доставляли из сравнительно отдаленных карьеров Уаккото и Румиколка, расположенных соответственно в 15 и 35 километрах от Куско.

При транспортировке камня было задействовано великое множество людей. Подобные героические деяния запечатлены в легендах, подробно описывающих процесс перемещения так называемых «уставших камней». Это были особенно крупные блоки, которые, должно быть, доводили рабочих действительно до чрезмерной усталости. Один из самых громадных блоков, Каикуса, был взят, согласно Гарсиласо, из карьера «за пятнадцать лиг», на другом берегу реки Юкай. Камень невероятных размеров тащили 20 тысяч человек, из которых 3 тысячи погибли, и в конце концов, слишком «уставший», чтобы преодолеть последний склон, он был брошен у подножия холма Саксайуаман.

Инструменты каменотесов были просты. Под руководством мастеров-каменщиков камням придавали форму каменными молотами, предпочтительно из красного железняка. Когда требовалась гладкая поверхность, для шлифовки использовали песок и воду. Для измерений при подгонке блоков и разметке архитектурных деталей инки пользовались размерами человеческого тела. Согласно Роуву, они также знали и применяли логарифмическую линейку с произвольными единицами измерения и свинцовые отвесы (см. рис. 40). При выдалбливании некоторых пазов и отверстий в камне могли помочь бронзовые долота; но даже наилучшая бронза была слишком мягкой, чтобы прослужить достаточно долго и завершить безукоризненную обработку каменных блоков.

Существовали два основных типа каменной кладки, в которых мастерство каменщиков дошло до совершенства, и множество их вариаций, необходимых для различных целей строительства. Наиболее монументальный и скульптурный стиль представляла кладка из многоугольных блоков, часто огромных (обычно из известняка или диоритового порфира), используемых при возведении мощных внешних стен, основных опорных стенок террас и крепостных валов в цитаделях наподобие Саксайуамана. Громадные блоки неправильной формы обтесывались и устанавливались «индивидуально», каждый камень укладывался на опору, имевшую едва заметное чашевидное углубление, вытесанное с исключительной точностью. Из-за того, что стыки камней были заглублены, все сооружение обретало большую скульптурную притягательность, так что достигалось высокое качество текстуры и в то же время смягчалась неровность линий, тогда как массивность подчеркивалась игрой света. Некоторые блоки были обтесаны так, что имели до тридцати двух углов, к которым были подогнаны другие блоки.

Другой стиль каменной кладки – прямоугольный – имел совершенно иные характерные особенности. Прекрасный образец этого типа представляет собой храм Солнца, Кориканча, сложенный из почти правильных горизонтальных рядов камней. В кладке из обтесанных черных андезитовых блоков почти отсутствуют заглубленные стыки. Используемый при постройке прекраснейших дворцов и храмов, этот стиль, вероятно, возник из традиции вырезать квадратные куски дерна. Прямоугольная кладка применялась, как правило, для отдельно стоящих стен, но иногда и в опорных стенах.

Более мелкие блоки неправильной формы – вариация полигонального типа – также использовались в стенах, окружающих храмы и дворцы, и в опорных стенах. А иногда строители применяли комбинацию стилей кладки и типов камня в одной стене – при этом выявлена высокая корреляция физических свойств камня с типами кладки, и типов кладки – с функциональной прочностью.

В то время как многоугольные блоки требовалось тщательно обтесывать и подгонять, чтобы они соответствовали друг другу, обработка прямоугольных блоков могла заключаться в простой шлифовке методом истирания, после чего блоки были уже приблизительно подогнаны. В любом случае с краев затем снимали фаску, чтобы усилить эффект «завершенности» отшлифованных до гладкости затопленных стыков. Вес камней как при полигональной, так и при горизонтальной кладке уменьшался с возрастанием высоты.

При постройке стен использовались рычаги и наклонные земляные насыпи: самые тяжелые камни втаскивали по насыпям, доведенным до высоты стены, подкладывая деревянные кругляши. Строители также использовали небольшие толстые бронзовые ломики, именуемые чампи, чтобы обтесывать на месте камни, которые были слишком тяжелыми для поднятия их вручную. Ломы были достаточно прочными, чтобы пользоваться ими при перемещении каменных блоков, весящих 10–20 тонн, и упирались в небольшие выступы, оставленные на камнях, чтобы поднимать их на место. Эти бугорки обычно выступали снизу на поверхности камня, и иногда их оставляли в качестве декоративных деталей, вместо того чтобы отбивать.

