– Горит большое здание. Может быть, комплекс зданий. С такого расстояния я не вижу. Тем более, внизу задымление сильнее.

– Может быть, пожар в нефтехранилище? У нас в монастыре были некоторые запасы нефти. Сырье для разных технологических процессов…

– Не исключено. Но маловероятно. В дыму много разнообразных примесей и включений. Горят не только нефтепродукты.

Мила положила руку на плечо китайца.

– Это не монастырь, – тихо сказала она. – Монастырь ведь сложен из камня? Не может он так гореть.

– В монастыре много деревянных перекрытии, дверей, есть мебель и припасы, – уточнил я.

– С помощником настоятеля я совсем недавно связывался, – прошептал Дима. – Два дня назад.

Все выглядело очень скверно. Молодого монах мне было искренне жаль. Но что толку обманывать себя?

– Приготовьтесь к самому худшему, – предложил я. – Мы не должны успокаивать себя. Скорее его пожар именно в монастыре. Большие пожары случайно не возникают. Поэтому я предлагаю приземлиться заранее. Подлетать к месту ведения боевых действий на планере, маневренность которого очень ограничена не лучшая идея.

Дима судорожно кивнул, повернул штурвал. Планер снизился, заскользил в каких-то трехстах метрах над землей.

– Но тогда нам придется добираться до монастыря несколько часов, – пробормотал он. – Мы не сможем помочь братьям!

– Ты полагаешь, после пожара там есть кому помогать? – жестко спросил я. – В монастыре была система противовоздушной обороны? Укрепления? Блиндажи на подступах?

– Почему ты говоришь «была»? – всхлипнул Дима. – Ты считаешь, что монастырь уничтожен? Может быть, сгорели только несколько зданий? Кто-то неосторожно обращался с огнем… Или произошла диверсия…

– Те, кто уничтожил несколько зданий, в состоянии разбомбить и остальные. Ты не ответил на мой вопрос. Вы были в состоянии защититься если не от танков, то хотя бы от нападения с воздуха?

– Насколько я знаю, у нас имелись три современных зенитно-ракетных комплекса, несколько зенитных пулеметов на вышках.

– Защита от дирижаблей?

– Да. Места глухие. Защититься от атаки государева, как пытались сделать это в Нетонге, все равно не удалось бы. Но вокруг хватает бандитов.

Расстояние до дымного столба стремительно сокращалось. Пожалуй, осталось километров двадцать пять.

– Сажай планер! – попросил я Диму. – За монастырем сейчас следят очень внимательно. Даже если он цел, неразумно приземляться перед главным входом.

Воздух вспорол рев реактивного двигателя, над нами прошел боевой самолет, скорее всего штурмовик. На планер пилот, как ни странно, не обратил никакого внимания. Будто местные жители только тем и развлекались, что летали на дорогих частных самолетах…

– Еще чуть-чуть…

– Сажай! – закричал я. – Мы живы только чудом! Пожалей девушку и меня, если у тебя отсутствует инстинкт самосохранения! Осталось меньше десяти километров!

– Хорошо, – пискнул Дима. – Будь по-вашему, экстренная посадка!

Он пробежался пальцами по пульту управления, Экран компьютера загорелся красным, а у планера отвалились крылья. Кабина стремительно полетела к земле. Мила взвизгнула, я сгруппировался. Удар о землю при такой скорости в сминающемся металлическом контейнере скорее всего не удастся пережить и мне! Беточка, спавший в ногах Милы, проснулся и взвыл в голос.

Кричать и предпринимать что-то было бессмысленно. Спасти самолет без крыльев невозможно. Не думал, что гибель монастыря так подействует на китайца. Может быть, он был связан с братьями телепатически и теперь сошел с ума? Но к чему тогда были его терзания по поводу того, «что горит на горизонте»?

Хлопок, рывок – над кабиной планера распустился купол парашюта. Меня швырнуло на стену, но я удержался, вцепившись в кресло пилота. Мила продолжала кричать.

– Не волнуйтесь, сядем почти мягко, – запоздало , успокоил нас Дима. – Вы ведь сами просили приземляться быстрее? А где здесь найти аэродром? В режиме обычной посадки у нас было гораздо больше шансов разбиться, налетев на камень! Ровных площадок в этих местах нет!

Мы почти добрались до озера Теринам, Прежде я намеревался миновать Медонг-Гомпа, предложить пилоту посадить планер на воду, вплавь добраться до берега и вернуться в монастырь. Планер утонет, и в полном смысле концы в воду. Но теперь даже пролетать мимо монастыря было опасно. Те, кто уничтожил здания, наверняка разыскивают беглых монахов… О том, что все собратья Димы убиты, думать не хотелось. Очень странно было то, что я не чувствовал эманации боли, отчаяния, борьбы или агрессии. Складывалось ощущение, что монастырь горел сам по себе. Безлюдный, без защитников и без нападающих.

Кабина планера ударилась о камень, отскочила, перевернулась. Я вжался в стену, монах и Мила удержались в креслах благодаря ремням. Беточка, тявкнув, распластался по лобовому стеклу. Еще один удар, и стекло разлетелось вдребезги, осыпав всех хрустальным крошевом. Собака вылетела наружу, Кабина немного прокатилась по земле и остановилась. Похоже, все мы остались целы.

Не дожидаясь, пока Дима откроет замок, который наверняка перекосило при экстренной посадке, я выбил люк и спрыгнул на камни. Беточка, припадая на окровавленную переднюю лапу, спешил к кабине