— Не выдержит, об этом нечего и думать.
А Пятачок сказал:
— Тогда лучше подумаем о чем-нибудь другом, — и первым подал пример.
А Пух вспомнил тот день, когда он спас Пятачка от потопа и все им так восхищались; и так как это выпадало ему не часто, он подумал, как хорошо было бы, если бы это сейчас повторилось, и — как обычно, неожиданно — ему пришла в голову мысль.
— Сова, — сказал Пух, — я что-то придумал.
— Сообразительный и Изобретательный Медведь! — сказала Сова.
Пух приосанился, услышав, что его называют Поразительным и Забредательным Медведем, и скромно сказал, что да, эта мысль случайно забрела к нему в голову.
И он изложил свою мысль.
— Надо привязать веревку к Пятачку и взлететь к почтовому ящику, держа другой конец веревки в клюве; потом надо просунуть бечевку сквозь проволоку и опустить ее на пол, а еще потом мы с тобой потянем изо всех сил за этот конец, а Пятачок потихоньку подымется вверх на том конце — и дело в шляпе!
— И Пятачок в ящике, — сказала Сова. — Если, конечно, веревка не оборвется.
— А если она оборвется? — спросил Пятачок с неподдельным интересом.
— Тогда мы возьмем другую веревку, — утешил его Пух.
Пятачка это не очень обрадовало, потому что хотя рваться будут разные веревки, падать будет все тот же самый Пятачок; но, увы, ничего другого никто не мог придумать…
И вот, мысленно попрощавшись со счастливым временем, проведенным в Лесу, с тем временем, когда его никто не подтягивал к потолкам на веревках, Пятачок храбро кивнул Пуху и сказал, что это Очень Умный Ппп-ппп-ппп, Умный Ппп-ппп-план.
— Она не порвется, — шепнул ободряюще Пух, — потому что ведь ты Маленькое Существо, а я буду стоять внизу, а если ты нас всех спасешь — это будет Великий Подвиг, о котором долго не забудут, и, может быть, я тогда сочиню про это Песню, и все будут говорить: 'Пятачок совершил такой Великий Подвиг, что Пуху пришлось сочинить Хвалебную Песню!'
Тут Пятачок почувствовал себя гораздо лучше, и, когда все было готово и он начал плавно подниматься к потолку, его охватила такая гордость, что он, конечно, закричал бы: 'Вы поглядите на меня', если бы не опасался, что Пух и Сова, залюбовавшись им, выпустят свой конец веревки.
— Поехали, — весело сказал Пух.
— Подъем совершается по заранее намеченному плану, — ободряюще заметила Сова.
Вскоре подъем был окончен. Пятачок открыл ящик и пролез внутрь, затем, отвязавшись, он начал протискиваться в щель, сквозь которую в добрые старые времена, когда входные двери были входными дверями, входило, бывало, много нежданных писем, которые хозяйка вдруг получала от некоей Савы.
Пятачок протискивал себя и протаскивал себя, и, наконец, совершив последний натиск на щель, он оказался снаружи.
Счастливый и взволнованный, он на минутку задержался у выхода, чтобы пропищать пленникам слова утешения и привета.
— Все в порядке! — закричал он в щель. — Твое дерево совсем повалилось, Сова, а на двери лежит большой сук, но Кристофер Робин с моей помощью сможет его отодвинуть, и мы принесем канат для Пуха, я пойду и скажу ему сейчас, а вниз я могу слезть легко, то есть это опасно, но я не боюсь, и мы с Кристофером Робином вернемся приблизительно через полчаса. Пока, Пух! — И, не ожидая ответа Пуха: 'До свидания, Пятачок, спасибо', он исчез.
— Полчаса, — сказала Сова, устраиваясь поудобнее. — Значит, у меня как раз есть время, чтобы закончить повесть, которую я начала рассказывать, — повесть о дяде Роберте, чей портрет ты видишь внизу под собой, милый Винни. Припомним сначала, на чем я остановилась? Ах да! Был как раз такой же бурный день, как ныне, когда мой дядя Роберт… Пух закрыл глаза.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ ИА НАХОДИТ СОВЕШНИК И СОВА ПЕРЕЕЗЖАЕТ
Винни-Пух забрел в Дремучий Лес и остановился перед домом Совы. Теперь он был совершенно не похож на дом. Теперь он выглядел просто как поваленное дерево; а когда дом начинает так выглядеть- значит, хозяину пришло время попытаться переменить адрес.
Сегодня утром Пух обнаружил у себя под дверью Таинственное Спаслание, которое гласило:
И, пока он раздумывал, что бы это такое могло значить, пришел Кролик и прочел ему вслух.
— Я и для остальных приготовил такое письмо, — сказал Кролик. — Растолкую им, о чем речь, и все они тоже будут искать новый адриск, то есть дом для Совы. Извини, очень спешу, всего хорошего!
И он убежал.
Пух не спеша поплелся за ним. У него было дело посерьезнее, чем поиски нового дома для Совы; ему нужно было сочинить Хвалебную Песню — Кричалку — про ее прежний дом.
Ведь он обещал это Пятачку много-много дней назад, и с тех пор, когда бы они с Пятачком ни встречались, Пятачок, правда, ничего не говорил, но было сразу понятно, о чем он не говорит; и если кто- нибудь упоминал Песни (Кричалки), или Деревья или Веревки, или Ночные Бури, Пятачок сразу весь розовел, начиная с кончика носа, и поспешно заговаривал о чем-нибудь совсем другом.
'Но это не так-то легко, — сказал Винни-Пух про себя, продолжая глядеть на то, что было некогда Домом Совы. — Ведь Поэзия, Кричалки — это не такие вещи, которые вы находите, когда хотите, это вещи, которые находят на вас; и все, что вы можете сделать, — это пойти туда, где они могут вас найти'.
И Винни-Пух терпеливо ждал…
— Ну, — сказал он после долгого молчания, — я могу, пожалуй, начать: 'Вот здесь лежит большущий ствол', потому что ведь он же тут лежит, и посмотрю, что выйдет. Вышло вот что:
