атак».

К вечеру я уже был примерно в 400 милях к югу и летел во главе отряда из 8 истребителей «Зеро». Мы пересекли горы, которые окаймляют восточный берег острова Себу, и уже готовились садиться на авиабазу флота, которая располагалась чуть севернее города Себу. Поскольку я был командиром летного состава 201-й авиагруппы, именно меня выбрали, чтобы привести эти самолеты в Себу. Наша миссия была настолько секретной, что три пилота, летевшие с нами, даже не подозревали, что сопровождают звено «Ямато» из только что сформированного корпуса специальных атак.

Механики сразу забегали, приводя в порядок наши приземлившиеся самолеты, как только те закончили пробежку. Снимая парашют, я сразу приказал немедленно собрать весь личный состав авиабазы и радировать в Мабалакат, что мы благополучно добрались до места.

Посадка 8 «Зеро» заинтересовала всех на авиабазе. Люди понимали, что готовится нечто необычное, а потому приказ о построении был выполнен без малейшей задержки. Все рядовые и офицеры собрались возле командного пункта. Чтобы говорить с ними, я поднялся на импровизированную трибуну из деревянных ящиков. Собравшиеся уже знали о высадке противника на острове Лейте, который от Себу отделяло только узкое море Камотес, поэтому они предполагали, что я сообщу нечто, связанное с этой высадкой. Они также понимали, что наше внезапное прибытие предвещает что-то особенно важное, и в их глазах я видел сдерживаемое нетерпение. Видя их настроение, я начал нервничать еще больше, и мне пришлось приложить все силы, чтобы мой голос звучал спокойно.

Я начал: «Военное положение стало исключительно тяжелым. Если противник сумеет создать авиабазы на острове Лейте, радиус действия бомбардировщиков В-24 позволит им пересекать Китайское море и летать над материком. Это поставит под угрозу доставку нефти в Японию с юга. Без топлива наши корабли будут прикованы к месту и не смогут сражаться.

Началась операция «СЁ», и все наши корабли направляются к заливу Лейте, чтобы уничтожить вражеские десантные силы. Однако эти силы в районе Филиппин очень велики, и наш флот будет сражаться при полном превосходстве противника. Если американские авианосные самолеты атакуют наши соединения по пути к Лейте, то даже 460-мм орудия наших огромных линкоров «Ямато» и «Мусаси» умолкнут, так и не появившись в районе битвы.

Чтобы операция «СЁ» имела хоть какие-то шансы на успех, пилоты японского флота должны вывести из строя американские авианосцы. Но японская авиация на Филиппинах понесла слишком большие потери, чтобы дальше сражаться с противником, используя ортодоксальные методы атак. Настал момент использовать тактику таранов. Вчера ночью в Мабалакате адмирал Ониси утвердил применение этой тактики, и там был создан корпус специальных атак «Симпу» (камикадзэ). Четыре звена этого корпуса — «Сикисима», «Ямато», «Асахи», «Ямадзакура» — будут действовать из Мабалаката. Со мной прилетели 4 самолета, которые составляют звено «Ямато».

Я прибыл в Себу, чтобы организовать здесь еще одно подразделение специальных атак. Любой унтер-офицер или рядовой летчик, который желает стать добровольцем, должен просто подписать чистый лист бумаги. Каждый листок будет вложен в конверт, и конверты будут доставлены мне сегодня в 21.00.

Однако я не ожидаю, что все вы станете добровольцами. Мы знаем, что все вы хотите умереть, защищая свою страну. Мы также понимаем, что некоторые из вас из-за семейной ситуации не могут предложить свою жизнь таким образом. Вы должны также иметь в виду, что количество требуемых добровольцев ограничено небольшим количеством исправных самолетов. Кто из вас станет добровольцем, а кто нет — будет известно только мне. Я прошу каждого человека в течение 3 часов принять решение, приняв во внимание только свою личную ситуацию. Специальные атаки начнутся завтра утром. Так как секретности этих операций придается исключительное значение, не может быть никаких разговоров о них».

Люди выслушали меня, не говоря ни слова, никто даже не шелохнулся. Когда я кончил говорить, уже наступили сумерки, и кокосовые пальмы на соседнем острове Мактан превратились в черные силуэты.

