сразу, понёсся вниз, к машине. А она вернулась в квартиру человека, которого собиралась ограбить и оставить на произвол судьбы. Иногда ей было жаль Ковалёва. В общем-то, он неплохой человек. Но в то же время она понимала, что в этом мире каждый борется сам за себя. Это её, может быть, единственный шанс, стать богатой и независимой.
С утра Марина разбудила Ковалёва как можно позже, чтобы у него не было времени покопаться в чемодане, наполненном уже не деньгами, а старыми газетами, если вдруг приспичит полюбоваться на них. Ковалёв с тяжёлой после вчерашнего снадобья головой ворчал, что она так быстро решила поехать за границу.
— Ну ты понимаешь, котик, — стараясь быть естественной, щебетала Марина, — мне просто предложила подруга, путёвка —то «горящая», в половинную стоимость! Ну не дуйся, мой сладенький!
Она вздрогнула. Сосед, тот самый благообразный старичок, толкал её локтем.
— Вы что будете пить? — любезно спросил он.
Марина увидела столик с напитками, а возле него — застывшую в ожидании неприветливую стюардессу.
— Вино, пожалуйста, — проговорила она с извиняющейся улыбкой. — Красное.
Она взяла наполовину наполненный стаканчик (жалко им, что ли?) и выпила одним залпом. За свой успех. За то, что она не побоялась идти по головам и даже по трупам. Правда, тот случай она предпочитала не вспоминать, это было неприятно, ведь глаза жены Ковалёва она всё равно не забудет до самой смерти. Глаза женщины, цепляющейся за подоконник, чтобы сохранить свою жизнь, и Марина, сталкивающая её в окно…
Марина поёжилась. Ей стало неуютно.
— Можно попросить плед? — она улыбнулась стюардессе, шествующей обратно с тем же столиком.
Она не любила вспоминать о том, как вытолкнула Галину Ковалёву через окно и сымитировала её самоубийство. Иногда Марине не верилось, что она могла такое сотворить. Но она пыталась выплывать на поверхность жизни, и поэтому работала локтями во все стороны. А это была хорошая идея, подкинуть Ковалёву билет на фильм, который она купила изначально. И почему ему в голову не пришло, что она попросту не пошла на картину?
Марина вздохнула.
Как бы там ни было, теперь ей наконец-то повезло по-настоящему. Значит, всё, что она делала, правильно!
Жанна, напевая, прибирала в квартире. Кто знает, возможно, Шахид и вправду разрешит ей перевезти Полину на квартиру, где она живёт вместе с Резником.. Это, конечно, весьма сомнительно, однако же в последнее время он очень подобрел, это даже она сама заметила. Возможно, это заслуга Тамары, от которой Шахид без ума, а, возможно, и самой Жанны. Она исправно поставляет ему любую информацию, которую слышит от Макса, с каждым словом чувствуя себя всё более грязной и мерзкой. Но Шахид безумно радуется услышанному, наверняка он что-то затевает. Но сегодня такой прекрасный день, что не хочется думать о грустном. Несмотря на конец августа и погоду, которая уже две недели напоминала осеннюю, со всеми присутствующими ей атрибутами — слякотью, постоянными дождями, промозглыми ветрами, сегодня выглянуло солнце и словно оживило унылый пейзаж за окном. И это оказалось весьма кстати: сегодня Жанна, посетившая гинеколога с целью планового осмотра (после рождения Полины она очень часто проверялась у врачей), узнала прекрасную новость: она снова беременна! От этой мысли ей хотелось петь, смеяться, танцевать, хотелось обнять всё человечество. Наконец-то она по-настоящему хочет ребёнка, хочет в своей реальной жизни. Не в качестве Ирины, которая жила с Мальчиком и искренне считала его своим мужем, а в качестве себя самой. Конечно, Полине и года нет, но к тому времени, когда малыш появится на свет, ей будет уже годик и четыре месяца. Отличная разница для сестры и брата!
Жанна, схватив швабру, закружилась с ней в диком танце. Она не сомневалась, что у неё будет мальчик. У такого человека, как Резник, могли быть только сыновья. И она истово хотела сына, такого же умного, такого же сильного, такого же доброго и самого лучшего, как её мужчина. Жанна была уверена, что Макс обрадуется этой новости. Подумать только, у него появится малыш! У них будет настоящая семья. И, как знать, может быть, они уедут, ведь Макс хотел уехать из России, буквально на днях они об этом говорили, и заживут где-нибудь на маленьком острове в океане, и каждый день будут наслаждаться жизнью, только они, вчетвером…
От такой перспективы у Жанны захватило дух. Она действительно готова на всё, лишь бы остаться с Максом и их детьми. Он непременно полюбит Полинку, тем более что в ней течёт его кровь, ведь он — её дедушка!
