не упасть.

— Но я ценю твою заботу, — сказал Элвин и рубанул мечом с такой силой, что наверняка разрубил бы Иккинга пополам — если бы тот не заметил угрозы и в последний миг не отскочил в сторону.

Так что этот удар, вместо того чтобы разрубить Иккинга, лишил Элвина последних остатков равновесия. Он отпрянул назад и упал на груду сокровищ — одну из тех, на которых они еще не дрались…

И в этот миг сокровище ожило, взревело и встало на дыбы.

Груда сокровищ заколыхалась от подножия до самой вершины, по ее золотым склонам, как расплавленная лава, посыпались кубки, ожерелья, драгоценности, мечи и монеты.

Потом из недр золотой горы вынырнуло что-то вроде длинной белой веревки. Оно пошарило в воздухе и обвилось вокруг талии Элвина Вероломного.

Но это была не веревка.

Это было до крайности неприятное белое щупальце, вылепленное, казалось, из куска трясущегося сала. Щупальце испещряли мелкие впадины, из которых сочилась гадкая серовато-белая жижа с неописуемо омерзительным запахом.

Эдвин в ужасе взвизгнул. Груда сокровищ распалась, открыв взглядам присутствующих неведомое чудовище. Оказывается, оно крепко спало в недрах золотой горы, пока шум боя на мечах не разбудил его.

Это и был ПОСЛЕДНИЙ сюрприз Черноборода Оголтелого, ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ коварная ловушка, которую он подстроил своим потомкам.

Он усадил охранять свои сокровища самого страшного Монстра, о котором Иккинг слышал только в легендах, но никогда не видал и горячо надеялся никогда не увидеть.

Это было то самое страшилище, которое накануне, если вы помните, до смерти напугало маленького Гаденыша Ползучего, и звали его Зверский Удушитель.

Удушитель был гигантским Монстром, генетически родственным драконам, осьминогам и змеям. У него имелись чахлые драконьи крылышки и крохотные кривые драконьи лапки, но он ими почти не пользовался, потому что ползал по длинным подземным туннелям, как исполинская змея, оставляя за собой липкий слизистый след.

Он никогда не поднимался на дневной свет и не имел вообще никакого цвета. Однако щупальца его, надо думать, нередко находили путь в верхние ярусы пещер на Обрыве Дикого Дракона, потому что в прозрачном теле чудовища виднелись полупереваренные остатки невезучих драконов, которых угораздило попасть к нему на обед. Те, кто продвинулся достаточно далеко по длиннющей пищеварительной системе Удушителя, лежали смирно. Те же, кто был сожран сравнительно недавно, трепыхались и дергались, один даже пытался выпорхнуть из чудовищной глотки Монстра.

Натуралист в душе Иккинга машинально отметил названия видов — Кошмарное Чудовище, Гад Ползучий, три раза Простой Садовый, — медленно перемещающихся по пищеварительному тракту гигантского Змея.

Впрочем, мозг чудовища относительно его исполинских размеров был настолько мал, что с трудом воспринимал даже осязательные ощущения огромного тела, и копошащиеся щупальца извивались вокруг, словно были независимы от остального туловища. Напрягая все силы своего интеллекта, Монстр очень медленно переместил щупальце, схватившее Элвина, поближе к своей голове, чтобы как следует присмотреться и понять, что это за неведомая добыча,

— Пищщщщща? — задумчиво спросил Удушитель сам у себя.

Иккинг чуть не ойкнул от радости. Потому что чудовище говорило на диалекте драконьего языка, очень древнем, но, тем не менее, понятном.

А Иккинг твердо верил, что если сумеешь разговориться с убийцей, то значит, ты на полпути к спасению.

Элвин Вероломный бешено вырывался и рубил скользкое щупальце Штормосаблей.

— Пощщщщекочи меня своей иголочкой, — прошипело чудовище. — А потом я тебя пощщщекочу…

И лениво помахало кончиком хвоста перед Элвиновским носом.

Иккинг видел подобный хвост у животных намного меньшего размера. Он был до самого кончика наполнен травянисто-зеленым ядом, прозрачным, как стекло. Хвост был увенчан острым жалом, а внутри его ходил поршень; как только жало вонзалось в жертву, поршень опускался, и — прощай, о дивный мир, здравствуй, Валгалла!

«Великолепно, — сказал себе Иккинг. — Ядовитый Зверский Удушитель. Мой любимый вид».

Едва заметив перед своими глазами ядовитое жало, Элвин хлопнулся в обморок. Он до смерти боялся иголок.

Поэтому Удушитель даже не взял на себя труда жалить его, а просто проглотил Элвина целиком, заживо, как есть, вместе со Штормосаблей.

Окаменев от ужаса, Иккинг завороженно смотрел, как очнувшийся Элвин, трепыхаясь, медленно сползает вниз по прозрачной глотке Удушителя.

«Итак, — подумал Иккинг, — Пожиратель Человеческой Плоти сам оказался сожранным. Судьба поступает артистично».

Иногда труднее заставить себя стоять на месте, нежели бежать, но Иккинг понимал, что убежать не удастся, не стоит даже и пробовать. Этот Монстр был слишком велик. Поэтому Иккинг застыл в неподвижности, надеясь, что чудовище, подобно всем подземным тварям, обладает плохим зрением.

Возможно, Иккинг был прав, но одно из непрестанно движущихся щупальцев в конце концов наткнулось на него и, соприкоснувшись с теплым телом, автоматически обвило его и приподняло в воздух.

— Тебе нужен План! — вопил Рыбьеног, суетливо бегая внизу, — Тебе нужен Дьявольски Хитроумный План!

— Спасибо за совет, — проворчал Иккинг. Его ум трепыхался, как креветка в сети, он пытался думать, не обращая внимания на боль в стиснутой щупальцем груди. — Сам знаю… БЕЗЗУБИК! Скорее сюда!

Щупальце наматывалось вокруг Иккинга виток за витком. Беззубик подлетел поближе, и Иккинг что-то прокричал на ухо маленькому дракончику.

— Уж-ж-жасный план, — запротестовал Беззубик, качая головой.

— Хоть РАЗ В ЖИЗНИ сделай, как тебе велят! — заорал Иккинг.

Пока Монстр еще не сообразил, что ему в лапы попалась добыча, оставалась возможность спастись. Иккинг ткнул мечом липкое щупальце, обвивавшее грудь, и оно немного ослабло…

Далеко внизу, на груде сокровищ, Рыбьеног отчаянно пытался прийти на помощь.

Перед ним лежал тяжеленный двуручный меч, усыпанный драгоценными камнями. Зверь, а не меч. Не обращая внимания на то, что меч этот был чуть ли не вдвое больше его самого, Рыбьеног отважно поднял его с земли и, побагровев от натуги, вознес высоко-высоко над головой, собираясь вонзить в брюхо Чудовищу…

Но (как и следовало ожидать) меч перевесил, и Рыбьеног вслед за ним медленно-медленно принялся опрокидываться назад. На полу у него за спиной валялся большой бронзовый щит, и, ударившись об него головой, Рыбьеног потерял сознание.

Звук от соприкосновения Рыбьеноговой головы со щитом привлек внимание Монстра, и в его тусклых