– В бумажнике не оказалось ни цента, – продолжал между тем Джеймс. – Скажу больше, они нашли официантку из кафе Дороти Леннокс в Сентрал-Крик. Именно она работала в ту ночь с пятого на шестое. Она помнит всех троих – Бакли, Гейджа и блондинку, – как они вошли и сели за стойку. Помнит, что Гейдж и блондинка быстро съели свою яичницу, пока Бакли звонил по телефону. Она их опознала на фотографии, и теперь ее привезли в Бейкерсфильд для очной ставки.

Джеймс сидел и смотрел на меня с видом человека, который чем-то отравился.

– Да, все это выглядит очень неприятно, – согласился я.

Помолчав, Джеймс сказал:

– Конечно, я могу, по крайней мере теоретически, предположить... что это блондинка, сидевшая на заднем сиденье машины Бакли, совершила убийство. У нее для этого были, собственно, все возможности... Только у нее, впрочем, и была возможность убить водителя.

– Зачем бы ей надо было это делать?

– Зачем хитчхайкеры убивают водителей? Им нужна машина и деньги.

– Вы не собираетесь заявить, что она и Гейдж вместе совершили это преступление, не так ли?

– Конечно, нет. Тогда они были бы виновны оба, и Гейджу грозила бы газовая камера.

– Понятно, вы считаете, что это была ее идея?

– Убив, она отдала все найденное Гейджу: деньги, ручку с золотым пером, наручные часы, туристские чеки, а вот теперь надо понять, почему она это сделала.

Джеймс снова стал с ожесточением тереть свою щеку.

– Да, Дональд, адвокатская практика – тяжкое дело, совсем не легкий заработок на жизнь. Вы не можете отступить, вы должны бороться за своего подзащитного, следить, чтобы соблюдались все его права, вы должны сохранять присутствие духа и веру в то, что ваш подзащитный невиновен...

Я кивнул.

– И мне придется стоять перед присяжными заседателями и позволять окружному прокурору делать из меня дурака.

– Вы не собираетесь, Джеймс, договориться с ним по поводу признания виновности?

– Черт возьми, этот окружной прокурор не захочет заключать со мной соглашение ни по одному вопросу, он не даст подзащитному лишних пяти минут в суде, не выдавит из себя даже вымученную улыбку ободрения... и это человеку, которому при его участии грозит газовая камера...

На тот случай, если вы этого не знаете, Дональд, окружной прокурор этого штата просто мечтает встать перед присяжными и шаг за шагом, кусочек за кусочком сложить все элементы этого дела и вынести приговор по преднамеренному убийству. Больше того, он постарается сделать все это до того, как Эмос Гейдж достигнет тридцатипятилетия, чтобы порядка десяти различных благотворительных организаций были ему благодарны и ощутили свою обязанность поддерживать его в продвижении по лестнице власти.

– И что же вы собираетесь предпринять, Джеймс? Подадите в отставку?

– Черт, нет! Я не могу уйти. Если я уйду сейчас, то заранее обреку это дело на провал. Лучше бы я был болен, когда мне позвонили, лучше бы я заболел оспой!.. Но я согласился представлять интересы Гейджа и должен теперь идти до конца.

Мне было абсолютно нечего сказать ему, я поднялся, мы обменялись рукопожатиями, и я ушел.

Я сел в разбитую машину нашего агентства, выехал на Ридж-роуд и направился к Лос- Анджелесу.

Берта Кул за своим столом в офисе выглядела необычайно мягкой, просто-таки умиротворенной.

– Дональд, мой маленький шельмец. – В ее голосе слышались мурлыкающие, кошачьи нотки.

– В чем дело на этот раз? – спросил я.

– Тебе опять это удалось, не так ли?

– Что удалось?

Берта взяла со стола несколько газетных вырезок.

– Посмотри «Трибюн», Дональд! Боже мой, какую ты получил известность!

Я взял газету и прочел статью Мэлони о нашем агентстве.

– Да, помощника шерифа Харви Кловера написанное вряд ли обрадует. Из этой статьи следует, что весь его отдел занимался только тем, что смотрел мне в рот и подбирал брошенные мной клочки информации.

– Какого черта ты о них беспокоишься? – с досадой заявила Берта. – С них и гроша ломаного не получишь. Нас с тобой должны интересовать только наши клиенты, Дональд, постоянные и случайные, но только те, которые платят...

Да, кстати, вспомнила, у нас совсем недавно была прекрасная и очаровательная миссис Бакли. Она, Дональд, очень практичный человек. Как сама мне сказала, ей, конечно, придется пройти все этапы игры в безутешную вдову, рассказывать, как она была безумно счастлива со своим мужем, однако давно догадалась, что она для него не единственный в мире человек... а потом, ты знаешь, Дональд, она спросила о тебе.

– Где я?

– Да нет, вовсе не о том, маленький ты дьявол! Она стала расспрашивать, женат ли ты, есть ли у тебя серьезная связь с кем-нибудь. Ну а потом она заплатила по счетам, дала обещанную премию и заявила, что у нее для нас есть еще работа, но это уж она предпочитает обсудить с тобой лично, потому что только ты хорошо изучил дело об убийстве ее мужа.

– Чего же она хочет?

– Она говорила что-то о преследовании, о какой-то опасности... Смотри, будь осторожен, Дональд, чтобы она не вонзила в тебя свои коготки! Не рви наши партнерские отношения! Она, несомненно, придумает какую-нибудь уловку, чтобы увезти тебя в Европу в качестве ее охранника или в любом другом качестве.

– А ты бы стала возражать против этого?

– Ну, в общем, нет, пока мы сохраняем наше партнерство, но не заключай с ней индивидуального договора. Пока мы партнеры, можешь отправляться с ней хоть на Северный полюс.

Зазвонил телефон. Берта быстро схватила трубку.

– Да, – сказала она. – Кто его просит?

Что-то возмутилось во мне, и я вырвал у нее трубку.

– Я могу сам ответить на звонки мне, Берта! Алло, Дональд Лэм у телефона, кто говорит?

– Это Сандра Иден, мистер Лэм. С вами хочет говорить моя мама, подождите, пожалуйста, секунду.

В трубке раздался голос Элеонор:

– Мистер Лэм, добрый день. Вы знаете, я очень обеспокоена тем, что случилось с Эмосом. Вы хоть чем- то можете ему помочь?

– О, вы об этом... не знаю.

– Вы в курсе наших финансовых дел. Мне очень неловко вас беспокоить, но все говорит о том, что бедный Эмос нуждается в поддержке.

– Я встречусь с вами позже, мисс Иден, – сказал я и повесил трубку.

Берта смотрела на меня враждебно.

– Черт бы побрал тебя, Дональд! Это была та девица с мышиной мордочкой, которая сюда недавно приходила и пыталась отыскать своего исчезнувшего дядюшку? Что, черт возьми, ты делаешь, Дональд? Занимаешься благотворительностью? Мы же с тобой партнеры. Я имею право заставить тебя работать, как работаю сама. Она...

– Да, она хотела, чтобы нашли ее дядюшку Эмоса, – сумел я как-то втиснуться в ее тираду.

– Нет, вы только послушайте, найти ее дядюшку Эмоса! Этого парня, который что-то там делал для ее матери, а сама мать не потрудилась прийти сюда и попытаться узнать, что же случилось с ее благодетелем! Больше того, она не захотела потратить ни цента своих собственных денег на его розыски и поэтому послала к нам свою тонконогую дочь...

– Она хотела найти своего дядюшку Эмоса! Эмоса, Берта! Ты что, до сих пор не поняла, о ком идет речь?

Берта заморгала глазами.