– О, Клаудиус, это было ужасно. Я спала, я даже не знаю, как он вошел.
Он осторожно отер кровь с ран Пилы.
– Тебе очень больно? – спросил он озабоченно. Она покачала головой и робко посмотрела на неподвижное тело на полу.
– Он мертв? – спросила она дрожащим голосом.
– Надеюсь. – Клаудиус грубо отпихнул его ногой.
– Что теперь? Ведь хозяин, конечно же, позовет префекта.
– Мы должны исчезнуть, и немедленно.
– Как ты себе это представляешь? – спросила она растерянно.
– Я спущусь вниз и спрошу у хозяина, где находится ближайший лупанарий, тот подумает, что я развлекаюсь, пока ты здесь спишь, я подойду к окну, и ты сбросишь наши вещи вниз. Потом ты спустишься вниз по простыни, мы проскользнем в конюшню, возьмем наших мулов и исчезнем. Мертвеца они заметят только завтра, когда мы будем уже далеко.
О преследователях на рынке Клаудиус не хотел ей рассказывать. Бедная Пила и так была в сильном потрясении от ужасного происшествия.
В спешке Пила собрала вещи, связала в узелок и выбросила из окна. Она не взяла одежду из тонких тканей, та все равно ей не понадобится в путешествии на север. Кроме того, было важно не отягощать себя слишком большим количеством вещей.
Пила выбралась через маленькое окно. Она привязала простыню к столбикам постели и соскользнула по ней вниз вдоль стены дома. Раны от плети причиняли ей боль и кровоточили, но она не обращала на них внимания.
Клаудиус поймал ее в свои руки.
– Торопись, у нас нет времени, – прошептал он.
– Где наши мулы? – спросила Пила, увидев двух элегантных сильных лошадей.
Клаудиус по-мальчишески улыбнулся.
– Они еще отдыхают. Я их обменял. А теперь вперед, я надеюсь, ты умеешь ездить верхом.
– Конечно, – пробормотала Пила с неприятным чувством, однако времени медлить у нее не было, и она вскочила на лошадь. Они покинули город через маленький боковой выход, успев увидеть вдали свет факелов гарнизона.
Теперь за ними будет гнаться не только Ромелия, но и префект Ариминума.
Они скакали всю ночь, не жалея лошадей, пока, наконец, на рассвете не вынуждены были остановиться.
– Есть две возможности, – сказал Клаудиус, жадно ловя ртом воздух, пока обтирал вспотевших лошадей. – Или я украду где-нибудь повозку, и мы впряжем в нее лошадей, или я украду мужскую одежду для тебя. Женщина, скачущая верхом, так же немыслима, как козел с выменем коровы.
– О, Клаудиус, я думаю, что в этом нет смысла, мы никогда не убежим, они нас везде найдут. Самое позднее у следующего моста мы наткнемся на охрану.
– Поэтому мы и должны переодеться, ведь ищут мужчину и женщину, а не двоих мужчин…
– Я должна переодеться мужчиной? – Голос у Пилы надломился. – Нет, пожалуйста, только не это.
– Нам не остается ничего другого, моя дорогая.
Пила закрыла лицо руками.
– О, позор! О, позор!
– Ты можешь пока поплакать, а я раздобуду другую одежду. У меня есть еще немного денег, на продукты хватит, а потом мы поедем дальше, к Падусу.
Он ухватился за меч под своим плащом, и Пиле стало ясно, что в случае нужды он раздобудет новую одежду силой.
Вдобавок ко всем несчастьям она осталась рядом с измученными лошадьми, пока Клаудиус пробирался к маленькому местечку, находившемуся в миле от них. Забрезжил день. Из деревни послышался крик петухов и лай собак. Она увидела на дороге повозки, на них ехали торговцы и крестьяне, а еще она увидела быстро скачущего всадника. Это был курьер! Пила боязливо спряталась в кустарнике и надеялась, что лошади не заржут. К обеду вернулся Клаудиус, он держал в руках странные штаны, которые носили рыбаки, и плащ из мешковины. Кроме того, у него был капюшон из грубой материи.
Когда Пила надела эти вещи, она показалась себе пугалом, которых крестьяне выставляли на свеже- засеянные поля, чтобы отпугивать птиц.
– Я видела курьера на коне, он скакал по дороге на север, – рассказала Пила. – Может быть, будет лучше, если мы изменим направление?
– А куда? На запад? Мы должны попасть в Равенну, а потом через Падуе в Патавиум, оттуда ты уже сможешь увидеть Альпийские горы.
– Но ведь там граница. Как мы ее пройдем?
– При помощи подкупа. Мне что-нибудь придет в голову.
Пила робко взглянула на него.
– А вдруг не получится?
– Мы должны попытаться. Забирайся на лошадь, остальные вещи мы оставим здесь.
Пила стояла, словно окаменев.
– Я просто больше не могу, – прошептала она, и слезы заструились у бедняжки по щекам.
Клаудиус, который уже собирался взлететь на лошадь, оставил седло и обнял ее.
– Почему ты хочешь сдаться? Неужели все, что мы проделали до этого, пропадет напрасно?
– Я не должна была ни за что тянуть тебя с собой, – всхлипнула она. – Если бы я умерла на арене, то для тебя все бы уже давно закончилось.
– Да, и наша любовь тоже. Она для тебя больше ничего не значит?
– Совсем наоборот! Именно потому, что я тебя люблю, я сомневаюсь в том, имею ли я право разрушить твою жизнь.
– Мою жизнь… О, Юпитер! Пила, какую ценность имеет моя жизнь? Я думаю, боги не хотят, чтобы мы оба сейчас умерли. У них в планах для нас нечто иное.
– Боги смотрят на все с другой точки зрения, ты знаешь, каждый человек должен сам иметь право определять свою судьбу, никому не позволяется распоряжаться жизнью другого. Когда я была рабыней, другие определяли мою судьбу. В любви же все иначе, я не могу требовать от тебя, чтобы ты подвергал опасности свою жизнь ради меня.
– Ты и не требовала, я сделал это добровольно, а теперь одари меня своей чарующей улыбкой до того, как мы отправимся в путь.
Он нашел ее губы и ощутил соль от слез.
– Однажды я уже говорил тебе: что бы ни случилось, ты не должна забывать, что я тебя люблю.
Она кивнула и украдкой вытерла слезы ладонью, пудра ее размокла, и на коже образовался странный рисунок. Клаудиус должен был рассмеяться.
– Как мужчина ты и в самом деле очаровательна, – заметил он, ухмыльнувшись.
Их путешествие прервалось у моста через Падуе. Колонны солдат проходили через реку и останавливались лагерем на севере.
– Оставайся с лошадьми, я попытаюсь узнать, в чем здесь дело. Эти передвижения войск не имеют ничего общего с волнениями в Риме. Здесь происходит что-то совсем другое.
Пила удержала Клаудиуса.
– Будь осторожен, я чувствую опасность.
– Не беспокойся, до сегодняшнего дня мы с этим справлялись, – беззаботно ответил он ей. – Весь Рим полон солдат, а северная граница хорошо охраняется.
Ложь легко слетела с его языка. Он не хотел беспокоить Пилу, однако подозревал, что эти передвижения войск как-то связаны с германцами. Ленивой походкой он дотопал до моста и некоторое время смотрел, как несколько сотен человек проходят по мосту. Задумчиво почесав в голове, он приблизился к солдатам, охранявшим мост.
– Ну и дела, – обратился он к охранникам. – Я, собственно говоря, ожидаю поставку стволов дуба из Норициума, торговцам есть еще сюда проход.
