должны знать.
? Но как я могу заставить их узнать? Я не уверен в непорочности и справедливости тех, кто будет моими судьями. Я не могу разослать повсюду глашатаев, чтобы они выкрикивали мое имя на улицах и превозносили мой героизм. Никто не прочитает брошюру, посвященную самооправданию, спустя столько лет после поступка, даже если я ее выпущу.
? Ты посоветуешься с юристом о своих шансах на оправдание? — спросила Маргарет, взглянув на брата и сильно покраснев.
? Сначала мне нужно найти моего адвоката и взглянуть на него, и узнать, понравлюсь ли я ему, прежде чем делать его своим наперсником. Многие не имеющие практики адвокаты могут обмануть свою совесть, решив, что легко заработают сотню фунтов, сделав доброе дело — сдав меня, преступника, в руки правосудия.
? Глупости, Фредерик! Потому что я знаю юриста, на чью честность можно положиться, чей талант в юриспруденции люди очень высоко оценивают. И который, я думаю, очень постарался бы для любого из… из родственников тети Шоу. Это мистер Генри Леннокс, папа.
? Я думаю, это хорошая мысль, — сказал мистер Хейл. — Но не предлагай ничего, что задержит Фредерика в Англии. Ради твоей матери.
? Ты можешь поехать в Лондон завтра ночным поездом, — продолжила Маргарет, вдохновленная своим планом. — Боюсь, он должен ехать завтра, папа, — сказала она нежно, — мы решили так из-за мистера Белла и неприятного знакомого Диксон.
? Да, я должен ехать завтра, — решительно произнес Фредерик.
Мистер Хейл застонал.
? Я не вынесу расставания с тобой, и все же я не нахожу места от беспокойства, что ты здесь долго задержался.
? Ну, тогда, — сказала Маргарет, — послушайте мой план. Он приедет в Лондон в пятницу утром. Я… ты бы мог…нет! Лучше я напишу записку для мистера Леннокса. Ты найдешь его в конторе в Темпле.
? Я составлю список всех моряков с борта «Ориона», которых вспомню. Я мог бы оставить список у него, чтобы он разыскал их. Он брат мужа Эдит, верно? Я помню, что ты упоминала о нем в своих письмах. У меня есть деньги у Барбура. Я могу оплатить довольно большой счет, если есть хоть какой-то шанс на успех. Деньги, дорогой отец, которые я предназначил для разных целей. Поэтому я только одолжу их у тебя и Маргарет.
? Не делай этого, — сказала Маргарет. — Ты не будешь рисковать своими деньгами. Эта поездка опасна, но попытаться стоит. Ты можешь отплыть из Лондона так же, как и из Ливерпуля?
? Конечно, гусенок. Когда я слышу, как вода шумит под обшивкой корабля, тогда я чувствую себя дома. Я применю кое-какую хитрость, чтобы уехать. Ничего не бойся! Я пробуду в Лондоне меньше суток, вдали от тебя с одной стороны, и от кого-то еще — с другой.
Маргарет чувствовала себя спокойней, когда Фредерик заглядывал ей через плечо, пока она писала мистеру Ленноксу. Если бы ей не пришлось писать кратко и быстро, она бы сомневалась в каждом слове и задумывалась над выбором выражений, испытывала бы неловкость оттого, что она первая возобновила общение, которое их последняя встреча сделала таким неприятным для обеих сторон. Как бы то ни было, записку у нее забрали прежде, чем она успела просмотреть ее, и спрятали в записную книжку. Из книжки выпал длинный локон черных волос, и глаза Фредерика засветились от радости.
? Тебе бы хотелось посмотреть его, правда? — спросил он. — Нет! Ты должна подождать пока сама не увидишь ее. Она слишком красивая, чтобы ее узнавали по частям. Нельзя по одному кирпичу судить о красоте моего дворца.
Глава XXXII
Неудача
«Что ж! Оставайся
Обвиненным, скованным цепями».
