столе и фотографии автогонок и автокатастроф на стене. Сразу все понятно: герой – крутой фотожурналист, любитель лезть в пекло, на репортаже сломал ногу. При этом не сказано ни одного слова.
Хорошие детали совсем не обязательно бросаются в глаза. Они растворяются в характере, зритель видит их в комплексе. Они как соль в еде. Недосолено, и еда невкусная. В самый раз – все стало вкуснее, а соли мы не чувствуем.
Но хороший режиссер и писатель никогда не оставят характер без деталей. Корсет, в который затянута беременная Ольга Михайловна в рассказе Чехова «Именины», – определяет всю пластику ее поведения. Поэтому Чехов в первой же фразе находит для него место. Мы уже цитировали эту гениальную в простоте, емкости и структурной ясности фразу.
В «Ионыче» двадцать лет жизни Старцева обозначены развитием одной детали – он полнеет, растет в ширину. С чего начался рассказ в первом акте? В конце рабочего дня и вечернего веселья у Туркиных молодой Старцев идет домой в деревню. ''Пройдя десять верст и потом
ложась спать, он не чувствовал ни малейшей усталости, а, напротив, ему казалось, что он с удовольствием прошел бы еще верст двадцать'. И в финале: «...Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув голову назад».
Но этого мало, и Чехов предлагает маленький мир вокруг героя. Систему деталей. «Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком, сидит на козлах, протянув вперед прямые, точно деревянные, руки, и кричит встречным: „Пррава держи!“ – то картина бывает внушительной и кажется, что едет не человек, а языческий бог... Вероятно, оттого, что горло заплыло жиром, голос у него изменился, стал тонким и резким. Характер у него тоже изменился: стал тяжелым, раздражительным».
Задача поставлена режиссеру и актеру с исчерпывающей полнотой. Это характер по методу Станиславского. Все рассказано физическими действиями.
Детали характера героя другого шедевра «Человек в футляре» тоже собраны в «деталь-систему». Это микромир, который отделяет Беликова от остального мира:
'Он был замечателен тем, что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате. И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике;
и лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник. Он носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой, и когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх. Одним словом, у этого
человека наблюдалось постоянное и непреодолимое стремление окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр, который бы его защитил от внешних влияний'.
'Спальня у Беликова была маленькая, точно ящик, кровать была с пологом. Ложась спать, он укрывался с головой; было жарко, душно, в закрытые ставни стучался ветер, в печке гудело; слышались вздохи из кухни, вздохи зловещие...
И ему было страшно под одеялом'. '...Теперь, когда он лежал в гробу, выражение у него было кроткое,
приятное, даже веселое, точно он был рад, что наконец его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет. Да, он достиг своего идеала! И как бы в честь его, во время похорон была пасмурная, дождливая погода, и все мы были в калошах и с зонтами'.
Детали обрисовывают характер и в финале поднимают характер до метафоры, до архетипа. Это убедительно, потому что детали действуют в системе, поддерживая друг друга.
ДЕТАЛЬ НА СТЫКЕ РЕАЛЬНОСТИ И ФАНТАЗИИ
Хорошо придуманная деталь делает убедительной любую фантазию, превращает в реальность самую странную фантасмагорию.
Сегодня все чаще мечты героев проникают в реальную жизнь. Новая техника трюковых съемок может выразить любую фантазию – дайте идею, и техники сделают ее реальной. Любое чудо выглядит убедительнее, когда оно выражено через реальную деталь.
Одно из первых сочинений с фантастическим превращением реальной детали – это «Нос» Гоголя. Нос соскочил с лица майора Ковалева и зажил отдельной жизнью, да еще с важностью генерала. И это произошло в будничном унылом Петербурге начала прошлого века. Деталь убеждает в этой фантасмагории.
Студенты предлагают историю, соединяющую через деталь реальность и фантазию.
Ники – мальчик пяти лет. Дома в шкафу столовой стоит привезенная отцом бутылка китайской водки. Внутри нее свернулась кольцами заспиртованная змея. Ники кажется, что змея незаметно шевелится, особенно по вечерам. Сегодня родители уходят в кино. Ники должен спать.
– Спи, а то змея выползет, – предупреждает отец.
Попробуй засни. Ники закрылся одеялом с головой, зажмурил глаза. И вдруг он слышит, как в столовой со звоном упала и разбилась бутылка. Змея ползет в комнату. Она шипит и растет. Вот она у кровати, за
ползла под одеяло, обвила постель кольцами. Ники чувствует ее тяжесть и старается не шелохнуться. Змея ползет по одеялу прямо к лицу Ники. Он не выдерживает и хватает ее через одеяло. Змея громко мяукает – Ники держит в руке кота.
На деревенском кладбище стоит разрушенная часовня. Садовник подмазывает цементом потрескавшийся каменный рельеф над могильной плитой: средневековый рыцарь с копьем наперевес защищает могильный камень.
Эту часовню должны снести, и сам бургомистр является, когда каток бульдозера собирается разрушить ветхую постройку.
Садовник протестует: «Там похоронен гений прошлого. Его душа жива, и вы убьете ее, если разломаете часовню».
Бульдозерист колеблется, но бургомистр сам садится за руль. Бульдозер врезается в здание. Все в пыли. Крик, Тишина. Пыль оседает. Каменное копье торчит перпендикулярно к рельефу. Оно разбило стекло и пронзило бургомистра прямо в сердце.
У Гуннара есть девушка и соперник – ученый Хайзелберг. Вечер, который Гуннар хотел провести со своей девушкой, Хайзелберг разрушает. пригласив девушку на концерт. Гуннар скорее умрет, чем допустит это.
Гуннар решительно идет за парой. Он вынимает из кармана белый платок и повязывает его на лоб, как повязку. Посредине платка – красное солнце – знак камикадзе. Гуннар бежит, подпрыгивает и летит низко над асфальтом, как ракета «земля-земля». Хайзелберг в панике бежит
от него, но Гуннар настигает и врезается в него, как камикадзе. Взрыв. Гуннар стоит против Хайзелберга, сжав кулаки. Теперь начнется обычная драка.
Два брата. Одному пять, другому семь лет. Дети читают комикс «Астерикс». Старший играет с приятелями, они сражаются, как герои комикса. Младший тоже хочет играть. Чтобы отвязаться от него, старший готовит ему волшебный напиток силы. В миску выдавил крем для бритья, шампунь, зубную пасту, лосьон. Перемешал, дал – выпей и станешь
непобедим. Малыш мажет напитком кота – и тот на мгновение превращается в рычащего тигра. Он мажет напитком каменного льва на ограде, и тот рычит – настоящий волшебный напиток. Малыш лижет языком – и чудо! Он ощущает прилив сил – бьет кулаком по деревьям, и они падают корнями вверх. Но чудо быстро проходит. Малыша рвет. Он приходит в себя и счастлив: я был героем!
Эти истории – импровизации. Я сохранил их такими, какими они родились. Главное здесь, что детали визуальны, ясны и превращают реальность в фантастику. Вы можете увидеть первоклассные образцы такой работы в хорошем фильме ужасов или «фэнтэзи».
Трюффо заметил по поводу фильма Хичкока «Дурная слава»: «Он может служить образцом конструкции, с точки зрения того, как достигают максимального эффекта с минимумом элементов. Все сцены с саспенсом вертятся вокруг двух предметов – ключа и винных бутылок с ураном».
