человек в серебристой одежде разглагольствовал перед ними, призывая напасть на Францию. Думаю, именно это заставило их подняться.

Руки сжались в кулаки. Спины горделиво распрямились. Тобит сделал жест в сторону запертой двери.

Спустя несколько мгновений дверь уже не представляла собой препятствие.

— Дальше я сама справлюсь! — закричала я, обращаясь к Тобиту.

В ушах все еще стоял звон, с которым стеклянные плечи — мощные, как у носорогов! — бились в металлическую дверь.

— Уверена? — спросил он.

— Возвращайся на корабль, а то опоздаешь.

— А если тебе понадобится помощь?

— Не упрямься, Филар. Я дарю тебе билет домой… этой мой подарок ко дню рождения.

— Гляньте-ка! Она уже воображает, будто научилась манипулировать людьми. — Он отдал мне салют… точнее, это была пародия на салют. — Побереги себя, Рамос. Сделай что-нибудь неразумное, прежде чем Джелка сделает это с тобой.

Он повернулся и заковылял прочь. Мгновенье я смотрела ему вслед, а потом отсалютовала в ответ. Назовем это еще одним подарком ко дню рождения.

Передо мной был спиральный скат, или уклон, высотой в восемьдесят этажей. Как бы ни поджимало время, идею бежать по нему следовало отмести сразу; я просто пошла вперед, спрашивая себя, надолго ли меня хватит даже при такой медленной ходьбе. Высоко наверху слышалось звяканье стекла по стеклу. Речь Тобита так раззадорила предков, что они не ограничились разрушением двери, а ринулись вперед, что-то завывая; наверно, клялись, что прольют французскую кровь или как там они поняли, что им предстоит сделать. Я даже не пыталась держаться вровень с ними. Они не только были несравненно быстрее и сильнее, чем я со своей бренной плотью; им не надо было беспокоиться о том, чтобы беречь силы. В лестничный колодец изливалось то же самое излучение, что и в основные помещения башни. Пока предки бежали по уклону, подпитка энергией продолжалась.

Была и еще одна причина, по которой я не пыталась догнать предков: мне требовалось время, чтобы решить, как одолеть Джелку. Сначала вырвать у него «станнер» — это очевидно. У меня было перед ним одно серьезное преимущество: сквозь щиток шлема Тобита я все видела ясно. Джелка же в своем костюме будет наполовину слеп. Если дело дойдет до схватки на кулаках, я определенно окажусь в выигрыше.

Если, конечно, он не выстрелит в меня прежде. Один акустический удар, и я проваляюсь без сознания шесть часов… или до тех пор, пока Джелка не прикончит меня.

Как избежать этого? Если я смогу пробраться наверх украдкой и напасть на него прежде, чем он меня заметит, то дело будет сделано; но если он увидит меня раньше…

— Идиотка! — вслух обругала я себя. — Почему ты не взяла свой «станнер»?

И все же мысль использовать оружие — как это запросто делал Джелка — вызывала у меня отвращение. Я понимала, что это чистой воды глупость, — учитывая, что стоит на кону, мне следовало мечтать о том, чтобы безжалостно выстрелить Джелке в спину, если представится такая возможность. Но ведь неслучайно до этого момента мысль о собственном «станнере» даже не всплывала в моем сознании — как будто действовал некий подсознательный запрет. А теперь уже поздно было бежать за ним…

Что еще можно использовать как оружие? Я мысленно порылась в своих свисающих с пояса сумках, в данный момент скрытых под защитными штанами и рубашкой. Что у меня там? Все, что требуется для взятия образцов почвы, маленькая дисковая камера, «аптечка» первой помощи…

…в которой есть скальпель.

Там, в глубине лестничного колодца, я прислонилась к стене и рассмеялась. Не в силах остановиться, я засунула руку под серебристую рубашку, нашарила сумку с «аптечкой» и вытащила скальпель.

Скальпель.

— Это будет честно, — сказала я, обращаясь к стенам.

Хотя и сама до конца не понимала, что имею в виду. Чтобы придать скальпелю вес, я привязала к рукоятке несколько трубок, предназначенных для образцов минералов. Они были не шире моего пальца, но внутри выложены свинцом — на случай, если образец окажется радиоактивен. Когда я закончила, получился хорошо сбалансированный, тяжелый нож, пригодный и для нанесения удара, и для броска. Меня так и подмывало вскинуть его и сказать:

— Ярун, этим я обязана тебе.

Но ничего такого я не сделала. Рано или поздно мы перерастаем тягу к драматическим жестам.

Примерно на полпути наверх я прошла мимо первого стеклянного тела: предок без внешних признаков повреждения. На следующем этаже их было уже два. Я остановилась и быстро осмотрела их. Они пробормотали что-то и повернулись ко мне спинами.

— Устали подниматься? — спросила я. — Я тоже.

Их энтузиазм явно сходил на нет. Кто не заскучает, поднимаясь этаж; за этажом, когда по дороге ничего не меняется? Чем ближе к верхнему этажу, тем больше тел попадалось… и, наконец, на восьмидесятом этаже я обнаружила последнего предка, лежащего в открытом дверном проеме, ведущем к выходу с уклона. Он, видимо, до последнего держал себя в руках, сосредоточившись на поставленной задаче, надеясь, что в конце его ждет нечто волнующее и забавное. Однако наверху обнаружил лишь комнату, ничем не отличающуюся от тех, что внизу, и от разочарования у него подкосились колени.

«Добро пожаловать в корпус разведчиков», — подумала я.

Я не стала с ходу бросаться в комнату. Джелка наверняка слышал, как дверь открылась; может, прямо сейчас он лежит в засаде, с «станнером» наготове. Я ждала, прислушиваясь, целых пять минут по своим часам; может, ждала бы и больше, если бы кое-что не услышала.

Грохот.

Рев.

Вибрация под ногами.

«Кит» взлетел.

Это было то еще зрелище: люк в потолке пещеры открылся, и стеклянный «кит» вознесся к небу в облаках дыма и пламени. Я помолилась за тех, кто был на борту, и, настороженно оглядываясь, вошла в дверь. Вряд ли появится лучший момент, чтобы проскользнуть украдкой; рев корабля заглушал звук моих шагов.

Я кралась вперед со скальпелем в руке.

Взлет корабля заставил стеклянное здание задрожать. Предки на уклоне в последнем пароксизме интереса подняли головы… недовольно надули губы и улеглись снова.

Меня и Джелку разделяли три комнаты.

Комната 1: рев снаружи усилился; видимо, корабль пролетал прямо над зданием, опаляя башню изрыгаемым пламенем.

Комната 2: рев уходил в сторону и вверх, вверх, но все еще бил достаточно силен, чтобы все городские здания отзывались на него звонким эхом.

Комната 3: шум внезапно ослабел; корабль вырвался на простор, где звук мог свободно распространяться по всем направлениям. Эхо все еще заглушало звук моих тихих шагов; если бы только Джелка не смотрел в эту сторону…

Но он смотрел прямо на дверь; и дуло его «станнера» было нацелено туда же.

— Не двигайся, — с показным спокойствием произнес он. — Я нажму на спусковой крючок быстрее, чем ты успеешь скрыться.

Я понимала, что он прав.

— Кто ты? — тоном светской беседы спросил он. — Уллис? Каллисто?