Хазанова.

Кобзон, который должен петь сразу после Хазанова, кричит из-за кулис:

– Гена, ответь ему!

Хазанов, в надежде, что ситуация как-то сама разрешится и он перепрыгнет через эту брешь, повторяет вопрос. Все промолчат, и концерт привычно покатится по накатанному руслу.

– Знаете, кто я?

– Педик! – повторяет неизвестный.

И зал хохочет навзрыд. Оказывается, это у них традиционная шутка.

Мужественный Кобзон воспринимает это как плевок в свое лицо.

– Ответь ему! – кричит он. – Если ты не ответишь, я не смогу петь! Альтернативный фактор заработал. Если Хазанов немедленно не ответит, он будет в дерьме не только перед зрителями, но и перед своими. Он должен действовать немедленно. Счетчик времени включен на секунды. Он должен действовать с риском и отвагой, интригуя зрителей. И Хазанов прыгает со сцены в зал и решительно идет на голос. Начинается третий этап – прогрессия усложнения.

Прогрессия усложнений развивается в несколько шагов, она не позволяет размазать конфликт. Она напрягает его. Ситуация главного героя должна с каждым шагом ухудшаться. И она ухудшается. На сцене артист король и хозяин положения. Он защищен. Он выше зрителей. А в зале он на равных. Какое на равных! В чужой стране, почти не зная языка и нравов, он никто. Все зависит от его находчивости. Конфликт развивается как импровизация. Публика напряглась – чистый саспенс. Бой быков – любимое развлечение испанцев. На этот раз он обещает быть кровавым.

Пятитысячный зал затаил дыхание, слышно только, как каблуки Ха-

занова стучат по бетонному полу. Остряк все ближе. И Хазанов видит. что это здоровенный детина, по виду мясник со скотобойни. И этот мясник сжимает кулаки. Что будет? Драка? Поножовщина? Убийство? Кто знает этих русских из дикой Сибири, с другой стороны земли?! Может, они оскорбление смывают только кровью? Вот это и есть ориентация структуры по направлению к обязательной сцене. Схватка противников неизбежна. Только обязательная сцена может разрешить конфликт лицом к лицу, лоб в лоб. Цель все ближе. А в голове Хазанова никаких идей, только одиноко бьется: «Педик... педик... педик...»

И ясно. что зрители идентифицируют себя со своим, а не с приезжим артистом. Пощады не будет. Герою в обязательной сцене надо победить или умереть в прямой схватке с противником. Но шансов на победу почти нет. Что делать? Оскорбить противника, нарваться на ответный удар,

сорвать концерт и попасть в больницу со сломанным носом? Или плюнуть на самолюбие, снять маску и показать зрителям, что он просто артист. Риска нет, но и отваги нет. Это такое же поражение. Оскорблен выпускник кулинарного техникума, все ждут, что он и сразится. Но как? Это кризис:

герой должен принять решение – сдаться или бороться с максимальным риском и отвагой. Герой должен оправдать ожидания зрителей, но совсем не так, как они предполагают. И герой переходит точку без возврата.

Хазанов доходит до мясника. Вот он почти рядом. Мясник сжал кулаки. Все затаили дыхание. А Хазанов прыгает к мяснику на колени, обнимает его и на весь зал застенчиво и нежно говорит в микрофон в образе своего персонажа:

– Надеюсь, ты тоже?

Зал взрывается хохотом и аплодисментами. За кулисами ликуют артисты. Назавтра газеты написали, что Хазанов в один миг стал национальным героем. Не говоря о том, что все артисты имели триумфальный успех.

Это «финал истории, досказанной до конца», – тоже структурный элемент, часть пятой ступени.

Короткий эпизод содержит в простейшем виде все элементы пятиступенчатой структуры. Он напоминает нам о том, что структура – не теоретическая выдумка, а итог отбора жизненных ситуаций в наиболее продуктивном развитии. Если вы сможете в полуторачасовом фильме развить свою историю, следуя этой структуре, – «город будет взят, и все невесты ваши».

