Высокие колонны поддерживали сводчатый купол над бальным залом. Натертый паркет, обитые светлой тканью стены, островом возвышающаяся в дальнем углу площадка оркестра… Мы смотрели вниз с одного из внутренних балконов. Но, похоже, зал совсем не понравился Дженни. Она чуть не плакала.
– По-моему, ты слишком много внимания уделяешь произошедшему инциденту. – Я взял девушку за руку. – Почему ты так сильно расстроилась?
– Почему я расстроилась? Потому, что ты из-за меня будешь драться на дуэли! А если тебя убьют? А если ты его убьешь?
– Я буду драться не из-за тебя, а потому, что господин, которого мы встретили на входе, вел себя неподобающим образом.
– Но ты ведь отказал ему из-за меня…
– Его предложение слишком нагло звучало. Или, говоря более дипломатично, было фривольным. Надеюсь, я смогу преподать ему урок хороших манер.
– Убивать за то, что он был недостаточно вежлив?
– Зачем убивать? Надеюсь, до этого не дойдет.
– А как же иначе?
Я усмехнулся.
– Дуэль со смертельным исходом не приветствуется обществом. Несмотря на то что такие дуэли официально разрешены. Если ты убьешь двух человек за год или каждый год будешь кого-то убивать, тебя вполне могут занести в «черные списки» мастера фехтовальных школ. А это очень нехорошо… Понимаешь, как бы ни владел человек клинком, всегда найдется тот, кто дерется лучше. Никто не может убивать для развлечения или удовлетворения своих амбиций. Ведь предлог для дуэли можно найти или создать почти всегда.
– Как же вы будете драться? Шутя?
– Нет, не шутя. Возможно, господин Казарян и попытается проткнуть меня по-настоящему. Ну а я постараюсь ограничиться уроком – как уже говорил. Ты ведь слышала – я советовал ему пригласить доктора, а не гробовщика.
– Ужасная страна! – воскликнула Дженни. – Ужасные нравы!
Мне всегда казалось, что такие патетические фразы смешны. Но из уст девушки они прозвучали трагично. Мне даже обидно стало. Захотелось ответить что-то столь же патетическое и, возможно, не совсем относящееся к делу. Например: «А зато в космос мы первыми вышли!» Но я воздержался и пожал плечами:
– Это моя Родина… Лучшей страны я не знаю. Хочешь, отправлю тебя домой…
– Я хочу, чтобы ты отменил дуэль!
– Невозможно.
– Почему?! Давай я перед ним извинюсь! Объясню, что просила тебя ни с кем меня не знакомить! Ведь ты будешь драться из-за этого!
Я нахмурился.
– Дженни, даже не думай ни о чем подобном. Потому что, если ты начнешь перед ним извиняться, мне придется убить его. Мне просто не останется другого выхода. Честь слишком многое значит в нашей стране. А честь женщины – превыше собственной чести.
– Но ведь я не твоя женщина!
Поскольку в словах Гвиневеры прозвучала какая-то нотка обиды, я слегка улыбнулся.
– Ты у меня в гостях. Поэтому я за тебя полностью отвечаю. Пойдем пообедаем где-нибудь. Перед дуэлью наедаться не стоит, так что до дома ждать не будем – перекусим в городе.
– А когда мы поедем в Ботанический сад?
– Мы? Нет, милая, ты туда не поедешь. Женщинам не полагается ходить на дуэли – особенно если дерутся из-за них. Это дурной тон. Я позвоню тебе после того, как разделаюсь с противником.
Мы вышли из Дома офицеров. Казарян уже скрылся – не иначе, отправился в тренировочный зал размяться перед дуэлью. Неужели и его ввело в заблуждение то, что на воротнике у меня не было знака мастера фехтовальной школы? А последователи академической, другими словами, классической школы – не так их и мало, но все же меньше, наверное, чем тех же учеников школы серебряной розы или лилии, рубинового ромба или золотого листа, – носят перстни, а не заколки. Впрочем, настоящие мастера подчас и заколок не носят. Может быть, Казарян в самом деле отличный боец и только и ждал повода, чтобы убить меня? Но волков бояться – в лес не ходить. Как бы там ни было, я буду драться. Не в первый раз.
