Верцуликс стоял на холме и глядел вниз, на широкую долину Родануса. Свет полной луны наполнял ее серебряным мерцанием. Он опирался на свою сучковатую палку и медленно спускался по склону ко двору между яблоневыми деревьями. Своей палкой он постучал в деревянный косяк двери и отошел на несколько шагов назад.

Велокс вскочил и схватился за меч. Зигрун испуганно прижала ребенка к груди. Не разбойники ли это, которые рыщут повсюду в поисках добычи, или кто-то чужой из племени, кочующего в поисках земли? А может, над ними шутят демоны ночи?

Когда она, однако, не услышала звона оружия, она последовала за Велоксом к выходу, боязливо прижимая к себе своего маленького сына.

В ярком свете луны перед ними стоял Верцуликс, излучавший неземной свет. Зигрун в ужасе отпрянула, Велокс угрожающе поднял свой меч.

– Напомнить тебе о твоей клятве, Велокс?

– Я ни в чем тебе не клялся, старик. Я принес клятву моему королю, что буду верно служить ему.

Верцуликс не тронулся с места, только его длинная белая борода развевалась на теплом весеннем ветру. Был Зимивизониос, полнолуние.

Мгновенно Зигрун все поняла.

– Нет, – воскликнула она и прижала к себе Дервидиоса. Велокс неуверенно переводил свой взгляд с нее на Верцуликса и нерешительно перекладывал меч из одной руки в другую.

– В чем дело?

– Нет! Оставь мне моего ребенка! – Крик Зигрун, казалось, достиг ночного неба.

Велокс взмахнул своим мечом, но в то же мгновение Зигрун выбила меч из его рук. То ли бледный свет луны окрасил ее лицо в такой белый цвет, то ли ужасное горе, которое внезапно охватило ее душу.

Однако Верцуликс протянул руку и указал на ребенка.

– Ты это знала, – сказал он сильным голосом. – Велокс должен следовать гecce. Я заберу его в шестой месяц Зимивизониос в его жизни. Его воспитают на туманных островах, он получит мои указания в священных рощах. Подумай, есть много призванных, но лишь немногие являются избранниками, а вы избранники.

Он повернулся и медленно пошел на холм, крепко опираясь на палку. Они смотрели на его согбенную спину, которая издали напоминала склоненную шею лебедя.

– Что он имеет в виду, называя нас избранниками? Почему он хочет отнять нашего ребенка? – спросил Велокс и снова сжал в руке меч.

– Это гесса, – прошептала Зигрун. – Ты забыл гессу? Наш сын станет жрецом в дубовых лесах.

Велокс опустился на скамейку, Зигрун села рядом с ним и протянула ему сверток с младенцем. Он с любовью взял его на руки и поцеловал нежный хохолок на головке.

– Он не останется нашим единственным ребенком, – тихо сказала Зигрун. – Мы избраны для того, чтобы вести наш народ дальше. Наши дети и дети наших детей будут жить в этой стране. Разве это не прекрасная задача?

Рука Велокса нащупала руку Зигрун. Она таинственно улыбнулась.

– Кто знает, может быть, наши сыновья станут однажды великими воинами, мужественными героями, как их отец.

Велокс положил сына в плетеную колыбельку, которая висела прикрепленной к балкам потолка, и мягко ее покачал.

– А ты не хотела бы дочерей?

– А ты хотел бы? – ответила Зигрун вопросом на вопрос.

– Конечно, хотел бы, и я знаю, что они будут такими же красивыми, как их мать.

– Откуда ты знаешь?

Он рассмеялся:

– Есть вещи, которыми руководит одна природа.

Он притянул ее на ложе и нежно погладил ее грудь.

– Это было под солнцем далекой страны, – начал он свой тихий рассказ. – Под оливковым деревом лежала женщина, подобная богине. Она была не по-земному прекрасной, ее волосы блестели золотом, как солнечные лучи, ее глаза излучали голубизну, как чистое горное озеро, а ее тело было крепким, как мрамор в горах Каррары. И когда луна вышла из-за облаков, ее белое, как алебастр, тело засветилось. Воин увидел богиню и загорелся пылкой любовью. Он опустился перед ней на колени, чтобы почтить ее красоту. Однако она желала не его тело, а его сердце. Тогда воин раскрыл свою грудь и положил свое сердце к ногам богини.

– Какую это историю ты мне рассказываешь? – спросила Зигрун и улыбнулась. – Она мне кажется знакомой.

– Это история любви. Нашей любви. Это божественная история, которую пережили двое смертных.

Она притянула его к себе.

– …и продолжают переживать, – шепнула она.

Когда их губы соединились, казалось, наступил момент вечности.