рычагами.

Вокруг Змея Айвара воцарился хаос. В толпе Шеф на мгновение увидел длинную стрелу с наколотыми на нее, как жаворонки на вертеле, двумя людьми. Еще один викинг отчаянно пытался вырвать сломанную стрелу из руки. Поворачивались лица, и не только лица. Он видел и щиты, солдаты начинали понимать, что на них напали с тыла, и поворачивались навстречу опасности. Флаг Змея по-прежнему развевался, знаменосца защитили ряды тел. Когда все катапульты были снова заряжены, Шеф крикнул: – Стреляй!

На это раз Змей упал под радостные крики солдат Пути. Кто-то подхватил его, снова вызывающе поднял, солдаты пытались сохранить равновесие, скользили по мокрой земле, спотыкались о тела. Но теперь к повозкам устремились люди.

– Сменить цель? – спросил командир расчета, показывая на бегущих.

– Нет. Снова Змей. Стреляй!

Новый залп стрел устремился в толпу, и снова Змей упал. Некогда смотреть, подняли ли его или Бранд теперь закончит работу. Наводчики лихорадочно вращали рычаги, но произвести еще один выстрел не удастся.

Шеф протянул руку в железной перчатке, схватил «Месть тролла» и шлем, который еще ни разу не надевал в бою.

– Алебардисты в повозки, – крикнул он. – Только отводите их удары. Катапультисты, пользуйтесь рычагами и мотыгами.

– А как же мы, хозяин? – Пятьдесят невооруженных фрименов столпились за повозками, у всех на куртках эмблема молота. – Нам бежать?

– Забирайтесь под повозки. Обороняйтесь ножами.

Через мгновение волна солдат Рагнарсона захлестнула их. Вокруг разъяренные лица и сверкающие лезвия. Шеф почувствовал, как на него надвигается вал. Теперь не надо размышлять. У него ответственность не больше, чем у других. Теперь бой пойдет своим чередом. А ему нужно только махать алебардой, словно он по-прежнему кует металл на наковальне. Отражать и рубить, наносить удар вверх, колоть вниз.

На ровной местности воины Рагнарсона перекатились бы через малочисленный отряд Шефа в считанные мгновения. Но они понятия не имели, как сражаться с людьми в повозках. Враги стояли гораздо выше их, за дубовыми досками. Алебарды, которые изготовил для них Шеф, давали Магнусу и его людям лишний фут размаха. А те викинги, что ныряли под удар алебарды и пытались добраться до повозок, становились легкой добычей для дубин и мотыг английский троллов. Снизу вверх взлетали ножи в тощих руках, из-за колес резали на уровне паха и бедер.

После отчаянного натиска викинги отступили. Самые хладнокровные среди них стали выкрикивать приказы. Начали обрубать постромки быков, готовиться к тому, чтобы перевернуть повозки. Подняли копья, вот-вот на алебардистов обрушится залп.

Шеф неожиданно увидел перед собой Мюртача. Тот шел вперед, собственные ряды расступались, пропуская его, он приближался, как огромный волк. На нем не было кольчуги, только шафрановый плед, который оставлял обнаженными правую руку и торс. Щит он отбросил в сторону и держал в руках только острый, как кинжал, меч гадгедларов.

– Ты и я, парень, – сказал он. – Я хочу снять с тебя скальп и использовать его на подтирку.

В ответ Шеф выбил колышек и снова наклонил повозку.

Мюртач бросился вперед, прежде чем Шеф смог распрямиться, он двигался со скоростью, невероятной для человека. Только рефлекс помог Шефу отскочить, он споткнулся о колесо машины за собой. Но Мюртач уже вскочил на повозку, нацелился острием меча в горло. Шеф снова отскочил, столкнулся с Магнусом, не успевая защититься алебардой.

Мюртач уже взмахнул мечом. Тролл Квикка подставил свой рычаг для подъема тяжестей, и меч изменил свой направление и перерезал натянутую тетиву катапульты.

Гулкий звук, удар, громче чем от хвоста кита по воде.

– Сын Девы! – сказал Мюртач, глядя вниз.

