– Щиплет! – сказала Лисикова, прислушавшись к ощущениям. – Как после зеленки.

– Может, зеленка у них такая, – сказал Богданов, расправляя на траве кольчугу. Вытряхнул на нее содержимое кожаного мешочка, рассмотрел монеты. Они были маленькие, легкие, большей частью потертые. На сохранившихся проступали латинские буквы. На оккупированной немцами территории советские деньги ходили наравне с немецкими, эти монеты не были ни теми, ни другими. Богданов вытащил саблю. Она была широкой, со следами молота на клинке – явно не фабричной выделки. Грубая рукоять, обмотанная ремешком, кожаные ножны. Нож оказался не лучше, хотя отменно заточен.

– Кто это был? – спросила Лисикова.

– Какие-то кметы, – пожал плечами Богданов. – Прихвостни фашистские! Старика убили, деревню сожгли – сам видел.

– Почему так одеты?

– Не знаю! – Богданов бросил нож и взял шлем. – Огнестрельного оружия у них нет, только эти железки. Ничего не понимаю!

– Кметами в Средние века называли дружинников князя, – сказала Лисикова.

– Откуда знаешь?

– Училась на историческом. Все учебники зимой прочла – хотела сдать курс экстерном. – Лисикова зарделась, поняв, что похвасталась.

– Жидята что-то говорил про князя, – вспомнил Богданов.

– Какой Жидята?

– Которого ты упустила.

Лисикова надулась.

– Не знаю, в кого играют эти прихвостни, но они вернутся, – сказал Богданов. – И скорее всего, – с немцами. Поставят «МГ» на том берегу и сделают нам сквозняк. Надо уходить.

Лисикова кивнула и принялась наворачивать на ступни портяночные вороха.

«Самолет сжечь нельзя, – думал, наблюдая за ней, Богданов, – дым внимание привлечет. Разобью приборную доску, затем – цилиндр мотора. «ДТ» придется бросить – с Лисиковой не унести…

Штурман осторожно встала на ноги и ойкнула.

– Что? – нахмурился Богданов.

– Не болит! – изумленно сказала Лисикова.

– Идти можешь?

Лисикова осторожно шагнула раз-другой, радостно кивнула.

– Не налегай на раненую ногу! – сказал Богданов. – Откроется кровотечение!

«Наверное, в травке наркотик или какое другое анестезирующее вещество, – подумал он. – Это к лучшему. Не все ж на себе тащить!»

– Товарищ лейтенант! – вдруг позвала Лисикова. Она смотрела поверх его плеча.

Богданов стремительно обернулся. На противоположном берегу стоял всадник.

– К пулемету! – крикнул Богданов, падая на траву. Лисикова рухнула на комбинезон и приникла к прицелу.

– Только аккуратно! – взмолился Богданов. – Нам нужен конь!

В следующий миг он едва не застонал. Рядом с одиноким всадником появился другой. Затем третий, четвертый… Скоро Богданов сбился со счета. Берег заполнялся конниками все дальше и дальше. Всадники останавливались и смотрели вниз – на следы недавнего разгрома.

– Не стреляй! – приказал Богданов. – Пусть войдут в реку!

У него теплилась надежда, что прискакавшее к реке войско уйдет. Надежда была призрачной, и скоро Богданов в том убедился. Всадник в блестящих на солнце доспехах и сияющем островерхом шлеме медленно спустился к воде. Следом устремилось еще несколько, другие остались на месте. Некоторое время блестящий воин смотрел на трупы людей и коней, затем направил коня в реку. Спутники устремились за ним, но всадник движением руки остановил их. Богданов сжал плечо штурмана:

– Не спеши!

Одинокий всадник миновал брод, подъехал к лесу и двинулся вдоль опушки.

– Слушай меня! – сказал Богданов. – Сейчас выйду к нему и прикинусь своим. Главное, чтоб подпустил. Убью, возьму коня – и сюда! Стреляй, когда другие поскачут на выручку! На этот берег не пускай! Обойдут с флангов – прощай, Родина! Патронов не жалей! На коне мы уйдем…

Богданов понимал, что шансы уйти у них крохотные, но выбора не оставалось. Всадники на берегу видели трупы в реке и понимают: в лесу враг! Винтовок и пулеметов у них не заметно, но наверняка есть. Уходить с Лисиковой надо в лес…

Богданов натянул на себя кольчугу, нахлобучил шлем, подпоясался ремнем с саблей. Взведенный «ТТ» сунул за пояс. Всадник в блестящих доспехах был близко. Богданов вышел из-за кустов. При его появлении словно вздох прошелестел на том берегу. Всадник остановил коня, приглядываясь, затем поскакал навстречу. Богданов ждал, пока тот приблизится. Стрелять следовало наверняка. Всадник остановил коня в двух шагах от летчика и наклонился, чтоб лучше рассмотреть незнакомца. Рука Богданова, потянувшаяся к «ТТ», замерла. На коне сидела женщина!

Некоторое время всадница в доспехах и Богданов разглядывали друг друга. Женщина была молодой, румянощекой, с алыми пухлыми губами – настоящая красавица. Она смотрела на Богданова с недоверчивой радостью. Затем порывисто бросила повод и соскочила на землю. Стало ясно, что ко всему прочему Бог не обидел ее статью.

– Я княжна Евпраксия! – сказала всадница звонким голосом. – А ты?

Рука летчика непроизвольно взлетела к шлему.

– Лейтенант Красной армии Богданов!

– Богдан! – всплеснула руками княжна. – Наконец-то!

Она шагнула ближе и, прежде чем Богданов успел что-либо предпринять, обняла и поцеловала его. Троекратно, по-русски. Последний поцелуй пришелся в губы, оставив тонкий аромат лесной земляники.

– Это Богдан! – закричала княжна, повернувшись к реке. – Мы нашли!

Ответом был рев сотни глоток. Всадники волной потекли к реке. Многие, избегая толчеи у брода, бросались в воду и плыли, цепляясь за поводья.

«Только бы Лисикова не выстрелила!» – испугался Богданов и закричал, обернувшись:

– Не стрелять!

Лисикова не выстрелила.

Жидята давно закончил рассказ и теперь сидел, исподлобья поглядывая на князя. Казимир повернулся к наемнику.

– Конрад?

Капитан пожал плечами.

– Думаешь, колдун? – не отстал князь.

– Колдун может наслать мор, – сказал Конрад, – чарами извести человека, приворожить женщину к мужчине и наоборот. Колдуны вызывают дождь и разгоняют тучи. Сам я такого не видел, но люди говорили. Нам приходилось стоять в оцеплении, когда жгли колдунов. Чаще это были колдуньи. Говорили: они летали на метлах и совокуплялись с дьяволом. Не заметил, чтоб дьявол им помог – горели они, как обычные люди, и вопили так же. Я не слышал, чтоб колдун убивал людей, пробивая тела. В том нет нужды – добрый арбалет делает это не хуже.

– У Богдана не было арбалета! – вскричал Жидята.

– Зато у людей его были! – невозмутимо продолжил капитан. – Сотника заманили в засаду, это ясно младенцу. Когда всадники оказались на дистанции прицельного выстрела, их убили вместе с лошадьми. Место засады выбрано умно – брод. Конь в воде не может скакать быстро – целиться проще.

– Я не видел никаких арбалетчиков!

– Стояли в лесу, – сказал Конрад. – Кто показывает засаду раньше времени?

– Почему гремело?

– Барабан! Дали знак для стрельбы, затем грохотали, пока всех не убили. Обычное дело.