доверять и с которым хотел выстроить честные, рациональные, уважительные отношения, врал ему прямо в глаза.

Компания Федора и правда была должна много и Холдингу (так же как Андрею и самому Овчинникову), но то были долгосрочные займы, по которым Федор исправно платил проценты. «Давайте вообще все деньги из бизнеса вытащим, и что тогда будет?» – спрашивал он.

Несмотря на то что Вася создал этот кризис и просто-напросто обманул его, оправдываться почему-то приходилось Федору. Он был будто в окружении врагов: кроме Папы и Васи в переговорах участвовали руководитель службы безопасности Холдинга и зиц-председатель, который являлся формальным держателем многих Папиных активов. «Безопасник» стал обвинять Федора в том, что он обманул партнеров, вытащил деньги из компании и развалил бизнес. И Папа, словно балерина на пуантах, легко перескочил с проблемы двух миллионов на проблемы книжного бизнеса и начал танцевать на отрицательной рентабельности сети, припомнив Федору и покупку «Карандаша», в которую Федор втянул всех и привел на грань разорения.

Федор сгорал на работе. Он изворачивался и уже в который раз спасал компанию от краха, хотя ему не то что не помогали, но часто ставили палки в колеса. Он вложил в бизнес здоровье, время и силы. Несправедливость обвинений была столь вопиющая, что у него просто не было слов. Он, впрочем, не намерен был сидеть и выслушивать, как его отчитывают. Дошло чуть ли не до криков, и Федору тоже пришлось повысить голос.

«Не надо на меня кричать, я вам не подчиненный, – сказал Папе молодой инновационный предприниматель. – Все взрослые люди, решение было принято совместно, в любом бизнесе есть риск. Кроме того, вот перед вами сидит ваш человек, который меня обманул, с него и спрашивайте».

Он видел, что Вася аж побелел: никто прежде не позволял себе так разговаривать с хозяином. Сам Папа тоже удивился такому повороту, но сбавил обороты. Встреча, однако, закончилась ничем. Федор платить отказался. Вася деньги потратил, очевидно, чтобы закрыть другие долги. Единственный реальный результат заключался в том, что Федору стало понятно: партнерству конец.

Папа, однако, так не считал. Наоборот, после того как Федор дал ему отпор, он будто признал молодого предпринимателя равным. Федор понял, что Папа не часто встречается с прямыми возражениями. Он ни разу не видел, чтобы Вася позволил себе не согласиться. Наверное, поэтому главный хозяин Холдинга стал вникать в суть книжного бизнеса и пытался помочь. Он даже пригласил молодого предпринимателя к себе в кабинет прямо в госкомпанию и стал делиться своими идеями спасения бизнеса.

Правда, общаться с пожилым человеком было хлопотно, советы его были не самые дельные, а отказаться от неожиданного внимания было не так-то просто. Папа генерировал идеи, которые не имели никакого отношения к реальной действительности. Он предлагал распространять книги по почте или открыть интернет-магазин. Федору приходилось тратить время на то, чтобы объяснить, что доставка по почте – это совершенно другой бизнес, а интернетом в Республике Коми пользуется несколько тысяч человек.

Тогда Папа, которого логичнее было бы называть дедушкой, обращался к последнему козырю, который, очевидно, он привык использовать во всех кризисных случаях, – призвать на помощь свои связи. «Давайте откроем магазин в Кирове, – предлагал он. – У меня там друг – директор крупной компании».

Это звучало наивно: если ты хочешь открывать магазин в Кирове, надо просто ехать и открывать. Нельзя открывать где-то магазин, потому что в городе есть друг-директор. Чем заканчивается открытие магазинов на торговых площадях, доставшихся «по договоренности», Федор прекрасно представлял: он как раз закрыл магазин в Воркуте, открытый по «договоренности», поскольку в кризисной реальности тот упал ниже рентабельности.