Штаб авиабазы в Себу располагался в небольшом красивом домике в западном стиле, расположенном на склоне невысокого холма. Двухэтажное здание и большой сад рядом с ним до войны принадлежали американскому кинопродюсеру. Помещение оперативного отдела располагалось на втором этаже и по совместительству служило мне спальней. Единственными предметами обстановки были большой стол посреди комнаты и железная кровать в углу.

Покинув аэродром, я сидел один, когда внезапно услышал шаги на лестнице. Затем раздался стук в дверь, и вошел лейтенант Ёсиясу Куно, который пилотировал один из истребителей сопровождения, сопровождавших меня из Мабалаката. Его лицо подергивалось от плохо сдерживаемых чувств.

Я спросил: «Что я могу сделать для вас?»

«Я хочу верить, что вы не исключите меня из корпуса специальных атак», — заявил он, стараясь говорить как можно спокойнее. Но его показное спокойствие плохо соответствовало огню, полыхающему в глазах.

Прошлой ночью в Мабалакате, когда формировался первый отряд камикадзэ, Куно мирно спал, поэтому не удивительно, что он не узнал об этом событии. Так как отряд создавался в обстановке секретности, об этом знали только офицеры штаба, которые лично сообщали об этом летчикам, которых считали возможными добровольцами.

Я прекрасно знал Куно как скромного и сдержанного человека, но полного сдерживаемого огня. Если бы я в то время находился в Малабакате, он был бы одним из первых, кому я сделал бы предложение. Хотя организация подразделений специальных атак хранилась в тайне, нарастающее напряжение в то утро было видно в Мабалакате буквально всем. Куно почувствовал, что в воздухе носится нечто необычное, и поинтересовался: «Происходит что-то странное, господин капитан 2 ранга. Что готовится?»

Но к этому времени комплектование корпуса завершилось, и потому я не мог сказать ему ничего. Однако здесь, в Себу, завеса секретности рухнула, и я знал, что Куно будет среди первых добровольцев. Так и произошло.

Я внимательно посмотрел ему прямо в глаза и медленно ответил: «Один из 8 «Зеро», которые мы пригнали сюда из Мабалаката, зарезервирован для вашей специальной атаки». (Я думал именно о Куно, когда в Мабалакате приказал оснастить свой «Зеро» подвеской для 250-кг бомбы.) Он широко улыбнулся, козырнул и вышел.

Прибежал ординарец, чтобы сообщить, что в офицерской столовой, расположенной на первом этаже, подан ужин. Время ужина на каждой базе обычно считается временем отдыха. После еды офицеры могут читать, играть в шахматы и шашки или просто сидеть вокруг большого стола и беседовать. В углу холла стояло старое пианино. Лейтенант Куно, оказавшийся неплохим пианистом, часто играл различные пьесы, которых я даже не знал.

Но в этот вечер он играл просто вдохновенно. Музыка была бодрой, но в то же время полной странной внутренней меланхолии. Один из офицеров, сидевших за столом, внезапно прекратил есть и громко всхлипнул.

Глубоко задумавшись, я пошел в свою комнату.

Вскоре я погрузился в глубокие размышления о том, какую тактику специальных атак следует предложить завтра. Благостная ночная тишина помогала спокойно думать. Лишь где-то вдали еле слышался рокот прогреваемых моторов. Механики работали и днем, и ночью.

Внезапно идиллию нарушил звук шагов. В комнату неожиданно ворвался энсайн Тисато Кунибара из разведывательного звена. Он заговорил почти враждебно, было видно, что он старается смирить свой гнев. «Вы пригласили рядовых летчиков добровольно участвовать в специальных атаках, но при этом не упомянули об офицерах. А как же мы?»

Я усмехнулся и спросил: «Почему? Что же намерены делать офицеры?»

«Мы желаем вступить в этот корпус!» — рявкнул он.

«А тогда почему я должен спрашивать у вас, не желаете ли вы стать добровольцами?»

Гневная гримаса Кунибары плавно перешла в довольную улыбку. Он козырнул мне со словами: «Благодарю, господин капитан 2 ранга!» и выскочил из комнаты.

Когда Кунибара ушел, я снова повернулся к карте, расстеленной на столе передо мной. Часы