сбросить накинутую кофту. С глухим звуком Сэл села на землю. — Это не займет много времени. Ну, давайте же все уберем. — Она снова встала: — Какой ужас! Какое месиво!
Парень-немец лежал под Зефом и обнимал его скрюченными руками. Сэл никак не удавалось сдвинуть немца с места. Мы все молча наблюдали за тем, как она безуспешно дергает его за ноги.
— Какой ужас! — задыхаясь, сказала Сэл и снова сильно дернула мертвеца за ноги.
Ее руки соскользнули. Она упала на спину и растянулась на трупе Сэмми.
— О, черт! — вскрикнула она.
Потом она завизжала и принялась царапать себе щеки. Когда она скатывалась с трупа Сэмми, их лица соприкоснулись. У Сэмми не было нижней челюсти.
Она визжала так, как визжат некоторые люди, которые не способны плакать, и поэтому вы вдруг понимаете, что слезы выходят из какой-то непостижимой глубины. От этого звука у меня по телу поползли мурашки, а Багз, казалось, совсем сбрендил.
Я много думал над тем, что он сделал, и нашел два объяснения этому. Во-первых, его рассердило, что Сэмми как бы поцеловал Сэл. Во-вторых, он счел Сэмми виновником страданий Сэл и хотел положить им конец. Оба объяснения основываются на безумии Багза, но здесь как раз все ясно. Он действительно спятил.
Он окликнул Сэл по имени. Потом всхлипнул, но только один раз и негромко. Затем он подошел к месту пиршества, схватил большой кухонный нож Грязнули. Вернулся к трупу Сэмми и набросился на него.
Началось с пинков, которые быстро сменились ножевыми ударами. В грудь, в пах, в руки — куда попало. Затем он оседлал труп и принялся дергать его за шею. Или мне так только показалось. В темноте как следует не разглядеть, и труп загораживала широкая спина Багза. Я увидел все лишь после того, как он встал. Он отрезал голову Сэмми. Отрезал и держал ее за волосы.
Неожиданно Жан схватил нож и принялся наносить удары по трупу девушки-немки, кромсая ее живот и вытаскивая внутренности. Через некоторое время к ним присоединилась Кэсси, она склонилась над Зефом и принялась за его бедра. Этьена стошнило, в вокруг трупов спустя считанные секунды началась всеобщая возня.
Оглядываясь назад, я понимаю, что именно тогда настал самый подходящий момент, чтобы улизнуть из лагеря. Под навесом по-прежнему оставались люди — все повара, Джессе, Грегорио и несколько огородников, — но они даже и не попытались бы остановить нас. Физически я был в состоянии бежать. Жуткая сцена добавила в мою кровь столько адреналина, что я уже позабыл, что меня избили. При необходимости я смог бы пробежать марафонскую дистанцию, не говоря уже о том, чтобы просто скользнуть в темноту.
Но мы не шелохнулись. Мы были загипнотизированы сценой расчленения трупов. Казалось, каждая отрезанная конечность все крепче приковывает нас к месту.
Огонь со стороны своих
Я не знаю, сколько продолжалось это сумасшествие. Возможно, с полчаса. Потрошителям пришлось немало повозиться с некоторыми суставами, вращая руки, пока не рвались сухожилия. Но в какой-то момент я заметил, что толпа рассеялась, и люди, обессиленные, сидят возле результата своих трудов или кружат в темноте. Остался один лишь Моше. Он сосредоточился на чем-то маленьком, наверное, на пальце. И как раз наблюдая за Моше, я услышал голос Сэл.
— «Ждите нас в Чавенге три дня, — читала она с приводящей в оцепенение холодностью. — Если мы не вернемся к этому времени, значит, мы добрались до пляжа. Увидимся там? Ричард».
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять смысл этих слов. Несколько секунд я просто слушал голос Сэл. Однако когда меня озарила вспышка понимания, столь явственная, что я буквально видел ее, значение слов стало совершенно ясным.
Я обернулся. Сэл стояла возле меня и держала в руках листок бумаги, который оставил командир вьетконговцев. Я забыл про этот листок. Оглохший и избитый, я не обратил на него никакого внимания.
— «Увидимся там», — равнодушно повторила она.
Из-под навеса вышли патологоанатомы. Кое-кто подошел совсем близко, задев Кити, который смотрел на меня странно бессмысленным взглядом.
— Ричард? — раздался шепот толпы подошедших. — Этих людей привел сюда Ричард? — Говорила какая-то девушка, но она была так сильно выпачкана в красное и черное, что я не узнал ее.
Постепенно подходили новые люди, молча окружая меня и отрезая от Кити и Франсуазы. В отчаянии я начал вглядываться в них, стремясь найти какое-нибудь знакомое лицо. Я думал сослаться на обстоятельства, все объяснить. Но чем больше подходило потрошителей, тем больше появлялось незнакомцев. Они посбивали ногами все свечи.
Темнота сгущалась, и лица становились все более расплывчатыми. После исчезновения Этьена я остался перед незнакомцами в одиночестве.
— Жан! — заорал я.
Незнакомцы засмеялись.
— Моше! Кэсси! Я знаю, что вы здесь… Сэл! Сэл!
Но она тоже исчезла. С того места, где я недавно видел ее, на меня шипело какое-то сидящее на корточках существо:
— После Тэта жизнь вернется в нормальное русло.
— Сэл, пожалуйста, — взмолился я, а в мою ногу вонзилось что-то острое. Я посмотрел вниз, на ноги. Меня ударили ножом. Неглубоко. Но я испытал еще больший страх. Я завопил; последовал новый удар. С той же силой. Лезвие вошло в кожу больше чем на сантиметр. На этот раз удар пришелся в руку, следующий — в грудь.
На мгновение я испытал такое сильное потрясение, что мог лишь тупо вытирать стекавшую по животу кровь. Потом меня обуял ужас, и когда он достиг глотки, я завопил. Еще я попытался оказать сопротивление. Я нанес удар в ближайшее лицо, но он получился слабым, и моя рука соскользнула со щеки, не причинив человеку ни малейшего вреда. Мой следующий удар был упрежден, и меня схватили за запястья.
Я молил:
— Не на… — и начал изо всех сил вырываться. Страх придал мне силы, и я ухитрился высвободиться из их рук. Но каждый раз, когда мне удавалось увернуться от ножей спереди, мне наносили удары сзади. По силе ударов я чувствовал, что они постепенно становятся резче. Ножи больше не кололи, а резали кожу. Поэтому и боль стала другой, не такой острой. Гораздо более непонятной и тревожащей.
— Только не это, — всхлипнул я.
Что-то скользкое обвилось вокруг моей шеи. Кишки. Мои, подумал я. Мозг забился в конвульсиях от испуга, и я разорвал их. Незнакомцы засмеялись и начали бросать в меня другие части искромсанных тел. Отрезанная рука скользнула по моей груди, цепляясь за нее. Ухо стукнуло меня по виску.
Чувствуя, что у меня вот-вот подогнутся колени, я воздел руки. Я в последний раз взглянул на завывающие фигуры с ножами. Я снова окликнул Сэл. Я умолял, чтобы она велела им остановиться. Я сказал ей, что очень сожалею обо всем, что натворил, но я сделал это неумышленно. Я лишь знал, что никогда не хотел сделать ничего плохого.
В конце концов я позвал Даффи Дака.
И вдруг в водовороте лиц я увидел одно знакомое.
Но ничего…