Весь следующий день они провели втроем. Мистер Хейл едва мог говорить, но, задавая ему вопросы, дети возвращали его к действительности. Фредерик ничем не выказывал своей печали. Первый приступ отчаяния прошел, и теперь юноша стыдился, что поддался эмоциям. И хотя его скорбь о потере матери была очень сильной — ее бы хватило на всю его жизнь — он больше не говорил об этом. Маргарет наконец смогла дать волю своему горю. Она много плакала, и в ее голосе, даже когда она говорила о пустяках, слышалась печаль, которая усиливалась, когда Маргарет думала о скором отъезде Фредерика. Девушка понимала, что так будет лучше для всех, и прежде всего для отца. Мистеру Хейлу не давала покоя мысль о том, что будет, если Фредерика обнаружат и схватят. После смерти миссис Хейл его нервозность усилилась — он непрестанно пребывал в страхе. Он вздрагивал при каждом необычном звуке и чувствовал себя неуютно за исключением тех моментов, когда Фредерик скрывался в своей комнате. Ближе к вечеру мистер Хейл сказал:
? Ты пойдешь на станцию с Фредериком, Маргарет? Я бы хотел знать, что он благополучно уехал. Во всяком случае, ты принесешь мне весть, что он уехал из Милтона?
? Конечно, — ответила Маргарет. — Я бы хотела проводить его, если тебе не будет без меня одиноко, папа.
? Нет, нет! Мне будет казаться, что кто-то узнал его, и что его схватили, пока ты не скажешь мне, что он уехал. Идите на станцию Аутвуд. Это близко, и там не так много людей. Возьмите кэб. Так меньше риска, что вас увидят. Когда твой поезд, Фред?
? В десять минут седьмого, будет почти темно. Как ты вернешься домой, Маргарет?
? О, я справлюсь. Я становлюсь очень храброй и выносливой. Дорога до дома хорошо освещена. На прошлой неделе я выходила намного позже.
Мистер Хейл вместе с сыном вошел в комнату, где лежало тело миссис Хейл. Маргарет была рада, когда прощание закончилось — прощание с мертвой матерью и живым отцом. Она поторапливала Фредерика, чтобы не мучить отца. Отчасти из-за этого, отчасти из-за ошибок в «Железнодорожном путеводителе», Маргарет и Фредерик, прибыв на станцию Аутвуд, выяснили, что у них есть еще почти двадцать минут в запасе. Касса была закрыта — поэтому они не могли взять билет. Брат с сестрой спустились по лестнице, ведущей к площадке, расположенной ниже железнодорожных путей. Неподалеку от проселочной дороги простиралось поле, которое пересекала широкая гаревая дорожка. Они прогуливались по ней взад и вперед.
Рука Маргарет покоилась на руке Фредерика. Он нежно ее пожал.
? Маргарет! Я посоветуюсь с мистером Ленноксом, есть ли у меня шанс оправдаться, чтобы я мог вернуться в Англию, когда захочу. Я сделаю это ради тебя. В первую очередь ради тебя. Мне невыносимо думать, что ты окажешься одна, если что-то случится с отцом. Он очень изменился — он ужасно потрясен. Мне бы хотелось, чтобы ты заставила его подумать о поездке в Кадис. Что ты будешь делать, если он умрет? У тебя здесь нет друзей. У нас на удивление мало родственников.
Маргарет едва сдерживалась, чтобы не заплакать от его нежного заботливого тона. Фредерик говорил ей о событии, которое она сама не считала таким уж невероятным, — так сильно испытания последних месяцев повлияли на мистера Хейла. Но она постаралась овладеть собой и ответила брату:
? За последние два года в моей жизни произошло так много странных и неожиданных перемен, что я давно уже не пытаюсь загадывать наперед. Я стараюсь думать только о настоящем.
Она замолчала. Они остановились на краю поля у перелаза, ведущего на дорогу. Садившееся солнце светило им в лицо. Фредерик держал сестру за руку и вглядывался с тоскливым беспокойством в ее глаза, читая в них больше забот и тревоги, чем она выражала словами.