Напомню элементы.

1. Экспозиция. Сумма знании позволяет не медля начать рассказ и установить обычный баланс сил.

2. Вспышка интереса. Все вдруг перевернулось. Одно-единственное действие интригует нас. Что теперь будет?

3. Прогрессия усложнении. С каждым шагом герой все больше драматизирует свою ситуацию. Каждый шаг ведет к катастрофе. Кризис ставит героя перед выбором: победить или умереть в борьбе? сражаться или сдаться? быть или не быть?

4. Обязательная сцена. Давид сразился с Голиафом. Герой сразился со своим драконом.

5. Кульминация и финал. Он победил, но не так. как мы думали. Он проиграл, но наши сердца отданы ему. Мы восхищены героем.

Пятиступенчатая стратегия контролирует три самых существенных аспекта фильма.

1. Эмоциональное развитие истории от начала до кульминации и финала.

2. Эмоциональный контакт со зрителями.

3. Развитие основного конфликта в максимальных и тонких проявлениях.

Не так мало. Эту структуру можно назвать стратегией энергии фильма.

Характеры должны, во-первых, обладать теми качествами, которые позволяют им действовать и быть убедительными.

Вопрос, который нас волнует: какие моменты в жизни характера самые важные для истории?

Как правило, мы знаем о своих характерах гораздо больше того, что может вместить история. Какие события выбрать? Ответ на это дает структура. Она помогает отобрать и составить в самой лучшей стратегической последовательности самые важные моменты жизни характера.

Существенный вопрос, который вы всегда хотите решить: когда характер должен начать действовать? Ответ; сразу. Как только началась история, 2-3 минуты на обрисовку атмосферы – и погружайте персонаж в конфликт, опрокидывайте в безвыходную драматическую ситуацию. Пусть покажет себя в деле.

Помните, как начинался фильм «Леон»? 3-4 проезда по Нью-Йорку, фото какой-то толстой рожи во весь экран и закадровый голос: «Этого типа надо призвать к порядку. Сделай это, Леон». Мы практически не видели этого Леона. Только один глаз через крупное стекло очков. Но он один окружает целую банду, уничтожает по одному до зубов вооруженных охранников. Он повсюду, как магический таракан, вылезает из любой щели. Мы еще ничего про него не знаем и поэтому готовы верить всему. К концу эпизода мы знаем – он потрясающий профи-киллер. Мы верим в это. Он действует убедительно. И это все, что мы должны о нем знать, чтобы история развивалась. Потом мы узнаем, что он одинок, что он большой ребенок. Поэтому естественно, что он полюбил другого одинокого ребенка – Матильду. И это опять все, что мы должны о нем знать.

– Нет! Нет! Нет! – закричит прозаик. – Сперва мы должны показать зрителю живых людей. Для этого нам надо пожить их жизнью какое-то время. Создать атмосферу, проявить черты характера...

Для повествовательной прозы это естественно. В сценарии это работает плохо. Это к концу работы, когда сценарий будет написан, поставлен, сыгран талантливыми артистами, снят одаренным оператором, смонтирован и озвучен музыкой, – тогда мы увидим на экране живых людей, ожившие плоды нашей фантазии. Но это будет роман, написанный сообща большим количеством людей. А когда мы стартуем, в нашей руке бьется сердце истории, которое постепенно обрастает плотью.

Ничего не описывайте. Заставьте характеры действовать и добиваться какой-то цели. Все, что мы должны узнать о них, должно проявиться в этой борьбе.

– Ты мерзавец! – говорит герой. – Такой же трус, каким был в первом классе. Бери в руку пистолет и обороняйся!

– Я не умею стрелять.

– Тогда бери лопату и бей с размаху.

Вот мы и узнали, что герои учились в одной школе и знакомы всю жизнь. Один стреляет, другой не