Тогда дедушка предлагал поставлять подарочные книги в госкомпанию, которой он руководил. Предприятию нужны ведь подарки: Новый год на носу. Но Федор знал, что это его не спасет, хлопот будет много, прибыли мало, да еще и все будут считать, что делают тебе одолжение. «А давай поставлять канцелярию крупным предприятиям региона, у меня там друзья», – изобретал новые рецепты Папа. Федор пытался ему объяснить, что у него другая бизнес-модель, розничная компания не может заниматься такими поставками, а Папа, кажется, даже не понимал слова «бизнес-модель».

Так же как не понимал он, как это можно зарабатывать, продавая книжки по двести рублей, – то ли дело подарочные издания за несколько тысяч. Но это же много раз по двести, объяснял Федор, а по тысяче всего лишь несколько раз. Но он видел по глазам дедушки, что тот все равно остался при своем мнении.

Папа, впрочем, искренне хотел помочь. Но при возникновении проблем он умел только подключать административный ресурс, звонить друзьям и знакомым и организовывать тендеры, на которых побеждают нужные компании. Федор зря терял время. К тому же за хорошие отношения с Папой приходилось дорого расплачиваться. Вася не мог простить Федору, что тот не скрыл махинацию с двумя миллионами. Он начал мстить.

Страшно представить, чего бы мог достичь человек, если бы ему просто-напросто не мешали. Не нужны помощь и государственные субсидии по поддержке малого предпринимательства. Не нужны госдотации и пятиминутные овации в Кремлевском дворце съездов. Не нужно признание коллег и соседей. Просто не мешайте, и люди все сделают сами. Построят дома, засеют поля, разобьют сады и полетят в космос открывать новые миры и пространства.

К сожалению, так получилось, что города с двумя Ы или даже с одним переполнены людьми слабыми и не совсем счастливыми, и они просто не могут позволить кому-то быть другим. Пережив унижение, молодой депутат Василий начал действовать в полном соответствии с вековой и трагической ролевой моделью русского человека, который готов сжечь всю деревню, включая собственный дом, только ради того, чтобы сравняться в уровне жизни с более успешными соседями. Вася стал делать все, чтобы опустить Федора, пусть даже это шло во вред компании, которой он владел.

Депутат обвинил Федора в том, что он не выполняет устав и не согласовывает с акционерами каждую сделку, как требуется. Формально это было так, но в розничной торговле согласование каждой сделки было невозможно. Бизнес просто встал бы, если бы Федор ждал одобрения каждой крупной закупки у поставщиков. Вася тогда заявил, что хочет провести ревизию. На предприятие Федора зачастили аудиторы Холдинга, которые стали поднимать всю отчетность. Федор понял, что на него ищут компромат, но не препятствовал: ему нечего было скрывать.

Именно в тот момент, когда до заветной прибыли оставалось полшага и надо было лишь объединить остатки сил и навалиться всем миром, взаимное непонимание и конфликт жизненных моделей пришли к своему логическому завершению – открытому противостоянию партнеров, которые в хорошие времена умудрялись терпеть друг друга, но при наступлении плохих времен рассорились вдрызг.

А как бы здорово было вернуться назад. Не для того, чтобы что-то исправить. Ведь каждый человек, наверное, должен совершить отпущенные ему ошибки хотя бы для того, чтобы просто стать другим. Страшно ведь оставаться все время неизменным. А человек может меняться, лишь совершая ошибки. Но было б здорово вернуться, чтобы снова почувствовать радость первооткрывателя, который не знает еще, что готовит ему новый мир. И потому имеет право надеяться и воображать, что новый мир ему готовит что-то волнующее и увлекательное.

Федор мечтал открывать новые магазины, придумывать иную действительность и создавать капитал. Но спустя три года после старта его реальностью стали убытки, долги, суды, ревизии и следователи.

Победителей не судят. В этой откровенно порочной народной мудрости, как в урановом концентрате, заключен источник ядерной энергии, позволяющей наполнять мир светом и буквально двигать горы – или хотя бы стирать их с лица земли. Победа иногда едва отличается от поражения, но она дает оправдание всему. Поражение порой не так уж сильно не дотягивает до победы, но она обесценивает все, что прежде