– Я не обязан это делать.

– Ну хотя бы одно.

– Я просто сделал заявление.

– Допустим. А теперь возьмите его назад.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы ссориться, – вмешался Тэбер.

– А для чего?

– Мы хотели бы добиться содействия вашей фирмы.

– В чем?

– Вы говорили с прессой.

– У вас есть возражения?

– Мы считаем безответственными некоторые заявления, сделанные вами репортерам.

– Вы бы хотели, чтобы большая фабрика досталась не Ситрес-Гроув, а Санта-Ане?

– Разумеется, нет. И к вашему сведению, весьма маловероятно, что нечто подобное может произойти.

– Хотите пари?

– Я не люблю биться об заклад. Я не игрок, а бизнесмен.

– И политик?

– Был и политиком.

– И рассчитываете стать им снова?

– Возможно.

– Эта компания хочет строить завод в Ситрес-Гроув и уже выбрала место, – сказал я. – Ей нужно разумное содействие со стороны городских властей. Понятия не имею, что напечатают об этом газеты, но знаю, что у одного репортера есть идея.

– Какая?

– Идея, что некое лицо с мощными политическими связями, владеющее землей в Ситрес-Гроув, хочет изменить местонахождение завода и чинит препятствия переменам в зональной системе в надежде узнать имя промышленника и перехватить сделку.

– Это абсурд! Нелепая ложь! – взвился Хейл.

– Я всего лишь комментирую идею одного из репортеров, – напомнил я ему.

– Если вы скажете мне, какого именно, я сверну ему нос набок!

– Почему?

– Потому что ничего подобного нет в природе.

– Тогда почему вы должны сворачивать ему нос? Вам-то что до этого?

Хейл промолчал.

– Мистер Хейл имеет в виду, – заговорил Тэбер, – что публикации подобного рода, сопровождаемые намеками, могут отразиться на нем лично.

– Вы хотите сказать, что он владеет землей в Ситрес-Гроув?

– Я всегда твердо верил в будущее Ситрес-Гроув, – елейным голосом произнес Хейл. – Я разбогател благодаря серии удачных вкладов в недвижимость, что поддержало мою убежденность в будущем процветании нашего города. Чтобы помочь этому процветанию, я внес солидные пожертвования.

– Вот так молодец! – воскликнул я.

– В самом деле, – согласился Тэбер.

– Эта болтовня ни к чему нас не приведет, – вмешалась Берта. – Что вам нужно?

– Мистер Никерсон – свидетель по делу об убийстве Эндикотта, – сказал Тэбер.

Я промолчал.

– Как и мистер Хейл, – продолжал Тэбер.

– Ну? – осведомился я.

– А вы интересуетесь этим делом, – отозвался Тэбер.

– Мы работаем над ним, – поправил я.

– У Энсела нет ни единого шанса! Его вина очевидна!

– Сомневаюсь, чтобы так думал окружной прокурор, – возразил я. – А мистер Куинн, адвокат Энсела, явно придерживается иного мнения.

– Эта история очень льстит жителям нашего города, – заметил Тэбер. – Дух нашего сообщества должен ярко заявить о себе на процессе. Некоторые присяжные, безусловно, будут из района Ситрес-Гроув. Окружной прокурор потребует смертного приговора, и я не думаю, что у Энсела есть хотя бы один шанс избежать газовой камеры.

Я ничего не сказал.

– Мы готовы к сотрудничеству, – продолжал Тэбер. – Если, как я подозреваю, появление в прессе этих слухов имеет своей целью отвлечь внимание от дела Эндикотта и бросить тень на некоторых свидетелей, то вы избрали неверную тактику. Вы могли бы добиться большего успеха, стараясь содействовать, а не ниспровергать.

– В каком смысле?

– Окружной прокурор – разумный человек и случайно мой друг. Уверен, что он прислушается к голосу рассудка.

– Опять-таки в каком смысле?

– Я убежден, что если Энсел признает себя виновным, прокурор примет к сведению тот факт, что округ избавлен от многих лишних расходов, и не будет давить на судью с целью вынесения смертного приговора. Не исключено, что он сам потребует пожизненного заключения. Конечно, я не могу ничего утверждать. Я не представляю окружного прокурора, а только оцениваю ситуацию.

– Понятно.

– Энсела могли бы признать виновным в убийстве второй степени или даже в непредумышленном убийстве.

– Не думаю, что мистер Куинн заинтересуется подобной сделкой, – сказал я. – Он уверен, что Джон Энсел полностью невиновен.

– Это абсолютно необоснованная уверенность. Она не учитывает суровые и очевидные факты.

– Я не настолько знаком с фактами, – промолвил я. – Мы сейчас работаем над делом.

– Ну, когда вы познакомитесь с фактами, свяжитесь со мной, – сказал Тэбер, вставая. – Вы можете всегда найти меня в моем офисе в Ситрес-Гроув. Повторяю, что готов сделать что угодно ради экономических интересов моего прекрасного города.

– Тогда лучше займитесь зональной системой, – посоветовал я.

– Что вы имеете в виду?

– Если пять членов городского совета получили по две тысячи долларов от Друда Никерсона, – ответил я, – очень важно, чтобы этой проблемой занялись вплотную. У меня есть своя теория. Она состоит в том, что члены городского совета действительно получили по две тысячи на их избирательную кампанию, но они расценили это не как поощрение голосовать в пользу изменений зональной системы. Думаю, они приняли деньги, считая, что мистер Никерсон был бы очень счастлив, если бы система осталась прежней и местоположение завода было бы перенесено на участок, которым владеет кто-то из его друзей. Пока что я не могу назвать вам имена, но надеюсь получить их завтра к тому же времени.

– Вы над этим работаете? – спросил Тэбер.

– Разумеется.

– Как профессионал?

– Надеюсь, я ничего не делаю как любитель.

– У вас могут возникнуть неприятности.

– Конечно. Как и у многих других. Интересно, внес ли мистер Кроссет эти две тысячи фунтов в налоговую декларацию.

– Он не обязан декларировать взнос, полученный на расходы по избирательной кампании, – сказал Тэбер.

Я усмехнулся.

– По крайней мере, я думаю, что не обязан, – поправился он.