У Жанны мигом испортилось настроение, когда она сообразила, что до сих пор ещё не открыла ему всей правды. А как он воспримет её, которую знает как Ирину, в образе Жанны, той самой, из-за которой чуть было не погиб его единственный сын?
Жанна собралась с духом и постаралась переключиться на более приятные мысли. А как они назовут своего мальчика? Надо ему придумать хорошее, красивое имя… Ах, да, ну конечно же, они назовут его Максимом! Резника-старшего зовут Анатолием Максимовичем, а младшего будут звать Максимом Анатольевичем! И к тому же это такое красивое имя — Максим, очень благородное!
Жанна вздрогнула. На самом деле звонит телефон, или ей показалось? Она сделала музыку потише и прислушалась. Телефонная трель разрывала тишину кухни, именно там Жанна оставила трубку радиотелефона.
Звонил Резник. У Жанны от радости сердце запрыгало в груди, словно упругий резиновый мячик. Она едва удержалась, чтобы не выпалить сногсшибательную новость, но потом решила, что такое событие не требует спешки. Она объявит Максу о ребёнке сегодня вечером, за ужином. Они торжественно отметят будущее пополнение. Жанна сама накроет стол, зажжёт ароматизированные свечи, возможно, даже наполнит джакузи любимой пенкой, чтобы они оба как следует расслабились и насладились друг другом.
Она очнулась и прислушалась к голосу любимого.
— Будь добра, приезжай ко мне в офис, — попросил Резник. Голос его был слишком безжизненным, чтобы не обратить на это внимания.
— Макс, что —то случилось? — напряглась Жанна. — Как ты себя чувствуешь, с тобой всё в порядке?
— Нет, — нервно хмыкнул он, — не всё в порядке. У меня неприятности. Так ты приедешь?
— Ну конечно, немедленно выхожу! — крикнула Жанна. — Макс, держись!
Мила, напевая, красовалась перед зеркалом. Она только что купила себе роскошный костюм от Диора, ярко — алый, шляпку, перчатки и туфельки, чёрные, с алым же каблуком. Она намеревалась идти на регистрацию брака с Антоном именно в этом наряде. Теперь она — жена преуспевающего бизнесмена, значит, долой розовый цвет и имидж нимфетки, да здравствует имидж женщины-вамп, роковой леди! А лучше всего — первой леди!
Мила захихикала. Да уж, Антон — это не Павел! Антон найдёт способ зарабатывать столько, чтобы им обоим с лихвой хватало, и ему, и его жене, Людмиле Ковалёвой. Она теперь не будет Милой Илиади, ей надоело быть певицей. Лучше всего быть женой любимого человека, просто женой. Возможно, Мила по примеру Любови Андреевны тоже откроет благотворительный фонд, или возьмёт под шефство детский дом. Чтобы Антон мог гордиться ею и представлять её своим друзьям и коллегам этакой меценаткой.
Мила покрутилась перед зеркалом, встала в профиль. Да уж, перед свадьбой, конечно, не помешает подтянуть отвисший животик, чтобы профиль его был абсолютно плоским.
Жаль только, что она и так истратила уже все свои деньги, которые были у неё отложены. Ну, придётся просить у Антона, не продавать же ей квартиру!
Её мысли вернулись к смерти отца. Какое счастье, что она не выписалась из той квартиры, после замужества. Сначала она пыталась наладить жизнь с мужем, затем появился Антон, и ей опять было не до этого, а теперь вот отец умер, и квартира, в которой она прописана, досталась ей. Она — законная наследница её! Иначе, если бы Мила прописалась в особняке Резников, не видать ей этой жилплощади, как своих ушей! Та глупая гусыня, юная любовница отца, наверняка бы вцепилась в неё клещами, затаскала бы Милу по судам, убеждая окружающих, что Ковалёв собирался на ней жениться, к тому же они жили вместе и вели совместное хозяйство, значит, она практически его жена. А квартира наследуется именно женой.