Хотя инкские строители знали технику применения металлических скоб, которая была известна еще в среднем горизонте в Тиауанако, они редко пользовались ею, кроме, возможно, некоторых случаев в Кориканче и в храме Ольянтайтамбо, здание которого разрушили испанцы, искавшие «золото, которое строители заливали в трещины». Но на самом деле прекрасные стены возводили сухой кладкой, и между блоками нельзя было втиснуть даже булавку. В горах швы между камнями нередко обызвестлялись из-за влажной погоды, что, вероятно, и побудило испанцев заключить, что инки некогда использовали особый «клей». В то время как в некоторых стенах блоки были тщательно подогнаны как с внешней, так и с внутренней стороны, внутри стены камни слегка сужались, и щели заполняли небольшим количеством грязевого раствора.

Инженерные ухищрения мастеров-каменотесов хорошо иллюстрируются использованием техники замкового камня на стене в группе торреон в Мачу-Пикчу. Здесь очень искусный каменщик соединил торреон, полукруглое строение, с домом в два с половиной этажа. Стена, которая их связывает, выстроена из тщательно подобранных и пригнанных тесаных блоков из белого гранита. Среди прямоугольных по виду блоков нет математически правильных прямых углов или прямых линий. По прошествии времени дом, находящийся в южном конце стены, должен был отклониться от нее, отчего образовались бы трещины. Чтобы предотвратить это, каменотесы хитроумно сомкнули тесаные глыбы в точке наибольшего напряжения, изменив схему кладки – введя в практически прямоугольные ряды камни изогнутой формы, которые образовали серию скоб, долженствующих предотвратить соскальзывание обтесанных блоков и помешать дому отклониться.

Существовали способы изготовления и меньших по размеру каменных изделий, таких как топоры, навершия дубинок, прессы для дробления, ступы, пестики, каменные чаши, церемониальные блюда и статуэтки. Им придавали форму, обивая их каменными молотами и шлифуя песком и водой.

Скульптуры инков, отличающиеся превосходной пластикой, – это миниатюрные фигурки лам и альпака, пум и людей, вырезанных из камня или даже отлитых из бронзы, серебра или золота. Эти фигурки очень просты, однако отличаются выразительной стилизацией. Многочисленные небольшие статуэтки лам и альпака выполнялись из камня различного цвета и структуры, а в их спинах были выдолблены углубления, которые должны были наполняться жиром ламы или листьями коки – в качестве пожертвования. Дж. Роув предполагает, что искусно вырезанные каменные блюда предназначались также для ритуальных целей – чтобы собирать кровь принесенных в жертву животных. Некоторые из этих чаш были очень тяжелыми, но весьма гармоничными, смелых и необычных абстрактных форм, прекрасно отделанные и с полированной поверхностью. Другие были украшены рельефно выгравированными изображениями пум, змей, и в редких случаях вырезались целые сценки.

На территории Анд начиная с раннего горизонта (стиль чавин) большинство доступных металлов использовались для личных украшений или для религиозных пожертвований и ритуалов. Вскоре после того, как было изобретено литье, также появились медное оружие и инструменты. Как и все прочие американцы доколумбового периода, андские жители не применяли железо. Железо не встречается на земле в чистом виде, и нет ни единого свидетельства и, вероятно, не появится, что инки знали, как выплавлять железо. Если они наталкивались на тяжелые металлические руды, такие как красный железняк и метеоритное железо, то находили им применение.

Медь, олово, золото и серебро инки добывали в рудниках, а платину намывали в Эквадоре. Все золото, по обычаю, конфисковывалось правительством, и осуществляли это императорские уполномоченные: «Так как они ценили серебро и золото столь высоко, они приказали добывать его во многих краях провинций в больших количествах». Даже, как сообщается, посылали торговцев, чтобы те выискивали возможности для добывания металлов во вновь завоеванных провинциях. Сиеса утверждает, что, когда «множество индейцев отправляли на работу в шахты, остальных заставляли обрабатывать их поля», хотя нам известно из других источников, что в шахты стягивали рабочую силу из соседствующих провинций только на