боли и головокружения. Со временем я все реже и реже прибегал к своим странным возможностям, а если честно, будущее всегда казалось мне столь же скучным, как и прошедшее. Сегодня президент Ферш, завтра президент Фоблес, послезавтра Бельцер, но ведь там, впереди, если смотреть внимательно, опять Ферш, опять Фоблес, опять Бельцер, и снова, и снова… И все они похожи друг на друга. Это, последнее, я знал не понаслышке. Я, например, хорошо помнил президента Къюби. Он был отчаянно усат, он был предельно решителен. При этом, говорят, он был не худшим президентом, по крайней мере, именно при нем Кристофер Колонд и я, Кей Санчес уехали, в Лондон, и нам оплачивали дорогу и проживание. Потом Къюба расстреляли как предателя революции, и его место занял некто Сесарио Пинто. Он не имел веса среди военных, поэтому очень быстро попал в башни Келлета. Потом был Ферш, потом был Ферш-старший, Ферша-старшего застрелил племянник Къюби — Санчес Карреро, но и ему не удалось поуправлять Альтамирой долго… Но, в сущности, все они были одинаковы. И этот новый президент, который произвел такое впечатление на Маргет, тоже, наверное, какой-нибудь Ферш. Видимо, я сказал это вслух. Маргет возразила:

— Да, он из Фершей, но он вовсе не какой-нибудь… Кристофер, вот как его зовут… Правда, красивое имя?

— А фамилия? У него нет фамилии?

— Почему ты так говоришь? — испугалась Маргет.

Я пожал плечами:

— Обычно имя ведет за собой фамилию. Всегда хочется, чтобы имя и фамилия стоили друг друга. Имя Кристофер, на мой взгляд, вполне стыковалось бы с фамилией Колонд.

— А-а-а… Ты уже знаешь, — разочарованно протянула Маргет.

Я пожал плечами. О том, что у нас новый президент, я, конечно, знал, но его имя меня не интересовало. И то, что новый президент оказался однофамильцем моего старого приятеля, ничуть меня не взволновало. Уютно устроившись в кресле, я принял еще чашку обандо и с удовольствием косился на Маргет, заканчивающую свой вечерний туалет.

— Я почти до полночи простояла под окном президента, — радовалась Маргет. — Нас было там много. Мы стояли, затаив дыхание. Свет в кабинете президента не погас, Кей.

— Наверное, придумывал занятия для своих патрулей, — усмехнулся я.

— Для каких патрулей, Кей?

— Для военных. Для тех, что ходят по улицам.

— О чем ты, Кей? Я весь день провела в городе, я не встретила на его улицах ни одного патруля.

— А ты выгляни в окно… Смотри туда, за деревья…

— О! — испугалась Маргет. — Там стоит офицер, там сидят солдаты. Зачем они там, Кей?

— Не знаю. Но это наш офицер; Маргет, — я сказал это чуть ли не с гордостью. — Он поставлен, чтобы следить за ними.

И спросил:

— Ты правда не видела таких в городе?

— Святая Мария! Правда!

— Значит, они действительно наши…”

— Что вы там устроили в этой Альтамире, Джек?

— Слушай внимательней. Было бы хорошо, если бы ты и впрямь ничего не понял.

“…Ночь тянулась долго. Мне мешала звезда в открытом окне. Она была яркая и колола глаза. К утру она, конечно, исчезла, а я встал невыспавшимся. Почему-то меня волновало это неожиданное совпадение имен нового президента Альтамиры и давнего моего приятеля по Лондону.

Невыспавшийся, сердитый, я решил сразу же наведаться к старой мельнице Фернандо Кассаде. Патруль, конечно, не спал, но я сумел уйти незамеченным и так же незаметно вернулся часа через три. Мой маленький подвиг наполнил меня уверенностью. Я не знал, зачем патруль приставлен к моему дому, но почему-то мне показалось, что я всегда смогу его обвести вокруг пальца. Разумеется, эту уверенность внушили мне две — три чашки обандо, но все равно это была уверенность. Маргет, вернувшаяся с работы, оценила мое состояние:

— Хорошо, что ты дома. Я не хочу, чтобы ты ходил на мельницу, Кей. Мне не нравятся твои патрульные. Я приглядывалась к ним, у них нехорошие лица. Ты скоро получишь работу, Кей. Вот увидишь, это будет скоро.

Она загадочно глянула на меня.

— Угадай, что я принесла?

— Бутыль обандо. Ну, того, которое производили когда-то на заводике Николае. Помнишь, жил такой эмигрант?

— Обандо! — фыркнула она, но сердиться не стала. — Я принесла тебе портрет нового президента.

— Ты его купила? — я был изумлен.

— Ну что ты, Кей, — засмеялась Маргет. — В Альтамире снова выходит газета. Она выходит под старым названием — “Газетт”. Портрет нового президента занимает чуть ли не всю первую страницу. Вот посмотри.

И похвасталась:

— Теперь мы каждый день будем получать “Газетт”. И бесплатно. Это дар нового президента народу.

Я не успел дивиться. “Газетт”… Такую новость следовало переварить. Это не телевизор, постоянно показывающий одну и ту же картинку: “Пожалуйста, соблюдайте спокойствие”. И выключить его нельзя, а вдруг именно сейчас и пойдет некое важное сообщение?

— А как дело с патрулями, Маргет? Их много в городе?

— Я не видела ни одного, Кей.

— Но ведь наш патруль вон он!

— Они, наверное, охраняют нас.

— От кого, Маргет?

— Я не знаю.

В этом ответе вся Маргет.

Усмехнувшись, я развернул “Газетт”.

Она имела подзаголовок — “Для вас”. Она печаталась на шестнадцати полосах в один цвет, она выглядела весьма аккуратной. Видимо, аккуратности придавалось какое-то особое значение. Почти всю первую полосу действительно занимал портрет президента Кристофера Колонда; несмотря на густые усы (раньше Кристофер не носил усов), я сразу узнал своего приятеля по годам, проведенным в Лондоне. Те же внимательные черные глаза, все видящие и сравнивающие.

Губы, чуть узковатые, может, не слишком правильный нос, но президенту Альтамиры совсем не обязательно быть красавчиком.

Всю вторую полосу занимали сообщения о вчерашней погоде. Они, несомненно, были точны, они не вызывали сомнений, но почему-то хотелось проверить каждую строку. Я невольно припомнил час за часом весь вчерашний день, проведенный дома и возле мельницы Фернандо Кассаде; я не нашел никаких несоответствий. Тут же были приведены точные цифры восхода и захода Солнца и Луны, а так же данные, придраться к точности которых опять же мог только идиот. Например, узнал я, 11 августа 1999 года в 11 часов 08 минут по Гринвичу в далекой от нас Западной Европе произойдет полное солнечное затмение, а 16 октября 2126 года ровно в 11 часов по Гринвичу такое же зрелище порадует и азиатов. Нам, альтамирцам, “Газетт” ничего такого не обещала, но сам факт выхода подобной газеты говорил о многом.