Батского и Веллского можно было сделать вывод, что ещё несколько упырей пропало.

— Скорей! — закричал кто-то, возможно, герцог Вестминстерский, и все упыри бросились бежать. Нику в мешке было очень неудобно, к тому же, он больно бился о спину знаменитого писателя Виктора Гюго, а иногда стукался об землю. Дополнительные неудобства создавали несколько деревяшек с острыми гвоздями, — остатки гробовых досок для костра. В руку Нику впивался какой-то шуруп.

Несмотря на то, что мешок вместе с Ником постоянно трясло, подбрасывало и обо что-нибудь било на каждом шагу упыря, Ник сумел ухватить этот шуруп правой рукой. Он потрогал острый кончик шурупа, и в глубине его души зародилась надежда. Он воткнул шуруп в ткань мешка прямо под собой, затем вытащил его и сделал ещё одну дырку пониже первой.

Откуда-то сзади снова послышался вой, и Ник вдруг понял, что если что-то способно испугать даже упырей, значит, оно должно быть таким страшным, что и представить трудно. Он даже на миг перестал дырявить мешок — а вдруг он сейчас выпадет из мешка прямо в когти неизвестного чудовища? С другой стороны, если он умрёт сейчас, то он хотя бы умрёт самим собой — помня и своих родителей, и Сайласа, и даже мисс Люпеску.

Эта мысль его приободрила.

Он снова накинулся на ткань мешка, яростно втыкая в неё шуруп, образуя всё новые дырки.

— Давайте, парни, — крикнул епископ Батский и Веллский. — Вверх по лестнице — и мы дома, в Упырьхейме нам ничто не грозит!

— Ура, вашмилсть! — выкрикнул кто-то в ответ, вероятно, достопочтенный Арчибальд Фитцхью.

Упырь, который нёс мешок, стал двигаться по-новому: теперь это были не равномерные рывки вперёд, а чередование: вперёд-вверх, вперёд-вверх.

Ник растянул одну из дырок в ткани пальцем, проделав себе смотровое отверстие. Он выглянул наружу. Сверху было жуткое красное небо, а внизу…

…он увидел всё ту же пустыню, но теперь смотрел на неё с высоты в сотню метров. Вниз тянулись исполинские ступени, а справа тянулась стеной бледно-жёлтая отвесная скала. Ник не мог разглядеть Упырьхейм, но город, со всей очевидностью, был прямо над ними. Слева зияла пропасть. Он понял, что ему придётся падать на ступеньки. Оставалось надеяться, что упыри так спешат домой от опасности, что не заметят его побег. Высоко в красном небе кругами парили ночные призраки.

К счастью, позади знаменитого писателя Виктора Гюго никого не было, он поднимался в самом хвосте, и растущую в мешке дыру было некому заметить, равно как падение Ника.

Но там было что-то другое…

Ник забился внутрь, подальше от дыры. Он успел увидеть, как что-то огромное и серое неслось за ними по пятам. Он слышал грозное рычание.

Когда мистер Иничей оказывался перед выбором из двух одинаково неприятных вариантов, он говорил: 'Я между Сциллой и Харибдой'. Нику всегда было интересно, что это значит, поскольку на кладбище не было ни сцилл, ни харибд.

Я между упырями и чудовищем, подумал он.

И как только он так подумал, в мешок вонзились клыки и так рванули ткань, что она разошлась ровно по ряду дырок, проделанных Ником. Мальчик покатился по каменным ступеням и остановился возле огромного серого зверя, похожего на собаку, только гораздо больше. Зверь стоял прямо над ним. У него были горящие глаза, белые клыки и гигантские лапы. Он смотрел на Ника и громко дышал.

Упыри, бежавшие впереди, остановились.

— Проклятая Нора! — воскликнул герцог Вестминстерский. — Адская псина поймала мальчишку!

— Да и пусть! — отозвался китайский император. — Бежим!

— Ой-ой-ой! — вскрикнул тридцать третий президент Соединённых Штатов.

Упыри помчались дальше, к городу. Ник теперь был уверен, что лестницу высекали великаны — каждая ступенька была выше него ростом. Упыри изредка останавливались на своём пути, чтобы показать зверю — а может быть, и Нику — какой-нибудь неприличный жест.

