готичненько красовалась галерея из початых и недопитых бутылок.

«Может, он любит выдохшееся пиво? – предположила Валечка. – Или оно ему нужно для каких-нибудь ритуалов? Интересно, он хотя бы извинится за свой бардак? Или это его рабочая обстановка?»

– Присаживайтесь, – предложил ей странный работодатель. – Хотите чаю?

Чаю Валечка не хотела, равно как и всего, что имело отношение к этой подозрительной кухне.

– Спасибо, что-то не хочется, – покачала она головой.

– А я, пожалуй, выпью, – улыбнулся мужчина и снял с подставки чайник, из-под которого в панике выскочило несколько тараканов.

Валечка, слава богу, тараканов не боялась, но и симпатии к ним не испытывала. Когда она перевела глаза с подставки на мужчину, то поняла, что он наблюдал за ее реакцией.

– Очень хорошо, – кивнул он.

– Что – хорошо? – переспросила Валечка. Этот надменный тон взбесил ее гораздо больше, чем тараканы и грязная квартира.

– Хорошо, что вы не боитесь тараканов.

– Вообще-то я их не люблю, – раздраженно буркнула Валечка.

Если бы она приехала на обыкновенное собеседование в какой-нибудь чистенький офис, наверняка дрожала бы и трепетала. Но эта расхлябанная обстановка и этот тон, которым с ней разговаривал писатель, почему-то заставили ее почувствовать себя куда более уверенной, чем она была, стоя за порогом. У Валечки возникло ощущение, что этот «готичненький» тип пытается играть с ней в кошки-мышки. Еще бы! Молоденькая девушка, оказавшаяся в квартире незнакомого мужчины, наверняка должна трепетать и бояться сказать лишнее слово.

Не на ту напал! – вспылила про себя Валечка. И тут же ошалела от собственной смелости.

– Не любить и не бояться, видите ли, не синонимы, – многозначительно улыбнулся писатель.

«Тоже мне, умник!» – возмущенно подумала Валечка.

– В любом случае оба эти чувства – негативные, – возразила она.

– Да, но только в разной степени, – последовал ответ, предполагающий продолжение дискуссии, в которую Валечке меньше всего хотелось вступать.

– Давайте не будем разводить демагогию, – предложила она. – Лучше поговорим о деле. У меня уже не первое собеседование. И не последнее на сегодняшний день.

– А вам палец в рот не клади, – рассмеялся писатель. – Когда я увидел вас на пороге, был уверен, что вы испугались. А теперь, как я погляжу, все в порядке?

– Я совершенно не испугалась, – возразила Валечка, наблюдая за его худыми, интеллигентно бледными руками, переливающими воду из электрического чайника в заварочный. – Я просто удивилась, как можно жить в таком… в такой…

– Не стесняйтесь. Вы хотели сказать – в бардаке, в помойке, в хаосе? Прекрасно, знаете ли. Вы, видно, никогда не сталкивались с творческими натурами…

– Куда мне…

– А для них все внешнее, материальное – всего лишь жалкая оболочка, за которой скрывается нечто истинное, глубокое, исполненное смысла…

– Ну да, извините. Я натура совершенно не творческая, так что, боюсь, мне вас не понять. Кстати, меня зовут Валентина. Или имена для вас тоже не имеют значения?

Писатель явно развеселился. Улыбка, полувысокомерная-полувосторженная – Валечка сама не понимала, как в одной улыбке могут сочетаться столь несопоставимые чувства, – не сходила с его лица.

– А меня – Владимир. Знакомые и друзья обычно уменьшают мое имя до Влада. Что рекомендую сделать и вам, если вы, конечно, будете на меня работать… Так вот, Валечка, о деле, к которому вы так торопились перейти… Я пишу книги по психологии. – «Значит, никакой он не гот, и печатать оды Сатане мне не придется…» – И мне очень не хватает важного ныне знания – знания компьютера. Не могу, понимаете ли, с ним совладать. Несколько раз пробовал научиться – не выходит. Боюсь я этой техники… Так что приходится, так сказать, пользоваться разными способами переложения своих мыслей на бумагу… Одно время я писал от руки. Потом строчил на пишущей машинке. Но время, видите ли, идет, и многие издательства уже не принимают работы в таком виде… Поэтому мне пришлось нанимать девочек вроде вас и диктовать им свои опусы…

«Девочек вроде вас… Как будто я из эскорт-услуг, – раздраженно подумала Валечка, теребя ободок кончиком пальца. – Экий мерзкий тип… Неужели я с ним сработаюсь?»

