месте запасся банками консервов, сухими супами – всем тем, что не портится. Купите побольше яиц и мяса, так чтобы вам хватило на всю неделю.

– Зачем? У вас все-таки есть какие-то новости от дядюшки Эмоса?

– В некотором роде... Но только в некотором роде.

– Объясните, что вы имеете в виду?

– Боюсь, ваш дядюшка Эмос не сможет вам выслать обычную месячную сумму, и, уверен, он хотел бы, чтобы вы имели деньги на будущее и запаслись всем.

– Но почему я должна покупать на эти деньги продукты?

– Не знаю, мне кажется, что так для вас будет лучше.

– Когда лучше?

– Сейчас.

– Но я не понимаю почему?

– Представьте, кому-то пришло в голову, что вам прислали деньги по ошибке, и они попытаются их вернуть, а ведь продукты никто отобрать не сможет.

– Кто же это может захотеть отобрать у меня деньги?

– Никогда ничего нельзя сказать заранее! Это вообще необычная ситуация. Если бы ваш дядюшка захотел или смог, он бы прислал вам деньги не под вымышленным именем, а под своим собственным, не так ли?

– Да, конечно. Но Эмос никогда бы не сделал ничего плохого, он никогда бы не завладел чужими деньгами...

– Да, да. Он бы вам их не прислал, если бы что-то было не так. Именно поэтому я и советую вам их потратить. Повторяю, Эмос пытается вам сказать, что он хочет, чтобы вы их потратили на самое необходимое. А для вас это питание...

– Я только думаю, может быть, мне все-таки вернуть деньги?

– Кому вернуть?

– Эмосу.

– Значит, вы его видели?

– Вы хотите сказать, что знаете, что дядюшка имел в виду?

– Именно это я и пытаюсь вам объяснить. Я пришел, чтобы дать вам совет. Одевайтесь и отправляйтесь в магазин за покупками. Истратьте долларов сто на продукты. Остальные внесите как вступительную плату в госпиталь, чтобы лечь на операцию. Сделайте все это сегодня же.

Сандра, все это время молчавшая, спросила:

– Так вы видели дядю Эмоса? С ним все в порядке?

– Есть вопросы, на которые я не могу ответить, Сандра, но думаю, сейчас с ним все в порядке.

– Вы имеете в виду причины, касающиеся его дел?

– В некотором смысле, да.

– У него дела в шахтном бизнесе, и он не хочет, чтобы знали, где он сейчас находится?

– Ну, так уж точно я не могу определить эти причины. На твоем месте, вместо того чтобы обсуждать их, я бы перестал волноваться. В одном я твердо уверен: вам надо поторопиться.

– Вы сами свяжетесь с дядей? – спросила Элеонор.

– Ну конечно! И вы всегда можете мне звонить. Только спрашивайте меня самого, а если меня нет, ничего не передавайте с незнакомыми людьми. Договорились, миссис Иден?

Она кивнула.

– В таком случае я пошел, потому что очень устал и хочу спать.

– Мистер Лэм, можно я вам заплачу из этих денег?

– Нет, нельзя, больше того, вы вообще должны забыть, что знаете меня, как и то, что когда-либо были в нашем агентстве.

– Но я не умею лгать.

– Конечно, я понимаю. Никто и не просит вас говорить неправду. Просто об этом надо забыть, пока вас не спрашивают. А если спросят, скажите, что вы никого не нанимали. И это не будет неправдой. Ведь к нам в офис приходила Сандра, пытаясь заинтересовать фирму в деле розыска дяди Эмоса, но мой партнер, миссис Кул, сказала, что мы не будем этим заниматься. Помнишь, Сандра?

Она согласно кивнула.

– Таким образом, все, что я делал, я делал как ваш друг. Поэтому, если вас спросят, нанимали ли вы детектива, вы можете ответить отрицательно. Вы же и в самом деле никого не нанимали.

– Но почему все так таинственно? Почему нельзя сказать то, что есть в действительности?

– Будет лучше, миссис Иден, если вы не будете делать никаких предположений. Потому что враги дядюшки Эмоса могут так повернуть факты, что все, что вы скажете, обернется во вред дядюшке Эмосу. А вот отправиться в госпиталь и заплатить небольшую сумму авансом за операцию вы должны немедленно.

Сандра удивленно смотрела на мать. Элеонор немного подумала, потом сказала:

– Хорошо, наверное, вы правы. Помни и ты, Сандра, что сказал мистер Лэм. Мы никому ничего не скажем. А сейчас пойдем делать покупки.

Когда я входил в личный кабинет Берты Кул, она держала в руке мою открытку, которую я послал ей из Карвер-Сити. Она подняла голову, увидела меня, и ее лицо залилось краской.

– Что за странная идея пришла тебе в голову?

– Какая идея?

– Посылать мне открытки из другого города.

– Я думал, что тебе будет приятно узнать, где я нахожусь.

– Мне абсолютно наплевать, где ты находишься. Мне надо знать, что ты делаешь.

– Хорошо, я послал открытку, чтобы ты знала, что я делаю.

– Почему же именно открытку?

– За нее не надо платить.

Берта засопела.

– Что, черт возьми, случилось с Бакли?

– Мы его нашли.

– С блондинкой?

– Нет.

– Мертвого?

– Именно.

– Как же он умер?

– Кто-то сделал ему массаж головы ручкой от домкрата.

– Как мило! – восхитилась Берта. – Кто же это сделал?

– Это могло быть делом рук или попутчицы-блондинки, или мужчины, которого он тоже подвозил. Или они сделали это вместе. Или это мог быть парень по имени Том Аллен, который работал в ту ночь в гараже по ремонту машин в Роммели... Это мог быть любой из многих. Но ведь нас нанимали не для того, чтобы найти убийцу, а для того, чтобы отыскать жертву.

– И мы его нашли.

Я кивнул.

– Есть какие-то сомнения при идентификации трупа Бакли?

– Не думаю. Они смогут снять у него отпечатки пальцев.

– Ты сообщил об этом нашей клиентке?

– Да, я поставил ее в известность.

– Получил премиальные?

– Еще нет. Надо подождать, пока экспертиза точно установит, что это он, но мы нашу работу выполнили: мы нашли его тело.

Зазвонил телефон, и Берта, сверкнув бриллиантами на пальцах, взяла трубку.

– Алло... Да, это Берта Кул... Дональда Лэма? Газета «Трибюн»? Пожалуйста.