целей.
Девочку звали Леной. Дома находилась также ее бабушка, но с ней Серега быстро управился, выдворив ее из комнаты Лены с помощью своего удостоверения и слов «в интересах следствия», как только понял, что та никакой важной информацией не располагает. А вот Лена располагала ею! Она сама призналась, что видела Митю позавчера!
– И о чем вы говорили с ним?
Лена дернула плечиком.
– Это такой разговор… – Девочка потупила глазки, очень фальшиво… – Я не могу вам сказать. Это как бы конфендинциально! – произнесла она, сделав сразу несколько ошибок в слове.
– У тебя с ним какие-то отношения?
– Как сказать… – интриговала Лена, смущенно-кокетливо наклонив головку, стреляя из-под бровей фиолетовыми глазками. – В общем…
Ей нравилась мысль, что кто-то предположит, что у нее с Митей, таким красивым и богатым парнем, имеются отношения.
– Это как бы моя личная жизнь! – вскинула она гордо головку.
Мужчина, который сидел напротив нее, был тоже красив. Не так, как Митя, иначе, но все же. Светлые волосы, коротко стриженные, и серые глаза, смотревшие ласково и в то же время будто смеясь. Конечно, ему уже сколько-то за тридцать, – никак не меньше! – и он, конечно, не богат, раз мент, но он был красив, от него веяло опытностью и уверенностью в себе, и оттого Лене не терпелось проверить на нем свои чары.
Она скрестила ноги, приняв независимую и изящную – так ей казалось – позу.
– Трусы на тебе есть? – вдруг грубо осведомился красавчик-мент.
– Я вас не понимаю! – вспыхнула Лена. – На что вы как бы намекаете?!
– Не строй из себя Шарон Стоун, малышка. – Серега называл «малышками» едва ли не всех женщин, включая тех, с которыми имел личные отношения: это избавляло его от необходимости запоминать имена. – Это с хлопчиками из твоей школы прокатит, а я, если ты не заметила, большой дяденька. И мне твои примочки по барабану, Лолита. Если ты еще не въехала, так поясняю: ты находишься на допросе. И обязана мне говорить все, что знаешь. Иначе я тебя привлеку к уголовной ответственности за сокрытие важной для следствия информации, поняла?!
Лена уставилась на него в упор, в глазах ее стали копиться слезы. Обиделась, ишь ты!
Слезы скользнули на щеки, а в глазах… В них произошло что-то странное. Лена прижала руки к векам, а затем сделала какое-то неуловимое движение, и глаза ее из фиолетовых превратились в серые.
– Ты линзы носишь, что ли?
Лена только обиженно всхлипнула. Поплывшие на слезах линзы лежали на ее ладони.
– Ну, давай, малышка, рассказывай, – смягчился Серега. – О чем разговор был с соседом?
…Собачников оказалось мало во дворе. Видимо, неурочный час. У Алексея собака была только в детстве – его образ жизни не позволял завести животное, – но он помнил смутно, что их выгуливают с утра, а потом вечером… Некоторых еще и днем. Но сейчас только перевалило за полдень: ни утро, ни день.
И все же он приметил две фигуры – ведь некоторые собачники не столько «скотинку» выгуливают, сколько выгуливаются сами! – и подошел с расспросами.
Как оказалось, ирландского сеттера по кличке Пенс тут приметили. Но хозяин выгуливал его рано утром, перед работой, после чего пес запрыгивал в машину и уезжал вместе с авто – и собаковладельцем. По вечерам парень появлялся поздно и нерегулярно: коль скоро собаку он возил с собой, то пес свои дела справлял где-то в других местах, надо думать…
Самой же ценной информацией оказалась следующая: в доме живет еще один ирландский сеттер, хозяйку его звать Валентина Степановна, из сорок второй квартиры, и была она замечена в беседах с тем самым парнем, хозяином Пенса…
На счастье Киса, Валентина Степановна оказалась дома. Полгода назад она вышла на пенсию и тяготилась неожиданным одиночеством. Может, потому и гуляла со своим сеттером подолгу, беседуя то с одним, то с другим собачником: иллюзия общения, которого ей недоставало.
Она предложила детективу чай с халвой и баранками, на что тот охотно согласился: отчасти ради «атмосферы», отчасти оттого, что ничего с утра не ел, и сейчас голод довольно жестоко давал себя знать. Он предупредил Серегу по телефону о своем местонахождении и уселся за столик на кухне, покрытый красной клеенкой в сердечках…
…Девчонка знала о Мите немного, да и видела его всего один раз. Описание совпадало со всеми прочими, начиная с данного Александрой: брюнет, глаза карие, красив, высок. В общем, информация пшик и пустяк. Разве только ее рассказ о чемодане подтвердил их с Кисом предположение: парень отсюда сделал ноги, и засаду тут устраивать бессмысленно – он не вернется.
Серега поднялся к инвалиду. Не успел он позвонить, как тот сразу открыл, будто тревожно поджидал под дверью.
– Закончили, мужики? – обратился Серега к своим сотрудникам.
– В общем, да. Отпечатки есть, сняли, а больше ничего не нашли.
– Ну что, Николай Петрович, собирайтесь. Сейчас на Петровку поедем.
– Вы меня арестовываете?!
– А вы как думали? У вас тут грехов целый букетик, сразу по нескольким статьям. Ну, нарушение общественного порядка – это так, пустячок, тем более что вы никого со своим приятелем не покалечили, а вот укрывательство особо тяжкого преступления на пару лет может потянуть.
–
– А как же, голуба! Речь ведь о похищении детей идет, к тому же грудных, к тому же их двое! Особо тяжкое и есть. А вы занимались укрывательством этого преступления из корыстных побуждений!
Николай Петрович поник головой. Серега не сводил с него своих серых глаз, которым всегда было присуще ласковое выражение, вводившее в заблуждение как женщин, так и мужчин.
– Вы мне объясните, дураку, – произнес он, – я столько лет в угро, а все никак в толк взять не могу: когда вы дело это затевали, то об уголовной ответственности не подумали?
– Машину я хотел купить…
– Да это понятно, кто же не хочет! Один машину, другой квартиру, третий виллу на море. Я же не про то спрашиваю!
Серега подождал ответа.
– Что молчите, Николай Петрович? Вопрос я трудный задал?
– Нет.
– «Нет» – не трудный вопрос или «нет» – не подумали?
– Не подумал…
– Что же, ни разу? Даже не мелькнуло в голове? Ну, где-нибудь на задворках мозга?
– Нет… – совсем тихо ответил инвалид.
– Чудеса, – качнул головой Серега. – Просто чудеса! Мозг есть, а думать не думает!
Он прошел на кухню, инвалид прикатил за ним вслед.
– Васян сказал…
Инвалид запнулся.
– Ну-ну, продолжайте!
Тон мента был вежливым, но каким-то обжигающе-ледяным. Николаю Петровичу было трудно отвечать, потому что чувствовал он, что ни ответь, а все плохо…
– …что нас не поймают, – убитым голосом закончил он.
– То есть вы решили, что хитрее всех. Всех обдурите, вокруг пальца обведете. Так, что ли?
– Я не знаю…
– Да что же тут знать? Конечно, решили. Только хитрость ума не прибавляет. Вот отчего вы сейчас поедете не машину выбирать, а в КПЗ сидеть, Николай Петрович…
Инвалид молчал. Он теперь сам не понимал, как же так вышло, что они не подумали!
Мент смотрел на него своими беспощадными ласковыми глазами, у Коляна даже мелькнула мысль, что
