через минуту мы стояли возле дверей моей квартиры. Открыв дверь, я вошла внутрь и, сняв обувь, прошла на кухню. 'Сейчас водички попью, чтобы успокоиться и устрою ему сама скандал. Будет бежать отсюда как ошпаренный'. Более-менее придя в норму, я вышла в прихожую и, сняв куртку, сложила руки на груди, наблюдая за тем, как Сева осматривает мою квартиру.

— Я всяких дур повидал на своём веку, но ты смогла меня удивить, — остановившись, наконец, передо мной, сказал он. — Судя по квартире и её интерьеру, ты не бедная девушка, значит твоя худоба не признак экономии. Неужели ты настолько сильно переживаешь за фигуру, что способна довести себя до такого состояния, а?

— Знаешь что! Я не собираюсь терпеть твои…

— Ты будешь терпеть всё, и будешь слушать умного человека, — перебив меня, произнёс он, и, убрав мои руки, задрал свитер с майкой, и провёл пальцами по рёбрам. — Господи, ты точно дура. Куда вообще смотрит твой врач?

— Не смей называть меня дурой! — закричала я, отталкивая его, и из глаз опять полились слёзы. — И не смей меня осуждать! У меня два месяца был жуткий токсикоз, и я разве что не спала в обнимку с унитазом, ясно! Ты представляешь, что такое тошнота почти два месяца, пятьдесят дней, а? Я практически ничего не могла есть, а есть очень хотелось! Знаешь, как это просыпаться от тошноты, и засыпать совершенно обессилившей от постоянной рвоты и голода? Не смей мне говорить, что я берегу свою фигуру и поэтому ничего не ем. И я не глупая! Как только мне стало плохо, я сразу переехала в город и первое, что сделала — это нашла хорошую клинику. Понятно? Если не веришь мне, могу дать тебе номер телефона своего доктора. Он тебе расскажет, что меня чуть не положили в больницу из-за токсикоза, а заодно расскажет, что я примерно исполняю все его рекомендации и бережно отношусь к своему ребёнку, — крича, я полезла в сумочку и, найдя визитку врача, бросила её во Всеволода и, размазав слёзы по лицу, открыла дверь. — И вообще, я тебе ничего не должна объяснять! Пусть твои Инги и Светочки прыгают перед тобой на задних лапках. Мне нервничать нельзя! Выметайся из моей квартиры!

На лице Всеволода отразилось раскаяние и он, подойдя к двери, аккуратно прикрыл её, а потом