Зверь не тронулся с места.

«Наверное, оно меня сожрёт, — с горечью подумал мальчик. — Очень умно ты придумал, Ник». Затем он подумал о доме на кладбище — и не смог вспомнить, почему решил его покинуть. Подумаешь, пёс- чудище. Нужно было вернуться домой. Его там ждали.

Ник вскочил, быстро проскользнул мимо зверя и спрыгнул со ступеньки на нижнюю, но, пролетев четыре фута собственного роста, он неудачно приземлился и подвернул ногу. Он упал и растянулся на камне, морщась от боли.

Было слышно, как зверь метнулся и прыгнул к нему. Он попытался подняться на ноги, но с вывихом это оказалось невозможным. Лодыжка онемела от боли, и он снова упал — на этот раз в сторону пропасти, в бесконечно растянутый во времени кошмар падения в никуда.

Он падал и падал, но откуда-то со стороны серого зверя ему послышался голос. Это был голос мисс Люпеску, который произнёс:

— Ах, Ник!

Ему иногда снились кошмары о падении, и сейчас они как будто все разом случились наяву. Полный ужаса и отчаянья полёт к неминуемой гибели где-то внизу. Ник почувствовал, что его ум способен сейчас вместить только какую-нибудь одну мысль. И он сейчас отчаянно выбирал между «Значит, эта серая псина — на самом деле мисс Люпеску!» и «Я разобьюсь в лепёшку о камни!»

Внезапно его чем-то укутало со всех сторон. Это нечто падало с той же скоростью, что и он. Затем послышались хлопки кожистых крыльев, и падение замедлилось. Дно пропасти перестало приближаться с прежней пугающей скоростью.

Крылья захлопали громче, и они взмыли вверх. Теперь единственной мыслью Ника было: «Я лечу!» Он действительно летел. Оглядевшись, он увидел над собой тёмно-коричневую голову, совершенно лысую, с глазами, похожими на отполированные до блеска чёрные шары.

Ник издал скрипучий звук, означавший просьбу о помощи на языке ночных призраков, и ночной призрак на это улыбнулся и издал гортанное уханье. По-видимому, он был доволен.

После очередного взмаха они с глухим шлепком приземлились на каменистую землю пустыни. Ник попытался встать, но нога снова предательски подвернулась, и он упал. Дул сильный ветер, и колючий песок пустыни немедленно вонзился в его кожу тысячей острых жал.

Ночной призрак присел рядом с ним, сложив кожистые крылья на спине. Ник вырос на кладбище, поэтому он привык к изображениям крылатых людей, но ангелы на надгробиях выглядели совершенно иначе.

По распростёртой по земле тени Упырьхейма к ним нёсся здоровенный серый зверь, похожий на гигантскую собаку.

И собака вновь заговорила голосом мисс Люпеску.

Она сказала:

— Ночные призраки уже третий раз спасли твою жизнь, Ник. Первый раз — когда ты позвал их на помощь, они услышали и передали мне, где ты. Второй раз — вчера, возле костра. Они кружили в темноте и слышали, как два упыря решили, что тебя подобрали не к добру, и лучше вышибить тебе мозги булыжником прямо там, а затем припрятать где-нибудь, чтобы позже вернуться и сожрать твою сгнившую плоть. Ночные призраки разобрались с ними без всякого шума. Третий раз — только что.

— Мисс Люпеску? Это вы?

Большая морда, напоминавшая собачью, наклонилась к нему, и на одно жуткое мгновенье ему показалось, что псина хочет вцепиться в него зубами, но вместо того она дружелюбно лизнула его по щеке.

— Ты подвернул ногу?

— Да. Не могу встать.

— Давай посадим тебя ко мне на спину, — предложил серый зверь, бывший мисс Люпеску.

Она что-то сказала ночному призраку на его хриплом языке, и тот подошёл, чтобы приподнять Ника. Он обхватил руками шею мисс Люпеску.

— Вцепись в мою шерсть, — сказала она. — Да покрепче. А сейчас, прежде чем мы тронемся, ты должен сказать… — и она издала высокий скрежещущий звук.