на нее, сочтет ее распутницей? «Такова я и есть», – с внезапным отвращением подумала она и скатилась с кровати. Перед сном она помылась, но ей настоятельно захотелось окунуться опять в ледяную воду. Ступая тихо, чтобы не разбудить Ангела, она осторожно вышла из спальни.
Сняв засов, она открыла входную дверь и вышла на освещенную солнцем поляну. Деревья и кусты еще серебрились от росы, и осеннее солнце слабым теплом ложилось на кожу. «Как я могла?» – думала Мириэль, идя к ручью. Она часто мечтала о возлюбленном, но он всегда представлялся ей красивым – и молодым. И ведь она даже не влюблена в этого старого гладиатора. «Распутница ты, и все тут, – сказала себе Мириэль. – Ты вела себя, как животное».
Придя на берег, она села на траву и опустила ноги в воду. С гор по ручью уже плыли льдинки, похожие на замерзшие лилии, и было очень холодно.
Она услышала позади шорох, но, задумавшись, отозвалась на него недостаточно быстро – мужские руки схватили ее за плечи и вновь повалили на траву. Она двинула локтем назад, прямо в живот обидчику. Он зарычал от боли и навалился на нее. Запах засаленной кожаной одежды и застарелого пота ударил ей в нос, и борода коснулась ее лица. Извернувшись, Мириэль ударила его пяткой по носу, вскочила и хотела убежать, но он схватил ее за лодыжку, а из засады тут же выскочил второй. Мириэль стукнула его кулаком в подбородок, но он с разбегу повалил ее наземь, заломив ей руки за спину.
– Чисто дикая кошка, – проворчал этот человек, высокий и белобрысый. – Ты как, Йонас, ничего?
Первый поднялся на ноги, кровь стекала из носа в его черную бороду.
– Держи ее крепче, Барис. У меня есть одно средство, которое ее живо усмирит. – Стоя над Мириэль, бородач принялся развязывать свои штаны.
– Ты же слышал, что сказал Морак: доставить ее целой и невредимой, – возразил Барис.
– Ни одной женщине вреда от этого еще не было.
Мириэль, не в силах высвободить руки, выгнула спину и пнула Йонаса между ног. Он зарычал и рухнул на колени. Барис ударил ее по лицу, сгреб за волосы и поставил на ноги.
– Уймешься ты или нет? – Он снова ударил ее. Мириэль обмякла, привалившись к нему. – Вот так-то лучше, – сказал он, и тут она двинула его головой в подбородок. Он отшатнулся и выхватил нож, но полуоглушенная Мириэль отклонилась вправо, упав на колени, вскочила и бросилась бежать.
Третий мужчина заступил ей дорогу. Она увернулась и почти уже пересекла поляну, когда пущенный из пращи камень угодил ей в висок. Она приподнялась на колени и попыталась уползти в кусты, но топот ног позади сказал ей, что это конец. Голова болела, и перед глазами все плыло. Потом она услышала голос Ангела:
– Ну все, ребята, пора умирать.
Мириэль очнулась в собственной постели, с мокрой тряпкой на лбу. Голова раскалывалась от боли. Она попыталась сесть, но ее затошнило.
– Лежи смирно, – сказал Ангел. – Это был скверный удар. У тебя на виске шишка величиной с гусиное яйцо.
– Ты убил их? – еле слышно прошептала она.
– Где там! Никогда не видал, чтобы люди бегали так быстро. Только пыль за ними взвилась. Мне показалось, что они меня знают, и это мне польстило.
Мириэль закрыла глаза.
– Не говори отцу, что я вышла из дому без оружия.
– Не скажу, но это и правда глупо. Это из-за того сна ты стала плохо соображать?
– Нет, не из-за сна. Я просто… просто сглупила, тут ты прав.
– Ошибок не совершает тот, кто ничего не делает.
– Я не тот, а та.
– Я заметил, но это и для женщин годится. Двое этих парней умывались кровью – как видно, ты дала им жару до того, как тебя подбили. Молодец, Мириэль.
