Девушка застонала.
Мужчина нагнулся к ней.
– Ш-ш, – прошептал он на ухо девушке. – Тебе рано еще просыпаться.
Вода колыхнулась снова. Мужчина повернулся и пустился в обратный путь.
Глава 15
– Она неважно выглядит, – сказала Рейни.
– Знаю.
– Откуда у нее синяк под глазом? Вид такой будто провела десять раундов с Тайсоном.
– Полагаю, от стрельбы из дробовика.
– Она заметно похудела.
– Обучение не должно быть легким.
– Но ты ведь беспокоишься о ней. Оставь, Куинс. Брось. Если тебе хочется задать жару Уотсону – изволь. Я поддержу тебя.
Куинси вздохнул и отложил досье, которое читал, – сведения по делу трехлетней давности об убийствах в Джорджии. Имеется краткие, подлинные отчеты детективов, протоколы осмотров, оперативные журналы, видимо, заняли к столько коробок, что ими можно было бы заполнить небо– льшую жилую комнату. Они оба терпеть не могли работать суммарными отчетами – эти документы, по определений всегда содержат ошибочные предположения и выводы. Однако, здесь приходилось довольствоваться ими.
Страница, которую читал Куинси, была озаглавлена «Психологический портрет. Дело № 832». У Рейни зачесались руки. Наверняка составленный БРД психологически портрет Экокиллера. Ей хотелось бы прочесть этот документ самой, особенно после того, как она выслушала мнение о происходящем этого полицейского из Джорджии. Но Куинси первый завладел папкой. Он, видимо, читал бы до глубокой ночи, стискивая переносицу пальцами; этот жест означал, что он довел себя напряженными раздумьями до головной боли.
– Если я скажу ему что-нибудь, Кимберли только разозлится.
– Потому что она твоя дочь.
– Вот именно. А моя дочь терпеть не может, чтобы вмешивался в ее жизнь. Она скорее поверит, что свиньи летают, чем примет от меня помощь.
Рейни, сидевшая, поджав ноги, на кровати под оранжевым покрывалом, нахмурилась. Она уже четвертый раз ехала в Квонтико, и это место всегда нагоняло на нее страх.
Сама обстановка здесь словно бы громогласно возвещу «Только для благопристойных стражей порядка». Хотя Рейни и Куинси жили вместе уже шесть лет, им до сих пор отводили разные комнаты – они, видите ли, не состояли в браке, а Академии ФБР блюли приличия.
Рейни знала правила, по которым живет этот мир. Если бы не ручательство Куинси, ее ни за что не впустили бы в эти священные врата. Ни раньше, ни теперь. Поэтому Рейни понимала некоторые мотивы Кимберли, избравшей трудный путь в элитный силовой орган.
– Не думаю, что она выдержит, – твердо сказала Рейни. – У нее затравленный взгляд. Как у собаки, которую постоянно бьют.
– Обучение связано с нагрузками. С проверкой уровня стойкости.
– Чушь! Думаешь, Кимберли нестойкая? Господи, она не сдалась даже после того, как псих убил Бетти. Не растерялась и не струсила, когда этот же псих напал на нее. Не забывай, я была с ней. Стойкости у Кимберли более чем достаточно. И тупицам в строгих костюмах незачем подергать это сомнению.
– Уотсону вряд ли понравится, что его называют тупицей.
– Ну, теперь ты просто злишь меня.
– Похоже на то.
Куинси поднял руки. После встречи с Уотсоном и Кэнланом он снял пиджак и позволил себе закатать рукава белой рубашки и слегка распустить узел галстука. Куинси до сих пор выглядел как агент ФБР, и Рейни испытывала неодолимое желание слегка вывести его из себя.
– Чего ты от меня добиваешься? – спросил он.
– Перестань быть агентом.
– Я не агент!
– О Господи! Да ты в большей степени агент, чем все агенты. Клянусь, галстуки в тонкую полоску зашифрованы в твоей ДНК. Когда умрешь, на гробу напишут: «Собственность ФБР».
– С ходу придумала?
– Да, я в ударе. Не уходи от темы. Кимберли в беде. Ты видел ее, видел, как с ней обращается Уотсон. Скоро дела резко обострятся.
– Рейни… То, что я скажу, тебе не понравится, но Уотсон – опытный куратор. Пожалуй, он прав.
– Что?! Ты в своем уме?
Куинси глубоко вздохнул.
– Она нарушает приказы, – заговорил он спокойным, рассудительным, приводящим в ярость тоном. – Даже если у нее есть для этого веские основания, приказы остаются призами, Кимберли – начинающий агент. Она сама выбрала эту жизнь и все начало службы должна ограничиваться исполнением того, что ей
