— Тетя Мюриэль.

— Такая сухопарая? В круглых очках?

— С гранатовой брошкой.

— Она приходит на семейные торжества в темно-бордовом платье?

— Отделанном кружевом.

— Тогда, наверное, мы с тобой родственницы, — сказала Теодора. — У тебя были пластинки на зубах?

— Нет. Веснушки.

— Я ходила в частную школу, где меня учили делать реверансы.

— Я вечно болела зиму напролет. Мама заставляла меня носить шерстяные чулки.

— Моя мама заставляла брата приглашать меня на танцы, и я делала реверансы как очумелая. Брат до сих пор меня ненавидит.

— Я упала во время выпускной процессии.

— Я забыла свою партию в оперетте.

— Я писала стихи.

— Да, — сказала Теодора. — Теперь я точно знаю, что мы кузины.

Она со смехом села, и тут Элинор шепнула:

— Тише. Рядом кто-то есть.

Они застыли, прижавшись плечами и молча глядя на склон за ручьем. Трава там шевелилась: кто-то медленно и незримо пробирался по яркому зеленому холму. Солнечный свет померк, от ручья потянуло холодом.

— Кто это? — выдохнула Элинор.

Теодора крепко стиснула ее запястье.

— Ушел, — звонко произнесла Теодора. Снова выглянуло солнышко и стало тепло. — Это был кролик.

— Я его не видела, — сказала Элинор.

— Я заметила его в ту же минуту, как ты заговорила, — твердо объявила Теодора. — Это был кролик. Он скрылся за холмом.

— Мы тут слишком долго сидим. — Элинор с тревогой взглянула на солнце — оно уже коснулось холмов — и, встав с сырой травы, поняла, что у нее затекли ноги.

— Только вообразить! Две закаленные пикниками девицы испугались кролика, — рассмеялась Теодора.

Элинор протянула ей руку, помогая встать.

— Нам правда надо спешить, — сказала она и, поскольку сама не вполне понимала свою тревогу, добавила: — Может, другие уже приехали.

— Ладно, скоро мы сюда вернемся и устроим пикник, — заметила Теодора, следуя за Элинор вверх по тропинке. — Тут у ручья просто необходимо устроить пикник в классическом духе.

— Можно попросить миссис Дадли, чтобы она сварила нам яйца. — Элинор замерла и сказала, не оборачиваясь: — Теодора, ты знаешь, я не смогу. Честное слово, не смогу.

— Элинор. — Теодора положила руку ей на плечо. — Ты же не позволишь им нас разлучить? Теперь, когда выяснилось, что мы кузины?

Солнце плавно скользнуло за холмы, словно торопясь зарыться наконец в их мягкую зеленую перину. На лужайке перед домом лежали длинные тени. Теодора и Элинор подошли со стороны боковой террасы — безумный фасад Хилл-хауса, по счастью, уже скрыла тьма.

— Нас кто-то ждет, — сказала Элинор, прибавляя шаг, и в следующее мгновение впервые увидела Люка. Все пути ведут к свиданью, подумала она и сумела выговорить только неловкое: — Вы нас ищете?

Он подошел к перилам, сощурился, разглядывая их в сумерках, и тут же склонился в низком поклоне, который сопроводил широким приглашающим жестом.

— «Коль это мертвые, — продекламировал он, — то смерть желанна мне». Дамы, если вы — призрачные обитательницы Хилл-хауса, я останусь здесь навсегда.

Вот придурочный, строго подумала Элинор, а Теодора сказала:

— Простите, что мы вас не встретили. Мы ходили смотреть окрестности.

— Ничего, нас встретила чокнутая старуха с кислой физиономией, — ответил Люк. — «Здрасьте- здрасьте, — сказала она мне, — надеюсь, утром я застану вас живыми, а ваш обед стоит на буфете в столовой». Засим она отбыла в кабриолете новейшей модели вместе с первым и вторым убийцами.

— Миссис Дадли, — заметила Теодора. — Первый убийца — это, должно быть, Дадли-привратник, а второй, полагаю, граф Дракула. Чудесная семейка.

— Раз мы составляем перечень действующих лиц, — сказал он, — то меня зовут Люк Сандерсон.

— Так вы представитель семьи? — вырвалось у Элинор. — Владельцев Хилл-хауса? Не гость доктора Монтегю?

— Да, я представитель семьи и когда-нибудь унаследую сие величественное сооружение, а до тех пор я здесь в качестве гостя доктора Монтегю.

Теодора хихикнула.

— Мы, — сказала она, — Элинор и Теодора, две маленькие девочки, которые хотели расположиться у ручья на пикник, но испугались кролика и прибежали домой.

— Я смертельно боюсь кроликов, — вежливо согласился Люк. — А вы возьмете меня с собой, если я пообещаю нести корзину для пикника?

— Можете прихватить укулеле и развлекать нас музыкой, пока мы будем есть бутерброды с курицей. Доктор Монтегю здесь?

— Да. Любуется своим домом с привидениями.

Минуту они молчали. Всем троим хотелось подойти друг к другу поближе, сбиться в кучу. Наконец Теодора сказала тоненько:

— Как-то в темноте не очень это смешно, а?

Тяжелая парадная дверь распахнулась.

— Дамы, прошу вас. Заходите. Я — доктор Монтегю.

Впервые они стояли все вместе в большом темном вестибюле Хилл-хауса. Дом вокруг насторожился и засек их, над ними чутко спали холмы, мелкие завихрения воздуха, звука или движения беспокойно ждали и перешептывались, а центром сознания каким-то образом стало небольшое пространство, в котором они стояли, четыре отдельных человека, глядящих друг на друга с надеждой.

— Я очень рад, что все доехали благополучно и вовремя, — сказал доктор Монтегю. — Добро пожаловать, добро пожаловать в Хилл-хаус — хотя, возможно, эти чувства более пристало выразить вам, мой мальчик? И все равно, добро пожаловать, добро пожаловать. Люк, мой мальчик, вы смешаете нам мартини?

Доктор Монтегю с оптимизмом поднял бокал, отпил глоток и вздохнул.

— На троечку, — сказал он. — На троечку, мой мальчик. И тем не менее за наш успех в Хилл- хаусе.

— А что именно считается успехом в такого рода делах? — живо полюбопытствовал Люк.

Доктор рассмеялся.

— Скажем так. Я надеюсь, что все мы интересно проведем время, а моя книга заставит моих коллег прикусить язык. Я не говорю, что мы собрались здесь отдыхать, хотя у кого-то и могло сложиться такое впечатление: я надеюсь, что вы будете работать. Впрочем, конечно, работа бывает разная, не так ли?