– Это твоя первая похвала – смотри, как бы у меня голова не закружилась.
Он потрепал ее по руке.
– Я знаю, что вел себя, как последний сукин сын. Ты у нас славная девочка – крепкая, сильная, волевая. Я не хочу, чтобы ты сломалась, – ни духом, ни телом. Но учить я могу только одним способом – если вообще могу.
Она попыталась улыбнуться, но ей стало больно и захотелось уснуть.
– Спасибо тебе, – успела выговорить она. – Спасибо за то, что ты здесь.
Из своего высокого окна Дардалион видел отряд улан, медленно поднимающийся по извилистой дороге к монастырю. Двадцать пять человек в серебряных доспехах и пурпурных плащах ехали на вороных конях, покрытых кольчужными попонами. Возглавлял их человек, которого Дардалион хорошо знал. Рядом со своими стройными, подтянутыми молодцами Карнак мог показаться почти комичным. Грузный и пестро разодетый, он носил красный плащ, оранжевую рубашку, зеленые штаны, синие гетры и черные сапоги с серебряной окантовкой. Но никто не смеялся над его нарядом – ведь это был герой Дрос-Пурдола, спаситель Дреная, Карнак Одноглазый.
Его телесная сила вошла в легенду, но она бледнела рядом с мощью его духа. Одной-единственной речью он мог превратить сборище крестьян в бесстрашных героев, способных противостоять любой армии. Улыбка на губах Дардалиона померкла. Да, они были готовы умереть за Карнака – и умирали, сотнями и тысячами.
Вошел Вишна, мысленно, без слов, спросив Дардалиона:
– А уверен ли ты, что оно правое? – отозвался вслух Дардалион, оборачиваясь к чернобородому готиру.
– Да, ты сам учил меня этому.
– Там увидим, сын мой. Теперь ступай вниз и проводи господина Карнака ко мне, да пусть позаботятся о его людях и их лошадях. Они проделали долгий путь.
– Слушаюсь, отец мой.
Дардалион вернулся к окну, но гор уже не было видно: на севере громоздились грозовые тучи. Он вспомнил хижину в горах, двух испуганных детей и двух мужчин, пришедших убить их. Вспомнил смертоносную тяжесть оружия в своей руке и вздохнул. Правое дело? Одному Истоку ведомо, правое оно или нет.
Он услышал на лестнице раскатистый смех и подпал под власть присутствия Карнака еще до того, как тот переступил через порог.
– Боги, как же я рад тебя видеть, старина! – прогремел Карнак, стиснув своей ручищей плечо Дардалиона. Его широкая улыбка была искренней, и Дардалион улыбнулся в ответ.
– И я вам рад. Вижу, вы одеваетесь все с тем же вкусом.
– Что, нравится? Плащ из Машрапура, а рубашка от дренанского ткача.
– Они вам к лицу.
– И горазд же ты врать, Дардалион. Гореть тебе в аду за это. Давай-ка сядем и поговорим кое о чем поважнее. – Карнак обошел стол и сел на место Дардалиона, предоставив настоятелю устроиться напротив. Отстегнув пояс с оружием, правитель бросил его на пол. – Экая неудобная у тебя мебель. О чем бишь я? Ах да! Что ты можешь сказать мне о вентрийцах?
– Они отплывут на будущей неделе и высадятся в Пурдоле, Эрекбане и в устье Эариса.
– Сколько у них кораблей?
– Более четырехсот.
– Так много? Как насчет того, чтобы вызвать бурю и потопить этих ублюдков, а?
– Я не стал бы этого делать, даже если бы мог. Впрочем, я не могу.
– Как же, как же! Мир, любовь, Исток и все такое. Но есть ведь такие, которые могут?
– Говорят, что есть – между надирами и чиадзе. Но у вентрийцев имеются свои чародеи, которые, конечно же, принесут жертвы и прибегнут к черной магии, чтобы обеспечить себе хорошую погоду.
– Это уж их забота, – буркнул Карнак. – Можешь ты найти мне такого заклинателя демонов?
