короткими рукавами и светлых отглаженных брюках, обвенчались в маленькой церквушке. На венчании присутствовала мать Жанны, её бабушка, и Полинка, которую няня держала на руках. Беременность Жанны была практически незаметна, но всё-же Резник периодически любовно поглаживал округлившийся животик жены.

После обряда они направились в небольшой греческий ресторанчик, который любили посещать. Лёгкая, но довольно острая греческая кухня пришлась по вкусу Жанне. Многие блюда по рецептуре были сходными с азербайджанской кухней, которую Жанна очень любила. Она с удовольствием поглощала сыр, овощные салаты, уплетала баранину с грецкими орехами, пила альян, кисло-молочный напиток, который на Кавказе называют айраном, и до сих пор не верила, что это она выходит замуж, это возле неё находится любимый человек, и что всё тяжёлое, страшное и неприятное, выпавшее на её долю, осталось позади. И теперь, после стольких закатов, их ожидает только рассвет. Жанна подумала, что со временем она превратится в упитанную даму, окружённую выводком детей, а поседевший Макс будет выводить всю свою семью в этот же ресторан. Возможно, их дочери тоже будут выходить замуж, используя этот банкетный зал. И это было так ново, так мило и так трогательно, что она счастливо рассмеялась.

Жанна, с букетом цветов в руках, и венком на голове, сидела возле свежеиспечённого мужа, и таяла от счастья. Да, на её долю выпало немало трудностей, лишений и тягот, но они с Максом вместе смогли их преодолеть.

Они жили все вместе в доме Тамары, доставшемся ей от родителей. Домик был двухэтажным, но небольшим, однако ни Жанна, ни Резник, не хотели подыскивать новое жильё, хотя могли себе это позволить. Жанна, которой Резник вернул дарственную на скважину, собиралась её продать, и купить на эти деньги рощу оливковых деревьев, заводик по переработке масла, а оставшуюся сумму положить в швейцарский банк, туда, где лежал капитал её матери. У Резника тоже оставалась крупная сумма на тайном счёте, о котором никто не узнал. Конечно, миллионером он уже не был, однако же и нищим — тоже. Вдобавок Тамара оказалась очень обеспеченной женщиной. Так что за своё будущее и будущее своих детей они могли не волноваться.

Жанна вспомнила, как месяц назад Макс появился в её доме. Она чуть с ума не сошла от счастья, сначала даже решила, что он ей мерещится.

— Прости меня, — тихо попросил он, подойдя к ней вплотную. — Я был не прав.

Жанна знала, как тяжело такому человеку признавать свои ошибки. И не стала выдерживать характер, заставлять его ползать перед ней на коленях и молить о прощении. Она просто бросилась ему на шею.

А следующий вопрос, который он ей задал, поверг её в изумление.

— Почему ты бросила моего сына? — тревожно глядя на неё, спросил он. — Почему, если у вас всё было хорошо? Скажи мне правду: ты его тоже пыталась использовать?

Жанна задумчиво вгляделась в его лицо. Ей стало ясно, почему он так тревожится. Ведь, если она сначала использовала его сына, а потом и его самого, он уже не сможет доверять ей. И ничего у них не получится.

Она взяла Макса за руку и рассказала ему всё. Начиная от знакомства с Павлом, страшной смерти её отца, предательства и вероломства Мальчика, и заканчивая своим возрождением. Они проговорили несколько часов, и, когда Жанна закончила, то почувствовала себя значительно легче. Она ещё никому не рассказывала всё, что с ней произошло. Теперь, когда она переложила груз своих воспоминаний на Макса, то ощутила волнение человека, в очередной раз начинающего новую жизнь. Она действительно очистилась от прошлого, и почувствовала в себе силы забыть его. Забыть то, что часто не давало ей спать, забыть свой страх, свою ненависть, свою злость, отравляющую душу и сердце. Жанне вдруг захотелось стать обычной женщиной, живущей рядом с любимым человеком и воспитывающей детей. Захотелось больше никогда не брать в руки оружия, и навсегда забыть о всех своих навыках, которые в мирной жизни ей не пригодятся. Она даже не стала спрашивать Резника, каким образом он нашёл её, и каким образом ему удалось сбежать. Ей это знать было вовсе не обязательное. Главное — что он рядом с ней, а всё остальное — неважно. Макс целыми днями занимался рисованием, он купил большой мольберт, запасся красками, карандашами, бумагой. Часто они с Жанной ездили в живописные места, коих в Греции не сосчитать, и она ему порой позировала на развалинах древних храмов либо на фоне греческих скульптур. Они любили друг друга, они ждали ещё одного ребёнка, у них была семья, и всё было просто чудесно.

Её воспоминания прервала Камилла Аскеровна. В сумасшедшем платье от Вивьен Вествуд, синем, аляповатом, с ярко-розовыми огромными цветками и огромным жабо, и в той самой эксклюзивной шляпе с фруктами, которую Жанна всё-же была вынуждена купить, чтобы уладить скандал, она походила на эксцентричную миллионершу.

— Я сотку вам ковёр, — с довольным видом сообщила она внучке. — Хотела сделать это ещё к той свадьбе, но…

— Бабушка, — укоризненно произнесла Жанна. Она не хотела портить себе настроение воспоминаниями. — Тебе уже 85 лет, должна понимать, что в такой день просто некорректно говорить о другой свадьбе, которой так и не было!

— Яйца курицу не учат, — назидательно подняла палец старушка. — Вот мой подарок, только он ещё пока не оформлен как следует!

Она показала на большую сумку с мотками разноцветных ниток.

— Ну, может, к свадьбе Полины ты его и соткёшь, — засмеялась Жанна, обнимая Камиллу Аскеровну. — Ну и зачем ты собралась дарить мне ковёр? Куда удобнее было бы что-нибудь спереть в дорогом магазине, да, бабуля?

— А, по-твоему, откуда я взяла эти нитки? — обиделась Камилла Аскеровна. Но тут же, сообразив, что проговорилась, замахала руками.

— Шучу, шучу! Молодые, горько! — задорно крикнула она, стараясь отвлечь внучку от собственного прокола. Жанна махнула на неё рукой и прильнула к Резнику. В этот день она не собиралась ни на кого ругаться, в конце концов, не так уж часто выходишь замуж!

Жанна научилась ни о чём не жалеть, но вот одного момента ей избежать не удалось: она всё ещё жалела о том, что не наказала Мальчика. Она уже приучила себя жить мирной жизнью, но забыть совершённое Мальчиком Жанна всё-таки не могла. В последние несколько дней она думала о нём всё чаще и чаще, и сердце её тревожно билось, не давая покоя.

Звонок Насти обрадовал её. Вот почему она думает о Мальчике — она чувствует его приближение, словно зверь, чующий другого зверя. Жанна точно знала, что именно она должна сделать, чтобы избавиться от своего звериного чутья, и готовилась к этому.