Мы с Андреем Дорофеевым приехали к главным воротам в Ботанический сад на его автомобиле. Вместительный фургон мог при случае послужить и для транспортировки тела в горизонтальном положении – если предположить нехороший для нас оборот событий. Да и господина Казаряна, возможно, придется везти в больницу – мы ведь не варвары, противников на поле битвы не бросаем.
Богатый промышленник поджидал нас в сопровождении двух господ восточной наружности – на воротнике кудрявого армянина с дорогим позолоченным клинком сверкали красные кресты. Но он вряд ли имел отношение к медицине – кресты демонстрировали его принадлежность к мастерам соответствующей фехтовальной школы. Доктором был пожилой еврей с потертым зеленым чемоданчиком, плохо гармонировавшим с добротным черным костюмом эскулапа. Шпаги при докторе не было – как представитель уважаемой всеми профессии он, пользуясь негласной традицией, оружия не носил.
– О, господин Дорофеев, – узнал моего секунданта Казарян. Я в который раз подивился его осведомленности – не со всеми же жителями нашего города он знаком?
– Рад был бы видеть вас при других обстоятельствах, Руслан, – отозвался Андрей. – Вы уже выбрали площадку для боя?
– Нет, ожидали вас. – Казарян был на удивление жизнерадостен. – Позвольте мне представить моего секунданта и доктора, которого я пригласил для вас, Никита. Валерий Авакянц, Михаил Берковский.
Авакянц доброжелательно улыбнулся мне, доктор ограничился сухим кивком. Он выполнял свою работу – не более того. Размер гонорара не будет зависеть от тяжести повреждений. Так что лучше всего для эскулапа, если противники разойдутся с миром…
– Я знаю здесь чудное местечко, – продолжал разглагольствовать Казарян. – Уютная лощинка, ровная площадка. Нет посторонних глаз, все мило и пристойно…
Вглядевшись в расширенные зрачки своего противника, я понял, что он злоупотребил амфетаминами. Не совсем хорошо. Принимать стимуляторы перед боем в общем-то не возбранялось. Но и одобрения такой поступок не заслуживал. Преимущества от допинга – сомнительные преимущества, прежде всего по этическим соображениям. Впрочем, я не боялся Казаряна и в «динамичной» стадии его состояния. Наркотическое опьянение, заемную силу всегда можно обратить во вред бойцу – как бы он ни стимулировал ресурсы организма, рано или поздно они закончатся, и тогда Руслан просто не сможет вести бой.
Ботанический сад, как всегда в будний день, был почти пустынен. По дороге нам попались два собачника – псы были в намордниках, со скорбным выражением морд: почти лес, а погулять не пускают, – и компания студентов. Молодые люди, заметив группу вооруженных мужчин, да еще и в сопровождении доктора, сразу поняли, зачем мы сюда явились. Но не проявляли лишнего любопытства. Хотя взгляды бросали заинтересованные. Многие из них очень хотели бы посмотреть настоящую дуэль… Нет, ребята, зрелище не слишком интересное. Когда один человек хочет убить или искалечить другого – это всегда нехорошо. Какие бы высокие цели он ни преследовал. Чуть позже вы это поймете.
Лощинка, выбранная Казаряном, и правда оказалась уютной. Несколько сосен – они не так часто встречаются в наших краях; с одного края полянки – живая изгородь из кустов. Кострище в аккуратно сложенном каменном очаге – иногда сюда, по-видимому, приходили на пикники.
Я огляделся, сбросил плащ. Все вокруг дышало покоем и умиротворением.
– Руслан, я могу предложить вам разойтись без боя. Если вы принесете извинения. В свою очередь, смею вас заверить, что у меня были основания ответить отказом на ваше предложение сегодня утром.
– Нет, Никита, это я по-прежнему могу принять ваши извинения – но сам извиняться не стану. За что же мне извиняться? Даже смешно. – Казарян, словно подтверждая правдивость своих слов, нервно хохотнул. – Если вы извинитесь, я нигде не буду этим хвастаться.
– Мне не за что извиняться.