– Значит, секретарь, – выделила Валечка, – или помощник должен работать у вас?

– Я бы мог, конечно, отдавать свои рукописи на перепечатку, но, видите ли, очень многое приходится менять уже после написания. Так что мне гораздо удобнее, когда помощница работает со мной. К тому же иногда мне требуется кое-какая помощь в виде чашечки чая и примитивного бутерброда. Видите ли, иногда я банально забываю поесть. Такая уж у творческих людей особенность… Они увлечены своим делом настолько, что ничего вокруг не замечают и забывают об элементарных нуждах… Вспомните хотя бы Маркеса… Когда он писал свои «Сто лет одиночества», даже не заметил, что в доме закончились деньги и продукты…

«Ну, пошло-поехало, – с тоской подумала Валечка, разглядывая самовлюбленную полуулыбку Влада. Сейчас он полчаса будет говорить о своей гипертворческой натуре и сравнивать ее с великими мастерами…

– Так почему место помощницы до сих пор пустует? – перебила она писателя. – Платите вы хорошо, да и работа совершенно не сложная.

– Характерец, видите ли, скверный, – честно признался Влад. По его тону Валечка поняла, что он считает этот факт отнюдь не недостатком, а, скорее, достоинством.

– Не все могут понять тонкую и ранимую творческую натуру? – ехидно поинтересовалась она.

– Напрасно иронизируете, – обиделся Влад. – Я, между прочим, психолог и неплохо понимаю движения вашей души. Вы озлоблены, вы чем-то расстроены, ищете работу, но это у вас почему-то плохо получается. Поэтому вы и пришли ко мне, а, Валечка? Разве я не прав?

– Вы правы. Но вы – не последний мой шанс, я уверена.

– А жаль… – прищурился Влад. – Вы – милая наивная девочка, которая изо всех сил пытается себя переделать. Думаете, я не вижу, что вы уже дырку проковыряли в своем ободке? Вообще-то вы мне очень даже понравились… Кстати, если не хотите чаю, то, может, согласитесь выпить чего-нибудь покрепче?

В его глазах Валечка прочитала недвусмысленную заинтересованность. Но заинтересованность не столько ее персоной, сколько последующим ее согласием выпить с ним «чего-нибудь покрепче», а потом отправиться прямиком в его комнату, вряд ли более чистую, чем кухня. Ну а дальнейшие его планы и так вполне понятны…

«А вот это уже совершенная наглость!» – в который раз возмутилась Валечка и, чтобы раз и навсегда пресечь подобные мысли, зародившиеся в этой «творческой» голове, ответила:

– Знаете, а я поняла, к чему вы клоните. И почему вы называете своих работниц девочками… Неужели вы думаете, что я стану… что я… – Она замялась.

– Что вы станете со мной спать? – без тени смущения закончил Влад. – Вы очень правильная, Валечка. Видно, это и мешает вам в жизни… Но все-таки вы себе льстите, если думаете, что не способны на безрассудства. Все делают глупости, а вы – не исключение. Правда, вы, в отличие от большинства людей, никому не желаете зла, а если и поступаете скверно, то уж точно не сознательно…

– Пожалуйста, обойдемся без анализа… – поморщилась Валечка.

– Пожалуйста… Так вот, отвечаю на ваш вопрос. Думаю ли я? Нет, не думаю. Я предполагаю, что это возможно. Так почему бы не воспользоваться этой предполагаемой возможностью? Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– А если я не люблю шампанское?

– Вы просто себя обманываете.

На кухне повисла пауза. Если бы у Влада жили мыши, Валечка услышала их шуршание за пыльными плинтусами.