Возле него терлись друг об друга и мурлыкали две «кошечки» и три «кота». Одна из «кошечек», несмотря на острые уши и «шерстяной» лоб, даже по людским меркам была очень симпатична. «Волк» в набедренной повязке – мутация «хомолупус» – наблюдал за играми «котов» со стороны. Стоит ли говорить, что кроме этого «волка» и одного престарелого хомокотуса все мутанты были без одежды?

Толстый силовой кабель, идущий от входа, показывал, что у обитателей пещеры нет своего генератора. Они пользовались электричеством со стороны. Скорее всего их снабжал электроэнергией реактор «Плакучей ивы».

Я пристально вгляделся в мутантов, которые еще не поняли, что в их логово пробрался чужой. Кто из них сын Марии и Федора, брат Даши? Они ведь не сказали, «котом» он стал или «волком»…

Хомолупусов в пещере было четыре. «Волки» похожи на людей больше, чем «коты». Широкие ноздри, мощные клыки. Да изредка – повышенная волосатость. Вот и все отличия. Только «волк» раза в полтора сильнее человека, обоняние его лучше в двадцать раз, слух – раз в десять, зрение – в три раза… И, конечно, он чувствует удовольствие в несколько раз острее человека. В чем бы это удовольствие ни заключалось.

Собственно, затем люди и жрут мутагены – не для того, чтобы получить дополнительные возможности, но дабы вкусить от жизни побольше. Сверхсила, сверхспособности мало кого сейчас интересуют. Хочешь быть сильным – вживи импланты, хочешь быть грозным – купи пулемет. А вот возможность получать удовольствие в десятикратном размере – приманка действенная. Поэтому и изнеженных «котов» больше, чем мужественных и суровых «волков».

– Эй, я пришел к вам с миром и никого не хочу обидеть, – тихо проговорил я.

Тем не менее услышал меня каждый. Половину мутантов сразу же «коротнуло». Они зашипели, зарычали, приняли оборонительные позы или начали подкрадываться ко мне, скаля зубы.

– Что тебе надо? – коверкая слова измененным горлом, прорычал огромный полуседой хомолупус.

– Я лишь осмотрю вашу пещеру и уйду, – сообщил я. – Мне надо знать, как вы живете.

Послышались разноголосые восклицания, взвизгивания и шипение.

– Если ты хочешь жить с нами – приди как брат, – предложил «волк»-вожак. – У тебя есть свои мутагены? Если нет, мы можем поделиться… Потом отработаешь. Сильные члены стаи нам нужны.

– Или не нужны, – капризно фыркнул молодой «кот». – От волчар житья не стало… Давайте лучше его съедим! Чтобы другим неповадно было соваться в запретные места!

Молодой провокатор, в отличие от некоторых других членов банды, не утратил еще человеческого разума. Он был хитрее и изворотливее многих. И гораздо порочнее. А для тех, у кого «упала планка», слово «съедим» из уст сородича прозвучало, как команда. Теперь они видели у себя в пещере не просто чужака, но существо из плоти. Жертву с горячей кровью, добычу, которой можно впиться в глотку! Что может быть слаще?

– Не подходить! – приказал я как можно строже и громче. – Каждому оставаться на месте!

Кое-что мне уже стало ясно. Вожак-«волк» не был социально опасен. Он сохранил больше человеческих черт, чем приобрел звериных. Но, несмотря на авторитет, абсолютной властью в банде старый «волк» не пользовался. Его положение явно оспаривал молодой заносчивый «кот».

Вопрос заключался в том, насколько далеко успели зайти по пути к дикому зверю остальные мутанты. Рано или поздно они сорвутся, в этом сомнений не было. Но законы и принцип «нет преступления – нет репрессий» пока не отменили. К членам банды даже был применим закон о защите животных. Прав у них имелось едва ли не больше, чем у здоровых людей. Во всяком случае, если они меня сейчас растерзают, их направят не в тюрьму, а на принудительное лечение.

«Кот» с рыжими подпалинами на поросшей серым мехом голове с визгом бросился на меня, намереваясь вцепиться в ногу, сбить и дать возможность атаковать другим членам стаи. Я отшвырнул его почти мягко, подкорректировав направление броска. Мутант врезался в стену и тонко заверещал. Реакция у него была хорошей, а вот кошачьей ловкости недоставало.

Видя такое пренебрежение к члену своей стаи, от стены отошли два прежде дремавших молодых «волка». Абсолютно голые, они нисколько не стыдились своего внешнего вида. Да и было ли чего стыдиться? Тела были сложены пропорционально, могучие мышцы бугрились, глаза светились собственным зеленоватым светом.

– Покажите, покажите ему, братцы! – проверещал из своего угла «кот», который минутой раньше оспаривал слова вожака.

Что ж, хомолупусы могли попытаться что-то мне «показать». Но, по большому счету, шансов у них не было. Я даже не сделал кожу тверже, а мышцы сильнее. Только стал двигаться быстрее. Шаг навстречу одному «волку», удар между ушами, удар в грудь, в область сердца – и заскуливший хомолупус повалился на каменный пол. Второй успел упасть на четвереньки и вцепиться мне в ногу зубами. С ним причлось обойтись резче. Ударив его по спине, едва не сломав хребет, я одновременно дернул «волка» за голову, отрывая от своей ноги. Хомолупус вздрогнул всем телом и потерял сознание.

Кровь из прокушенной ноги сочилась в ботинок.

Усилием воли я замедлил кровотечение, а потом и вовсе остановил кровь. Но почуять, что я ранен, успели все. Лучше бы им не слышать запаха крови… Слишком соблазнительно! Даже у степенного прежде вожака глазки стали маслянистыми и бездумными.

Теперь каждому хотелось принять участие в охоте. Показать свою ловкость. Отведать свежий кусок мяса.

Только ушлый «кот», проявивший раньше столько сообразительности, не двинулся ко мне, а рванулся прочь, в дальний угол пещеры.

Я сразу понял, что главная опасность исходит от него. И бросился следом, Какие планы могут роиться в безумной голове мутанта? Что он может предпринять?

Хомокотус проворно скрылся за брезентовой занавесью, в небольшом отнорке. Я в три прыжка пересек пещеру, резко дернул и сорвал брезент, Моему взору открылась небольшая комната, Там, на мягкой подстилке, лежала еще одна «кошечка», а «кот» вытаскивал из деревянного ящика дисковый пулемет – оружие древнее, но грозное.