Одно плечо катапульты, освобожденное, продвинулось вперед на шесть дюймов, дальше его снова зажало. Но за эти шесть дюймов оно высвободило огромную энергию, способную послать стрелу на милю. По обнаженному боку Мюртача словно ударили гигантским молотом. Кровь потекла изо рта ирландца. Он отступил, сел, упал, скользя по стене повозки.

– Я вижу, ты снова обратился к христианству, – сказал Шеф. – Поэтому ты должен помнить: «Око за око». – Повернув алебарду, он вогнал ее острие в правый глаз Мюртача и в мозг.

За краткие мгновение их поединка положение существенно изменилось. Оглядываясь, Шеф видел только спины. Воины Рагнарсонов отступали, бросали оружие, отстегивали щиты. «Брат, – кричали они, – друг, мы с тобой гребли вместе». Один расстегнул рубаку и торопливо вытаскивал серебряную эмблему. Наверно, последователь Пути, решивший остаться с отцом или ярлом, а не уходить их Йорка. За ними сотни воинов двигались ощетинившимся клином, в вершине которого виднелась гигантская фигура Бранда. Перед клином равнина была покрыта убегающими, хромающими, стоящими с поднятыми руками. Армия Рагнарсона была сломлена. Уцелевшим оставалось либо бежать, спасая свою жизнь, либо надеяться на милость победителей.

Шеф опустил «Месть тролла». Неожиданно он ощутил страшную усталость. Краем глаза уловил какое-то движение. Две лошади, на одной всадник в алом плаще в зеленых брюках.

Мгновение Айвар Рагнарсон смотрел на поле битвы, на котором потерпел поражение, на стоящего в повозке Шефа. Потом он и его конюх ускакали, в воздух от копыт полетели комья грязи.

Подошел Бранд, сжал руку Шефа.

– Я уже встревожился, решил, что ты убегаешь. Но ты побежал к битве, а не от нее. Сегодня мы хорошо поработали.

– Работа еще не закончена. За нами армия, – ответил Шеф. – И Сигварт. Армия Мерсии должна была бы догнать нас сегодня на рассвете. Он задержал их на двенадцать часов дольше, чем я рассчитывал.

– Но, может, все же недостаточно, – сказал Магнус со своего места на повозке. Он вытянул руку, указывая. Далеко на равнине солнечный луч отразился от чего-то яркого – наконечники копий подходящей армии.

– Мне нужно время, – сказал Шефу на ухо Бранд. – Иди к ним, говори, торгуйся, выиграй мне немного времени.

У него нет выбора. В сопровождении Торвина и Гутмунда он двинулся навстречу приближающейся линии армии Марсии, отличающейся от той, которую они только что опрокинули, только тремя большими крестами.

За ними армия Пути пыталась перестроиться. Примерно треть ее состава погибла или была тяжело ранена. Теперь даже ходячие раненые лихорадочно заторопились: снимали со сдавшихся воинов Рагнарсона оружие и доспехи, обыскивали поле битвы в надежде найти что-то полезное – с энергичной помощью фрименов Шефа, уводили раненых противников в направлении кораблей, все еще стоящих под охраной у Уоша, тех, у кого есть надежда выжить, относили к лекарям.

«Армия» теперь представляла собой одну тонкую линию. Несколько сот самых опытных воинов растянулись, чтобы произвести впечатление. За ними поставили рядами пленных, связали им руки и велели стоять, чтобы враги тоже их считали противниками. Сзади на полмили троллы и воины торопливо копали канаву, устанавливали машины – и готовили лошадей и повозки для дальнейшего отхода. Армия Пути еще не была готова к битве. Нет, воины не утратили храбрости и силы духа. Но все традиции требовали отпраздновать победу и отдохнуть после невыносимого напряжения схватки с сильным противником. Требовать у них немедленного повторения – значит просить слишком много.

Следующие несколько минут, подумал Шеф, будут очень опасны. Навстречу ему и его небольшому отряду шли люди: трое вместе и священник. Еще двое катили странный перевернутый ящик на колесах. Шеф почти сразу понял, что в ящике может находиться только одно – его отчим Вульфгар.

Две группы остановились в десяти шагах, разглядывая друг друга. Шеф нарушил глубокое, полное ненависти молчание.

– Ну, Альфгар, – сказал он своему сводному брату, – я вижу, ты возвысился в этом мире. Довольна ли мама?