— Точно так, сэр. Я вынужден доложить, что ваши действия… э-э… вызывают удивление. Ваши помощники не осведомлены о цели ваших действий… но простите, сэр. Вам лучше самому вызвать врача.

— Нет, продолжайте, я весь внимание, — с удивительной кротостью пригласил капитан, вертя в руках литую пепельницу.

— Как угодно, сэр! Я заметил, что ваши действия угрожают жизни команды. Только что вы рисковали собой и нами, не желая нарушить звукомаскировку. Такие действия нормальны на войне, мы же — частный корабль, и война пока не объявлена. Вызывает удивление, что никто, кроме боцмана и стюарда, не имеет доступа в носовой отсек. Наконец…

Солана прикинул расстояние для удара — пепельницей в висок, насмерть. Точный расчет: если старший офицер знает о Рыбе, то проболтается именно сейчас…

— Наконец, девчонка, сэр! Теперь я понял — вы нездоровы…

— А Рыба? — перебил его капитан.

— Какая рыба, сэр?

«Не знает», — подумал Солана и отставил пепельницу, погасив заодно окурок.

«Он и в самом деле тронутый», — подумал Ферри.

— Рыбы, месье Ферри, рыбы, изучением которых я занимаюсь. Я не говорил, что звукомаскировка необходима, чтобы не распугивать рыб?

— Кажется, нет, сэр. Вы говорили, что изучаете их психологию. — Бен пожал плечами. — Психологию! Лежать под обвалами из-за рыбьей психологии…

— А за что я гарантирую вам огромную страховую выплату? — возразил капитан. — Именно за риск, господин старший офицер. Я — ученый, а не яхтсмен. И что вы плели о носовом отсеке? Боцман — мой лабораторный служитель, вы это прекрасно знаете. Я не терплю посторонних в своей лаборатории и хотел бы выяснить, кто подсунул туда девчонку… Молчать!

Бен сделал вид, что неохотно повинуется приказу.

— Пойдете со мной в отсек, месье Ферри. Посмотрим, кому из нас требуется врачебная помощь.

«А птичка-то улетела!» — подумал Бен.

Понсека стоял навытяжку в буфетной. Капитан прошел мимо него, как мимо неодушевленного предмета. Бен сделал знак — все в порядке. И Понсека, строя рожи, двинулся за командирами. Они прошли через кают-компанию. Дювивье и третий помощник, штурман Галан, прихлебывали кофе за большим столом. Весельчак Понсека упрямо шел за старшим помощником, но дальше носового тамбура ему проникнуть не удалось. Ферри буркнул:

— Не крутись под ногами!

Понсека пришлось остаться со стюардом, охранявшим дверь в отсек. Стюард немедленно начал принюхиваться к Понсека — от матроса пахло яблочной водкой из офицерского буфета.

Капитан Солана осмотрел печать на двери, вставил в замок длинный ключ, дважды повернул его, потянул на себя и еще раз повернул. Взялся за дверной затвор — он отворился со слабым скрипом.

Придерживая дверь, Солана оглянулся на Бена.

— Гостю — дорога! Входите, месье Ферри…

Дверь открылась. Коротышка перенес ногу через комингс и шагнул в носовой отсек.

Дверь отворялась наружу, в тамбур. Едва скрипнул затвор. Катя очнулась от дремы и метнулась к своему кирпичу — занесла над головой. И увидела вытянутое от изумления лицо Коротышки. Ему не пришлось наклоняться при входе, поэтому Катя узнала его сразу.

Коротышка поднес к губам два пальца и совершенно искренне прохрипел:

— В самом деле, она здесь!

Поворачивая за собой овальную дверь, в отсек входил капитан Солана. Он засмеялся, увидев кирпич, и проговорил рокочущим шепотом:

— Мисс вооружилась как могла. Не вздумайте метать в меня камнями, мисс. Здесь нельзя шуметь.

Нельзя?!

Катя засадила кирпичом в стенку — громко, с гулом. Вот тебе! (Этот удар и услышал гидрофонист «Марианны».)

Ферри схватил ее за локти, опередив капитана. Он тряхнул ее — не слишком крепко, прошептал:

— Мисс! Так нельзя! — и потихоньку добавил:

— Терпайте…

— Не буду терпеть! Я что, в тюрьме? Что вы меня трясете?

Бен выпустил ее и незаметно для капитана еще раз сделал знак: молчи, положись на меня. Теми же двумя пальцами он сдвинул берет на затылок и расправил усы. Выкатил глаза, как краб на отмели.

— Кто бы мог подумать, сэр! Ведь отдельные каюты имеем только мы двое. Неслыханно, сэр, неслыханно! А я думал — вы повредились в уме… Кто вас прятал, негодница? — болтал Коротышка, вовсю калеча английские слова. — Посмотрите, сэр, какая она румяная! Невозможно подумать, что три недели она не видела света…

Ферри не стал притворяться, будто забыл про тайны носового отсека. Он болтал, и осматривался, и не находил ничего подозрительного. Отсек нормально оборудован для судовой лаборатории: приборы, столы, аккуратно заделанные отверстия от торпедных аппаратов. Бен заметил и маленький иллюминатор, снабженный задрайкой — ученый-океанограф должен смотреть в море.

Капитан молча ждал, шевеля тонкими губами.

Паук проклятый! Катя сунула в рот косичку, чтобы не проболтаться. Не пройдет твой номер, Паук! Сто двадцать два провода, три кругляшки — где они? Катя старалась даже не смотреть на капитана. А часики, бабушкин подарок, громко тикали на ее руке, торопились-торопились… Она решилась искоса взглянуть на часы — скоро семь. Подняла глаза: капитан шевелил губами, наблюдая за ней и за Коротышкой. Она опустила глаза в пол. Неясным ходом мысли Катя догадалась — не смотреть на Коротышку, иначе Паук прочтет по глазам все ее надежды. На кого теперь надеяться, кроме доброго Коротышки Бена?

— Неслыханная дерзость! — трещал старший помощник. — С вашего позволения, сэр, я разыщу негодяя…

— Жуткого молодца, — ехидно вставил Солана.

— Да, сэр, я покажу ему жуткого молодца, — подхватил Бен, полагая, что научился новому бранному слову по-английски, вроде «бандита» или «хулигана». — Жу-уткого молодца, сэр! Простите, один вопрос: ваша печать была цела на двери? (Капитан кивнул.) Кто бы мог подумать?.. Подделка печати — серьезное преступление! Я займусь этим делом, сэр. Это дело порочит меня как старшего офицера!

— Хорошо, — безразличным тоном сказал капитан. — Займитесь, Ферри.

Он понял, что старший помощник не прятал Катю на субмарине. Девчонка не ждала Коротышку — нетрудно было догадаться по кирпичу. «Угрюмая маленькая дрянь! — подумал Солана. — Похоже, что Ферри не виноват». Хорошо. Не время сейчас ссориться с любимцем команды Беном Ферри. Его самого команда не слишком любит. Капитан это знал. Не любит и боится.

— Пойдемте, мисс! — Бен вдохновенно продолжал свою игру. — Пойдемте… Могу поздравить, командир, вы имеете комфортабельную лабораторию. Ведь я не профан, я знаком с океанографией… Прекрасная лаборатория!

— Вы удовлетворены, Ферри?

— Вполне, сэр. Если вы не возражаете, я займусь делами… Пойдемте, мисс! — Коротышка отлично совместил в голосе суровую и покровительственную интонации. — Пойдемте со мной… Кто бы мог подумать!

В игру вступила Катя. Она помотала головой и ответила:

— Нет!